Глава 19. «Не отпускай меня» (2/2)

Течка Артура начиналась медленно, и он даже пытался ее скрывать – Гаспар понял это, когда вечером обнаружил на бельевой веревке почти все имевшиеся в распоряжении Артура брюки. Это было очень мило, и почему-то вызывало какую-то нежность, а не желание посмеяться или исправить и пристыдить. Поведение Артура при этом почти не изменилось, и за ужином он был таким же, как и всегда – он вообще не очень много разговаривал, и поэтому хорошо умел себя контролировать.

Что тут можно было сказать? Гаспар не стал делать никаких замечаний и только перед сном, когда Артур расстегивал рубашку и аккуратно расправлял манжеты, притянул его к себе. Тонкое тело было напряженным, и Артур даже вздрогнул, когда Гаспар коснулся губами его шеи прямо рядом с хвостом, в который все еще были собраны его волосы.

– Ты очень, очень красивый, – прошептал Гаспар. – Я никогда не хотел кого-то так же сильно, как тебя.

Он обнял его крепче, и Артур приподнял подбородок, открывая шею и выдыхая с тихим стоном. Этот звук, кажется, напугал его самого – он даже поднял руку, чтобы прикрыть губы, но не донес ее до рта и опустил, когда Гаспар поцеловал его за ухом, зарываясь лицом в волосы и закрывая глаза. Ощущения были потрясающими – сладковатый запах тела Артура кружил голову, а его мягкая и теплая кожа ощущалась под ладонями идеально. Гаспар распустил его волосы и убрал за плечо, перебросив на грудь – они прилично отросли, и теперь их можно было сдвинуть одним движением.

Все казалось незаслуженным – возможность касаться линии, переходившей от шеи к плечу, целовать это место, втягивая кожу губами и даже касаясь ее языком, расстегивать маленькие пуговицы и запускать ладони внутрь, под рубашку. Артур дрожал и держался из последних сил, но его ноги, наверное, ослабели. Стоило бы уложить его на постель, но Гаспар не мог заставить себя отпустить его прямо сейчас и оторваться от его шеи.

Его грудь под рубашкой была теплой, она судорожно приподнималась при каждом вздохе, и Гаспар провел рукой вглубь, задев маленький сосок – отзываясь на это движение, Артур в его руках опять застонал, а потом даже немного наклонился вперед. Он вдохнул через приоткрытые губы и положил свою руку поверх рубашки, прижав находившуюся внутри ладонь Гаспара к своему телу.

– Пожалуйста, еще, – попросил он. – Простите мою жадность…

Самообладание не изменяло ему, и Гаспар почти восхитился тем, что Артур мог даже сейчас говорить только то, что действительно имел в виду.

– Конечно, – прошептал он. – Сколько захочешь. Если бы ты знал, от какой жадности страдаю я, ты бы перестал стыдиться своей.

Артур сглотнул, а потом расстегнул до конца рубашку, вытягивая ее из брюк так, чтобы можно было распахнуть полностью. Потом он взял руку Гаспара и направил ее еще глубже, касаясь ею своей груди, живота, талии. Его голова откинулась назад, почти на плечо Гаспара, и он был беззащитным и открытым, таким, каким Гаспар не видел его никогда, даже при первой встрече, когда он болел.

– Прикасайся ко мне, – сказал Артур, прижимая его ладонь к своему животу. – Сделай со мной все, что тебе будет угодно.

– Нет, Артур. Мы будем делать то, чего оба хотим. Только вместе.

– Но я хочу стать для тебя тем, кто даст что-то хорошее.

– Ты уже отдал мне все.

Гаспар поцеловал его еще раз, а потом подтолкнул к постели, одновременно разворачивая к себе. Расстегнутая рубашка сползла с одного плеча, и он отметил открывшийся уголок еще одним поцелуем, с удовольствием отмечая, что каждое его прикосновение вызывает дрожь. Оказавшись на постели, Артур сосредоточенно поджал губы и принялся расстегивать его рубашку, не заботясь о подтяжках и только слегка приспустив галстук. Доверив ему это дело, Гаспар взялся за пряжку его ремня, чтобы не терять время напрасно. От желания разум затуманивался и плыл – было похоже на настоящее воспаление, которое следовало чем-то лечить.

Действуя очень проворно, Артур успел расстегнуть его рубашку, вытянуть ее из-за пояса и даже открепить подтяжки от шлевок, пока Гаспар возился с его брюками. Руки, прошедшиеся по его телу от пояса к плечам, застали его врасплох – Гаспар замер, глядя на сосредоточенное лицо Артура, бесстрашно ласкавшего его плечи и ключицы ладонями.

