Глава 14. Параллель (2/2)
Также следовало позаботиться об официальном статусе Джонни – до сих пор он жил, не привлекая к себе внимания, но теперь предстояло зарегистрировать его, оформить хоть какие-то документы. К счастью, еще в Аммосе, ознакомившись со старинными газетами из архива городской библиотеки, Робби понял, что в Петрии легко принимали аммоских омег – еще семьдесят лет назад им предоставляли убежища, и хотя с тех пор поток бежавших от притеснений альф и омег очень сильно сократился, процедуры не стали сложнее. Дверь для желавших найти лучшую жизнь в Петрии оставалась открытой.
После довольно долгих поисков Робби понял, что поблизости школу для малограмотных взрослых людей найти не удастся – он жил в той части города, где таких людей не было. Так что пришлось отправить Джонни на общие курсы в другом районе – уроки должны были начаться осенью. Он записал Джонни, внес оплату и оставил адрес Рэймонду – на всякий случай.
Течка у Джонни проходила легко, правда, он очень сильно уставал, так что после того, как все закончилось, пришлось оставить его на целый день, чтобы он отоспался. К вечеру Джонни немного пришел в себя, и они отправились в бар вместе – пора было немного развеяться.
Рэймонд их явно не ждал – он очень удивился и даже не потрудился скрыть это. Посмотрев на Джонни, он налил ему полный стакан гранатового сока и сказал, что это нужно выпить, даже если не хочется. В баре было еще пусто, так что можно было немного посидеть и поболтать.
Робби уселся за стойкой и принялся расспрашивать Рэймонда о делах. Тот даже вытащил из кабинета бухгалтерскую книгу, показал все отчеты и записи, корреспонденцию из налоговой и банков. Поскольку они работали вместе не первый год, Робби пробежался по вершкам и отложил документы. Думать о делах совсем не хотелось – хотелось смотреть на Джонни, вертевшегося за стойкой и протиравшего бокалы сухим полотенцем.
Очевидно, он уже замечательно чувствовал себя в баре и вообще не стеснялся. Джонни точно знал, как все было устроено, что можно было брать, что откуда следовало доставать, а к чему прикасаться мог только Рэймонд. С таким помощником Рэймонду точно не было скучно.
– Кстати, сколько ты ему платишь? – спросил Робби, положив локти на стойку и двигая к себе стакан с водой.
– Как обычному помощнику, – пожал плечами Рэймонд. – За неделю ты уже много скопил, да, Джонни?
– Понятия не имею, – расстилая толстое полотенце внизу, на рабочей поверхности, ответил Джонни. – Я еще плохо считаю деньги.
– Он ничего не покупает, потому что не уверен, что сможет выбрать что-то хорошее на свои первые деньги, – сказал Рэймонд. – Так что, Робби, ты можешь ему помочь.
Джонни поджал губы и посмотрел на Рэймонда очень серьезно и внимательно, оторвавшись от своих бокалов.
– Я много думал, чего же мне хочется, но потом понял, что все, чего я хочу, нельзя купить, – сказал он через некоторое время. – Такого просто нет в магазинах.
– Но можно купить что-то милое, когда ты будешь готов, – сказал Робби. – Деньги никуда не убегут. Ты поступаешь очень разумно, не тратя их на всякую мишуру. Потом выберешь себе что-то стоящее.
На рабочем месте Джонни казался немного другим – не таким, каким Робби привык его видеть в доме. Он очень хорошо чувствовал себя среди людей, был приветливым, но осторожным и на удивление немногословным. Ловко управляясь с бокалами, Джонни иногда помогал не только мыть и вытирать их насухо, но также готовить разные коктейли – он не разливал напитки сам, но подавал Рэймонду все необходимое, если тот был очень занят. Они с Рэймондом отлично сработались – Робби заметил, что они почти не разговаривали и быстро замечали, что было нужно делать. Джонни не погружался в свою работу полностью, он всегда слышал, что заказывали клиенты и иногда подсказывал Рэймонду или готовил ингредиенты, выкладывая их на столешницу под стойкой.
Заметив, что в ведерках закончился лед, Джонни отправился к морозильной камере, и в этот момент Робби сполз со стула и пошел за ним. Хотелось побыть немного наедине.
– Ты всего за неделю успел так много запомнить, – сказал Робби, закрывая дверь и включая свет в крошечной комнате с холодильной камерой и полками для вина.
Джонни, видимо, рассчитывал уйти отсюда побыстрее и поэтому не стал включать лампу – оставил дверь приоткрытой, чтобы свет проникал из коридора. Он даже смешно вздрогнул, когда голос Робби раздался буквально за его спиной.
