Глава 4. Защита и наступление (2/2)

Лили вздрогнула, хмурясь. Ей совсем не хотелось покидать школу. Ей нравилось учиться. Хоть многое она уже знала, но с удовольствием впитывала ту информацию, которую никогда бы не смогли дать ей ее родители в силу своих ограниченных познаний о человеке и обществе.

Она догадывалась, что вся эта историю ведет ее все ближе к тому, что Розали психанет и решит, что с них хватит школьных экспериментов. Поэтому всю прошлую неделю она старалась вести себя хорошо, избегать Гарри и быть на виду у учительницы, чтобы он ничего не мог ей сделать. Но сегодня они все вместе ходили в поход и кое-что пошло не по плану.

— А вы разобрались в проблеме или выслушали только одну сторону конфликта? — Роуз начала свое наступление.

— Я повторяю, Лилиан не отрицает, что она обижает мальчика.

Розали хищно улыбнулась. Вся эта ситуация, возможно, и позабавила бы ее, но сейчас шла речь о ее дочери, которую без всяких на то причин выставляли в этой проблеме агрессором, а не жертвой.

— Тогда я горжусь ею, потому что она умеет признавать свои действия, а не прятаться за чужими спинами. Лили, расскажи этой женщине, почему ты обижаешь Гарри.

Лили недоверчиво посмотрела на маму, но в ее взгляде действительно читались поддержка и гордость. Она до последнего не хотела ничего рассказывать, не желая усугубить ситуацию, но почувствовала, как ее ладонь поддерживающе сжали и ей ничего не оставалось, как произнести:

— Он вечно дергает меня за косички и поднимает юбку.

— Ну это же просто нелепо, — перебила ее миссис Грин невеселым клокочущим смехом. — Он просто играет, многие мальчики так показывают свою симпатию. В их возрасте это нормально.

Розали сощурилась, представляя, как отрывает голову этой женщине. Как медленно подходит к ней, улыбается, показывая свои идеально острые клыки и…

— Продолжай, утенок, — подал свой голос Эмметт, пихая Розали в бок.

Роуз недовольно похоронила картину кровопролития в своей голове, переводя свой цепкий взгляд на него. Тем временем Лили нехотя продолжила, рассказывая все остальное. Про то, как он обзывал ее, как постоянно ломал ее поделки и ей ставили за них плохие оценки, отрывал головы ее куклам, проливал на нее сок, портил одежду.

Она говорила кратко, без особых подробностей, отчего в конце ее речи директор Грин заявила:

— Если бы он так себя вел, то миссис Карп знала бы об этом, такое сложно не заметить. Боюсь, что Лили выдумала все это, чтобы оправдать себя в ваших глазах. Дети часто врут.

Лили от возмущения покраснела и задышала чаще. Она только и делала, что сталкивалась с несправедливостью в последний месяц. Когда она говорила правду, ей не верили, а когда Гарри врал, то верили ему. Она совсем не понимала, как ей защищать себя в этом мире, как доказывать свою невиновность.

Неужели нужно первой обвинить другого или обвинят тебя? Почему верят только тем, кто наябедничал первым?

Она совершенно не понимала взрослых и их правила, Роуз и Эмметт всегда ей верили, да ей никогда и не приходилось врать. Но здесь, в школе, она ощущала лишь то, что все вокруг были против нее.

— А то, что наша учительница миссис Карп его двоюродная тетя, я тоже придумала? И она души в нем не чает, закрывая глаза на все его проказы, — на этот раз она выложила всю правду первой. У нее должен был быть шанс оправдать себя.

Директор Грин побледнела, немигающим взглядом смотря на Лили. Она явно не ожидала, что Лили знает эту информацию и воспользуется ей.

В кабинете стало слишком тихо, но каждый из них думал достаточно громко, чтобы не замечать эту тишину. И если для миссис Грин прошло лишь несколько мгновений, то для вампиров напротив нее прошло достаточно времени, чтобы принять дальнейшую стратегию защиты и наступления.

— Кажется дело приобретает интересный поворот, миссис Грин, — подытожил весь этот разговор Эмметт. — Думаю вам стоит разобраться в этой проблеме до того, как мы свяжемся с родителями других учеников и поставим вопрос о некомпетентности миссис Карп. Вы же не хотите скандала в вашей школе, которая так сильно чтит традиции и печется о своем рейтинге и статусе?

Директриса не спешила с ответом, задумчиво глядя на Эмметта. Она пыталась понять, как выйти из сложившейся ситуации, но все больше приходила к выводу, что ей ничего не оставалось, как капитулировать.

— Вы правы, скандалы нам ни к чему. Мы разберемся со всем, можете быть уверены, — поджимая губы, сквозь силу проговорила она.

— Благодарю вас за ваше понимание. И спасибо, что приняли нас, миссис Грин, — Эмметт улыбнулся, протягивая ей руку для пожатия, но директриса проигнорировала этот жест. — Лили, милая, нам пора, — обратился к дочери Эмметт, притягивая ее к себе и целуя в висок.

Они поспешно вышли из давящего своей атмосферой кабинета и направились к выходу. Вкус победы горчил и не доставил никому из них удовольствия.

— Вот же стерва, так бы свернула ей шею, — прошипела Роуз.

— Мама! — Лили недовольно воскликнула.

Розали покачала головой. Она безусловно была благодарна Эмметту за то, что он уладил конфликт, но Роуз в очередной раз смотрела на себя с толикой отвращения. Ей поздно было меняться, хоть она и пыталась. Ей приходилось каждый день бороться со своими демонами ради дочери, чтобы быть хорошим примером. Но были дни, как этот, когда ей хотелось спустить всех своих собак с цепи.

Она не могла быть вечно доброй, как делал это Эмметт. Вместо этого Розали держала в себе кучу негативных эмоций, которые были ее неотъемлемой частью. Она привыкла быть другой: язвительной и колкой. И хоть материнство изменило ее, но старые привычки были выжжены вампирским ядом в ее подсознании. Они были сильнее ее.

Меняться вампирам всегда было невыносимо трудно. Это было одной из отрицательных сторон вампиризма. Их характер и поведение практически застывали вместе с телом, редко поддаваясь каким-либо изменениям. Вот почему они так плохо приспосабливались в постоянно меняющимся мире и часто оставались поведением в той эпохе, когда их обратили. Но не все.

Живя вместе с Лили, видя ее интерес к жизни, экспериментам и постоянным переменам, ей и Эмметту было легче меняться. А страх за ее жизнь порой заставлял их делать невероятные скачки к переменам.

— Лили, — произнес Эмметт, обращая на себя ее внимание.

Он присел, оказываясь с ней на одном зрительном уровне.Роуз осталась стоять в стороне, наблюдая за ними. Сейчас ей хотелось лишь тишины и спокойствия.

— Да, папочка?

Она мило мялась в стороне, теребя край платья и опустив свой взгляд в пол. Эмметт вздохнул, понимая, что ему придется сыграть непривычную для него роль Карлайла в этой ситуации.

— Утенок, правда всегда оказывается на нашей стороне, — он заправил прядку волос ей за ухо и погладил по щеке. — Помни, что любой конфликт можно решить мирным путем. Мы всегда тебе поможем и поддержим. Никогда не молчи больше, ладно?

— Угу, — Лили уткнулась ему в шею, обхватывая руками. — Я люблю вас.

Она посмотрела на Роуз, протягивая ей свою ладошку. Розали сжала ее в ответ и улыбнулась.

— И мы тебя, Лили.