– А Господь есть, – сказал Артур, снимая с него рубашку, стягивая и выворачивая рукава и вынуждая на секунду отпустить ремень, с которыми Гаспар все еще не мог справиться. – Я тебя у него вымолил. Просил неправильного, но почему-то он меня послушал.

– Чего именно ты просил? – перехватывая его руку и целуя кончики пальцев, спросил Гаспар.

– Чтобы ты хотя бы пожелал меня, – ответил Артур. – Чтобы обнял меня, обладал мной. Это уже не грешное желание, потому что мы женаты, но тогда оно было нечистым. Впрочем, теперь уже все равно.

Гаспар наклонился к его лицу совсем низко, возвращаясь к его ремню и теперь уже точно расстегивая его и добираясь до пуговицы.

– Ты хотел этого? – улыбаясь и целуя его веко, спросил он. – И я хотел. Я счастлив, что ты отдаешься мне с желанием. Я тебе тоже все отдаю.

Артур взял его лицо в ладони и порывисто поцеловал, теперь уже смелее и настойчивее. Наверное, течка брала свое – он постепенно срывался и терял себя, отпуская на волю желание, которое до этого подавлял всеми силами. Он приподнял бедра, чтобы Гаспару было удобнее стягивать с него брюки, а потом поцеловал еще раз – наверное, ему особенно нравились поцелуи.

– Пожалуйста, не отпускай меня, – сказал Артур, обнимая Гаспара.

Кончики его пальцев стали холодными, а щеки покраснели – Гаспар видел его, ощущал его прикосновения и не мог разделить все это, ощущая Артура сейчас всего целиком. Он чувствовал себя нездоровым, стало жарко как при простуде, но Гаспар знал, что такое бывает и от переполняющей страсти – это случалось с ним уже давно, еще в юности, и сейчас ощущение было знакомым, но волнующим и даже пугающим.

Избавившись от одежды, Гаспар провел ладонью – одним широким и мягким движением – от груди до самого низу, непрерывно касаясь Артура и почувствовав, насколько тот был возбужден. В ответ на это прикосновение Артур вскинулся на подушке, сжал руку в кулак и поднес ее к губам, прикусив сгиб указательного пальца. Он не произнес этого вслух, но Гаспар понял, что таких прикосновений было нужно больше. Устроившись между его разведенных ног, Гаспар уперся одной рукой в постель, а второй принялся гладить его, не упуская ничего – скользя ладонью по плечам, груди, по бокам и животу, задерживаясь внизу и обхватывая его. Еще не решаясь сжать член у основания и провести до самой головки, Гаспар позволял себе только осторожные касания, когда его руки смыкались на нежной коже и слегка двигались вверх и вниз. Этих движений было достаточно, чтобы Артур начал стонать, все еще прижимая кулак к губам.

Потом, движимый только любопытством, Гаспар скользнул дальше вниз, и, покружив пальцем в промежности – это вызвало особенно бурный ответ, так что ноги Артура напряглись, а сам он едва не приподнялся на постели – он добрался до уже увлажнившегося отверстия. Это был самый волнующий и долгожданный момент, который Гаспар даже не пытался себе представить.

Он поднял взгляд и посмотрел на Артура, и это заставило его остановиться. Артур злился, его раздражение плескалось в широко распахнутых глазах, но не находило выхода.

– Я не этого хочу, – сказал он, двигая коленями. – И ты не этого хочешь.

В тот момент Гаспар не сомневался, что понял его правильно, хотя когда он возвращался к этому моменту через несколько дней, от этой уверенности становилось жутко. Почему он не подумал, что Артур не хотел принять его в себя? Ведь эти слова могли нести и такой смысл. Впрочем, оставалось радоваться, что Гаспар все-таки истолковал эти слова так, как хотелось Артуру.

«Не будь таким медлительным и осторожным».

Вот что он хотел сказать.

– Я боюсь отпускать себя на волю, – признался Гаспар. – Боюсь сделать тебе больно.

– Не боли я боюсь, – ответил Артур, двигая бедрами так, что внутренняя их сторона ласкала кожу Гаспара. – Ты знаешь это.

– Твоей боли я боюсь сильнее, чем ты сам, – сказал Гаспар, наклоняясь и целуя его. – Это мое самолюбие велит не ранить тебя.

Он все-таки запутался, хотя постоянно пытался наводить порядок в мыслях. Будто Артур расколол его душу надвое – одна половина хотела взять его себе без жалости и сомнений, а вторая хотела сохранить Артура, позаботиться о нем. Оба этих желания были сильными и принадлежали Гаспару, но они никак не уживались между собой.

