Глава 4. Защита и наступление (1/2)

Она почувствовала, как на ее губах растворился волнующий поцелуй, а знакомые руки требовательно коснулись ее тела. Одна ладонь поднялась к ее щеке, обжигая касанием скулу и обхватывая шею сзади, а вторая, не церемонясь, очерчивала пальцами молочную кожу под ее футболкой.

Розали открыла глаза, столкнувшись с черным эпицентром бури в его взгляде. Она заворожено, не разрывая зрительного контакта, тонула во тьме.

Ее всегда манил этот цвет. Опасный, на грани инстинктов и всепоглощающей страсти. В нем хотелось растворится и бездумно следовать за ним на край бездны, в чертоги ада. Чернота не пугала, она лишь отрезвляюще ласкала, даря смыслы.

Уголка ее губ коснулось предвкушение, жадно смакуя остатки поцелуя. Эмметт позволил себе слегка приподнять ее подбородок и оставить след своего дыхания в нескольких миллиметрах от ее губ. Он дразнил ее, желая растянуть сладостную истому, что начинала зарождаться глубоко внутри.

Эмметт почувствовал, как вдоль ровной линии до пупка игриво следует ее ноготок, приподнимая края майки. Она втянулась в игру и с вызовом в глазах истончала аромат возбуждения и желания. Воздух вокруг был наэлектризован их прочной страстью и притяжением, а солнечный свет отливал искрами и заполнял свечением комнату.

Футболка на ее спине затрещала по швам под натиском сильных рук. Эмметт медленно освободил ее от остатков ткани, наслаждаясь открывшимся видом ее округлой груди. Следом по ее коже проскользила одна лямка, а затем вторая, позволяя ему слегка стянуть лиф, оголяя соски.

И вновь она почувствовала лишь поцелуй его дыхания на возбужденной коже. Будь она человеком, то ее грудь покрылась бы мурашками, но она не была человеком. И поэтому ее кожа покрылась лишь его запахом, который впитывался в каждую клеточку ее тела и был ее неотъемлемой частью.

Они всегда были одной температуры, но сейчас ей казалось, что она горит от его прикосновений, внутри нее бушевал пожар, порожденный его любовью.

Розали притянула его еще ближе к себе, чувствуя через ткань его возбуждение. Она застонала, когда его требовательные губы вновь припали к ее, но Эмметт не торопился углубить поцелуй, лишь терпко покусывал и посасывал ее нижнюю губу. Он дразнил ее, доводил до истомы, присваивая себе ее томные вздохи и стоны.

В тот момент, когда он позволил ее язычку юркнуть сквозь свои жадные губы, мир вокруг окончательно перестал существовать. Ее ненастные поцелуи стали глубже, кружа им обоим голову.

Через пол секунды Эмметт уже сидел на диване, а Роуз пристроилась сверху, дразня его своей грудью. Он завороженно провел рукой по ее ключице, опускаясь ниже.

Его самоконтроль ласково нашептывал непристойности на ухо, и он жадно припал к ее груди, опаляя ее своим языком…

Раздался телефонный звонок, заставивший Роуз дернуться от неожиданности.

— Не бери трубку, — терзая своим языком горошинку ее возбужденного соска, прорычал Эмметт.

Роуз и не думала подходить, все ее тело было словно оголенный провод, который молил о разрядке. Туман возбуждения окутывал ее сознание, сбивая с мыслей, но одна из них особо важная смогла просочиться сквозь эту пелену.

— Вдруг это что-то важное, — выгибая спину простонала Роуз, сжимая волосы на его голове. — Что если с Лили что-то случилось? — пробормотала она, слегка отстраняясь.

— Элис бы нас предупредила. Уверен, что это ерунда, ошиблись номером, — пробормотал он, уткнувшись в ее шею и покрывая ее настойчивыми поцелуями.

Затуманенный разум диктовал свои правила, но Розали нашла в себе силы оторваться от него. Она быстро встала с его колен и под разочарованный вздох Эмметта направилась к телефону.

— Да? — послышался ее хриплый голос в трубке.

— Миссис Хейл, добрый день. Меня зовут миссис Грин, я директор школы, в которую ходит ваша дочь. Я хотела бы встретиться с вами сегодня вечером и поговорить насчет Лили.

— Что-то случилось? — Роуз обеспокоенно взглянула на Эмметта, но тот лишь пожал плечами, прислушиваясь к разговору.

— Будет лучше, если мы обсудим это с вами лично. Я буду ждать вас и вашего мужа в шесть часов в моем кабинете. До встречи миссис Хейл.

В трубке послышались гудки и Розали недовольно повесила ее.

— Какая бестактность. Хоть бы спросила, не заняты ли мы сегодня.

Эмметт подошел к ней сзади, обхватывая ее за талию.

— Но у нас ведь нет планов на вечер, — прошептал он ей на ухо, прикусывая мочку. — Зато есть планы на сейчас.

Его руки тут же взяли под контроль всю ситуацию, вовлекая Роуз в танец страсти и безграничной близости. Он любил ее долго, пока в ее голове не осталось мыслей и с ее губ не сорвался сладостный стон.

***</p>

В кабинете миссис Грин было душно и неприятно пахло обувью. Женщине было слегка за сорок, но выглядела она намного старше своих лет из-за одежды и неподходящей прически.

Редкие волосы были зачесаны назад в пучок, скрывая проплешины, а на носу сидели очки в золотой оправе. Весь ее вид излучал собой строгость и педантичность, наводя скуку и уныние на сидевшую напортив нее семью Хейлов.

— Думаю, Лилиан лучше подождать снаружи, — недовольно произнесла директриса, кивая в сторону двери. — Неэтично обсуждать ребенка в его присутствии.

— Думаю, Лили лучше остаться здесь, чтобы не осудить ребенка ложными домыслами, — тут же ответила Роуз.

Миссис Грин сузила свои крошечные глаза, отчего те совсем потерялись в морщинах. Она надменно оценивающе осмотрела каждого из Хейлов и пришла для себя к выводу, что эта семья явно не обучена хорошим манерам поведения. Американский акцент выдавал в них людей недалеких и не чтящих традиции и устои.

— Что вы хотите этим сказать? — ее требовательный голос не терпел дерзости.

— Лишь то, что она имеет право высказаться в свою защиту.

Эмметт шумно вздохнул, обращая на себя внимание женщин. Он не особо любил, когда кто-то ссорился, особенно если в деле была замешана Розали. Ее самоконтроль, тактичность и вежливость заканчивались чаще всего не начавшись, потому что она ими с удовольствием пренебрегала.

Живя среди людей, она научилась быть менее резкой, но если это касалось ее дочери, то ни о какой мягкости и речи быть не могло.

Но тем не менее Эмметт ободряюще взял Роуз за руку и подмигнул Лили. Миссис Грин с явным недовольством наблюдала за этой молчаливой картиной.

— Что ж, пусть выскажется, но сути это не поменяет. Лилиан уже во всем призналась и не отрицает, что не первый раз обижает Гарри Уорда, — с явным превосходством она смерила Розали и Эмметта осуждающим взглядом. — Ваш ребёнок избалован и склонен к насилию, мы не терпим такого поведения в нашем учебном заведении. У нас есть строгие правила, которым мы придерживаемся с особым трепетом, и их нарушение влечет за собой исключение.