Нет. Пусть сегодня победит та сторона, что хотела обладания.

Гаспар знал себя – знал, что мог быть жестким и очень властным во время секса. Ему нравились некоторые вещи, которые смущали тех, кто спал с ним впервые – они казались очень личными, не такими, что подходили бы для мимолетных встреч. Но сейчас он ведь был с мужем? Бояться не стоило.

Продолжая целовать Артура, Гаспар нашел пальцами вход и почти без труда проник внутрь. Артур, почувствовав это, тепло выдохнул и запрокинул голову, закрывая глаза. Немного подержав один палец внутри, Гаспар, не вынимая его полностью, присоединил другой, заставив Артура закусить губу и отвернуться. Его ресницы дрожали, и Гаспару казалось, что Артур боялся показать, что под ними пряталось.

Становилось нестерпимо горячо, сердце колотилось уже с опасной тяжестью, словно это было вовсе не оно, а чугунная гиря, привязанная к невидимым нитям, не дававшим ей сорваться камнем вниз. Внизу все ныло и тянуло, требуя единения с Артуром, и Гаспар, немного помедлив, вынул пальцы, не став добавлять третий. Он опустился к Артуру совсем близко, поцеловал угол линии челюсти и двинулся внутрь, почувствовав, как мышцы входа напряглись, а затем расступились с упругой твердостью. Это было невероятное и сладкое ощущение, от которого на миг потемнело в глазах – Гаспар так и замер, войдя совсем немного и остановившись на этом. Артур повернулся к нему, глядя совершенно трезво и осознанно, а потом сам двинулся так, что Гаспар прошел внутрь еще немного. Не дав ему опомниться, Артур закинул одну ногу на его талию и надавил так, что их бедра столкнулись, и Гаспар понял, что оказался внутри почти полностью.

Разве так не больно? Артур действительно сдвинул брови, и его взгляд подернулся тонкой дымкой – казалось, что эта боль пьянила и звала его, и он хотел еще, но знал точно, сколько мог выдержать, и какой мерой следовало принимать этот наркотик. Он был гораздо опытнее, чем Гаспар предполагал, и сейчас это казалось просто восхитительным.

Сделав еще два легких и неглубоких движения, Гаспар действительно прошел до конца и, обняв Артура обеими руками, принялся горячо целовать его шею, плечи и грудь. О контроле и желании что-то сберечь уже и не вспоминалось – их больше ничего не разделяло. Волосы Артура разметались по подушке, когда он метался под Гаспаром, роняя невнятные фразы, которые очень хотелось понять, но сейчас это было невозможно. Убрав волосы, прилипшие к его шее, и прильнув губами к месту, которое они закрывали, Гаспар начал двигаться.

Артур рвано и громко выдохнул, обнимая его уже двумя ногами и выгибаясь так, чтобы прижаться еще теснее, а потом встречать каждое движение.

Теряя все разумные мысли, и уже не надеясь вернуться к ним, Гаспар смог ухватить только одну – она была настолько яркой, что почти ослепила его.

«Как же я отпущу тебя после этого?»

– Не отпускай меня, – очень точно совпав с этой мыслью, прошептал Артур. – Пожалуйста, держи меня крепко.

Он ведь уже произносил эти слова, и Гаспар только теперь о них вспомнил. Наверное, он имел в виду физические объятия, но сейчас Гаспара почему-то успокоила эта просьба. Его движения, которые поначалу были медленными, постепенно ускорялись, и Артур выдыхал с каждым толчком – мелко и с едва слышными стонами, облизывая губы и уже совсем не открывая глаза. Его ноги сжались на талии Гаспара особенно сильно, он напрягся всем телом, а потом схватился за его плечи и что-то зашептал – опять непонятно и тихо, мешая слова со стонами и вздохами. Гаспар не останавливался и не старался оттянуть момент срыва, потому что хотел увидеть, как Артур кончит.

Увидеть не удалось, но это было неважно – он все почувствовал. Как сжимались обхватывавшие его мышцы, как рывками напрягался и расслаблялся живот. Артур кончил тихо, без стона, задержав дыхание и откинув голову назад так, что проступивший под кожей кадык очертился острой линией. Это место было беззащитным и опасным, и Гаспар коснулся его языком, прежде чем кончить самому – его будто захватило и оглушило на несколько мгновений, и он потерял себя и просто растворился в этот момент.

Он пришел в себя от прикосновения – мягкого и осторожного, тянувшегося от шеи по позвоночнику. Артур лежал, держа одну руку на его лопатке, а второй поглаживая спину вдоль позвоночника.

– Прости, я не даю тебе дышать, – прошептал Гаспар, приподнимаясь на руках.

– Не двигайся, – строго сказал Артур, сжимая его бедрами. – Не уходи. Будь во мне сейчас, я так хочу.

Ему очень подходила эта твердость, которой в обычной жизни он никогда не проявлял, и это было по-настоящему пленительно. Гаспар не чувствовал потребности отвернуться или отделиться от него, ему нравилось быть внутри и снаружи, держать Артура и чувствовать себя с ним единым целым. Артур опять смотрел на него совсем спокойно, без опьянения и страсти, словно рассматривая или пытаясь что-то внушить.

– Истечение слабое, – сказал он через некоторое время, – рассудок не уходит. Обычно в это время я уже ничего не понимаю. Роза говорила, что первое истечение после болезни может быть слабым. Она права.

Гаспар надеялся, что так будет и дальше, но уже к полночи Артур все-таки забылся. Он разбудил его поцелуями, а потом оседлал его бедра и сделал все сам, не позволяя даже прикасаться к себе – когда Гаспар протянул к нему руку, Артур перехватил ее и прижал к своему колену. Глаза достаточно привыкли к темноте, и Гаспар видел, как Артур медленно двигался, опять запрокинув голову – казалось, что он просто покачивался, но ощущения были самыми яркими и необычными. Постепенно ускоряясь, Артур выпрямился, а затем наклонился вперед, устраиваясь на локтях и целуя плечо Гаспара. Его волосы щекотали лицо и шею, они были мягкими и тонкими, и Гаспар не мог отказать себе в желании коснуться их, запустить пальцы с затылка и обхватить его одной рукой. Артур крупно вздрогнул, почувствовав его руки в своих волосах, а затем немного приподнял голову – он ластился к ладони как котенок, но вместе с тем оставался жестким и настойчивым, не забывая двигаться и делать это все быстрее.

Гаспар подтянул его к себе и принялся целовать уголки губ, щеки, а затем и сами губы, и Артур отвечал ему страстно и открыто, держась за его плечо и позволяя ему прикасаться к себе. Свободной рукой Гаспар водил по его спине, добрался до ягодицы и сжал ее так, что пальцы впились в кожу.

– Еще, – потребовал Артур. – Крепче.

Он двигался так быстро и в то же время мягко, что от этого начисто сносило голову, и Гаспар, совсем не думая, что мог причинить боль, схватил его уже обеими руками, прижимая к себе и не позволяя подниматься. Теперь Артур действительно просто раскачивался на нем, и его гибкое и сильное тело было быстрым и абсолютно идеальным. Момент, когда Гаспар стал двигаться вместе с ним, приподнимая бедра в такт, пропустили они оба, но сейчас они двигались вместе, и никто не слышал ни скрипа кровати, ни ветра за окном – они слышали только дыхание друг друга и легкие стоны, которые иногда срывались с губ Артура.

Не выдержав, Гаспар прижал руку к его пояснице, а потом быстро перевернулся так, чтобы оказаться сверху. Артур охнул от неожиданности, но возражать не стал – только сцепил ноги за его спиной так, словно пытался придавить его к себе. Его дыхание вырывалось через приоткрытые губы, и Артур смотрел на Гаспара так, словно собирался вот-вот улыбнуться – теперь его глаза были светлыми и блестящими. Взяв оба его запястья в свои руки, Гаспар прижал их к постели, а потом, не собираясь мучить их обоих, начал двигаться – быстро, без подготовки и осторожности. Артур сжал и прикусил губы, а потом отпустил их – они были красными и влажными, Гаспар уже давно знал их вкус, но теперь все казалось еще ярче и приятнее. Держа его лицо в ладонях, Артур вновь кончил первым, выплескивая семя между их животами и постанывая в поцелуй.

Ближе к утру Гаспара разбудил шепот – он не открыл глаза, прислушиваясь и стараясь разобрать слова. Артур лежал совсем близко и гладил его плечо, чередуя прикосновения с невесомыми поцелуями.

– Я хотел делать это с другим человеком, не с ним… Просто с другим. С кем-то добрым. А потом пришел ты. И я хотел этого уже с тобой. В моих снах появилось лицо – твое лицо. Руки, губы… Пожалуйста, не отпускай меня.

Понимая, что Артур, хоть и обращался к нему, все равно сейчас говорил наедине с собой, Гаспар не стал открывать глаза.

«Не отпущу».

Он засыпал с этой мыслью, но погрузиться в сон полностью ему не удалось – Артур разбудил его рано, и перед завтраком они еще раз занялись любовью.

*

К вечеру Артур выбился из сил и заснул. Он не одевался, и все это время был совершенно открытым и казался даже уязвимым. Его почти ничего не тревожило, он совсем мало поел, но зато несколько раз принимал душ. Гаспар целовал его мокрые волосы, а потом сам сушил их полотенцем, разбирал по прядям и перекладывал, словно играя с ними. Когда его волосы были сухими, Гаспар зарывался в них лицом и зажмуривался, понимая, что это были лучшие мгновения его жизни.

Артур то пьянел от страсти и своего естественного состояния, то приходил в себя и начинал разговаривать с Гаспаром, рассказывая ему свои мысли и некоторые случаи из детства. Находясь между беспамятством и трезвостью, он даже рассказал ему сказку, которую сам сочинил совсем недавно – это была грустная история о мальчике, попавшем в пустой город и нашедшем выход через колодец. Чтобы обрести свободу от одиночества, мальчику пришлось пересилить страх смерти и нырнуть в колодец, зная, что обратной дороги не будет. Сказка была взрослой и глубокой, совсем как тот колодец, не имевший дна – вместо него был выход на другую сторону, в совершенно новый мир. Артур говорил, что сказка еще плохая, и ее нужно немного исправить, но Гаспар решил запомнить ее в таком виде. Для него она была безупречной, поскольку Артур рассказал что-то свое впервые.

Утоляя свою жажду, которую до этого он просто не мог ничем перебить, Гаспар постоянно целовал его, ласкал его кожу, пробовал ее языком. Он и сам был словно пьяным – никак не мог остановиться и сдержать себя. Хотелось, чтобы это время длилось бесконечно, и чтобы их дом отделился от земли и улетел куда-то в другое измерение, где нет никого и ничего, кроме них двоих. Это детское желание тоже казалось сказочным, только в отличие от истории, рассказанной Артуром, оно было глупым. Хотя в нем тоже был свой смысл.

Вечером, когда Артур спал, Гаспара поднял с постели звонок телефона. Чертыхаясь и совсем не желая ни с кем беседовать, он набросил рубашку и дошел до гостиной, где и устроился в кресле рядом с телефонной тумбочкой.

– Все в порядке, вы не ужинали, я не отвлек? – раздался голос Рассела.

– Мы сегодня даже не вполне обедали, – ответил Гаспар. – Не уточняй, пожалуйста.

– О… Ох, ясно. Надеюсь, правильно понял, но обойдусь без пояснений. В общем, я не мог тебе не позвонить. Мы встретились с этими парнями, продающими резину. Сегодня я и Роза ездили на ужин.

– Отлично, – кивнул Гаспар, не понимая, почему Рассел был настолько взволнован.

Конечно, он очень нуждался в качественной резине для производства подошв и каблуков, но это не было его первой сделкой – Рассел постоянно заключал какие-то договора и привлекал партнеров. Значит, произошло что-то интересное.

– Отлично другое, старина! – воскликнул Рассел, и Гаспар уже подумал, что тот, наверное, успешно замолвил за него словечко, и теперь спешил поделиться хорошими новостями. – Ты сказал, того иностранца звали Робертом? Парень из Петрии, с которым я сидел за одним столом… его зовут Робби. Он азиат, с очень редкой в наших местах внешностью, но безумно красивый – Роза все глаза проглядела на него. Я ее не осуждаю, сам едва мог заставить себя не таращиться. Гас, ты понимаешь, что это может быть он? Уж больно много совпадений – иностранец, с именем Роберт, да еще и выглядит как ненастоящий.

– Это действительно интересно, – согласился Гаспар, мысли которого заработали гораздо активнее. – Вы встретитесь с ним еще?

– Конечно, документ же еще не подписан. Поэтому на следующий наш совместный ужин я хочу пригласить тебя. Даже если это будет не он, то, по крайней мере, попытаешься решить свои дела с резиновыми трубками и пробками.

– Спасибо, Рас, – тоже возвращаясь к детскому имени, улыбнулся Гаспар. – Ты сделал гораздо больше, чем понимаешь. Чем мы оба понимаем.

– Да ладно, еще скажи, что я жизнь тебе спас.

– Не мне, но кому-нибудь другому точно.

– Мы пока еще не знаем, он ли это, но шанс есть. Представляешь?

– Пока еще не представляю, но все равно я очень рад.

Гаспар улыбался и смотрел в окно, за которым сгущалась вечерняя темень. Хотелось пойти и обнять Артура, но он боялся его разбудить.