– За неделю можно многому научиться, если все интересно, – сказал он, закрывая крышку морозильника и опуская на пол одно из наполненных льдом ведерок.
Робби сделал еще один шаг и оказался вплотную к нему, руки сами по себе поползли по теплому телу и сомкнулись на животе, прижимая к себе. Джонни уронил лопатку для льда и немного напрягся.
– А если Рэймонд зайдет? – прошептал он, когда Робби приник губами к его шее, жадно вдыхая его аромат, который еще не совсем успокоился после течки. – Ну, зачем…
– Всего пару минут, – попросил Робби. – Я ничего не буду делать. Просто поцелую. Или ты больше не хочешь меня?
Джонни возмущенно выдохнул и схватился за его руки, но не попытался расцепить их, а даже как будто прижал к себе сильнее.
– Хочу, – сказал он. – Но я не знаю, нужно ли это тебе. Ты ведь приехал, чтобы помочь мне?
– Дурак, – засмеялся Робби. – Я всегда думал об этом и хотел этого. Очень сильно. Только я не знаю, правильно ли ты все понимаешь.
– А что я должен понять? – стараясь развернуться в его руках, спросил Джонни.
– Я хочу, чтобы ты пообещал мне то, чего вообще-то обещать не должен, – сказал Робби, оставив еще один горячий поцелуй, только теперь сразу под затылком, отчего Джонни вздрогнул и приподнял плечи. Ему нравились поцелуи в это место, от них он становился чувствительным и отзывчивым. – Чтобы ты сказал, что не будешь ни на кого смотреть и никому не позволишь к себе прикоснуться. Что будешь спать только со мной, целовать только меня, думать только обо мне. Но разве можно требовать такого, когда мы с тобой так мало знакомы?
– Мне кажется, как будто я тебя уже давно знаю, – сказал Джонни, поворачиваясь и обнимая его за шею. – Обещать не буду, но думаю, мне даже не придется стараться. Я всегда буду думать о тебе, буду ждать только тебя.
Робби подумал о Кассиусе. Мысли об этом несчастном человеке, расставшемся с жизнью в грязи и унижении, постоянно появлялись в его голове, и Робби старался справиться с ними. Теперь, когда он почти наверняка знал, что Джонни был знаком с Кассиусом и считал его одним из своих братьев, стало совсем неспокойно. Невозможно было просто распрощаться с этой ужасной историей, следовало как-то сказать Джонни о случившемся.
Наверное, эти мысли превратили его страстные объятия в дружеские – он все так же крепко прижимал к себе Джонни, но уже вкладывал в это единение другой смысл. Он заявился в эту комнатушку, чтобы надышаться любимым человеком, но в результате воспоминания о рассказе Эрика увлекли его в другую сторону.
– Ты как будто хочешь меня защитить от чего-то, – сказал Джонни, приподнимаясь на носочки. – Мы сейчас одни, и все хорошо.
Он очень точно чувствовал эмоции, которые Робби вкладывал в свои прикосновения.
– Так и есть. Хочу защитить тебя от того, что может произойти с человеком. От всего сразу. Конечно, у меня это не может получаться. Ни у кого нет такой власти.
Постояв так еще немного, они вышли и вернулись в зал бара вместе с ведерками, наполненными льдом. Рэймонд не спрашивал, почему они задержались – он был занят работой и едва нашел секунду, чтобы поблагодарить за лед.
Они просидели до самого закрытия бара и вернулись домой уже за полночь, пожелав Рэймонду спокойной ночи. Впервые за последние дни Робби сам сел за руль, отмечая, что очень соскучился по этому ощущению. Было здорово снова самому выбирать дорогу, а не указывать путь водителю. Уставший Джонни дремал на переднем сидении, и Робби иногда смотрел на него, отвлекаясь от пустой ночной дороги.
Все-таки Джонни был замечательным. Его жажда ко всему новому и полезному была просто фантастической – он быстро учился, причем, не просто набирая информацию, но одновременно находя в ней плохое и хорошее при помощи полученного жизненного опыта. Робби с удовольствием отметил, что Джонни был очень осторожен со всеми посетителями, а в особенности с теми, кто делал ему комплименты – от них он предпочитал держаться подальше.
Возможно, раны, которые нанес ему Филипп, никогда не заживут.
И сколько еще Джонни предстоит перестрадать, когда откроется правда о его братьях, которых, скорее всего, тоже так продают? Робби уже решил, что после возвращения в Аммос вытрясет из Эрика контакты человека, продавшего ему Кассиуса. Нужно начать хотя бы с чего-то. Хорошо бы при этом заручиться помощью какого-нибудь человека из Аммоса, но в этой стране Робби никому не мог доверять на сто процентов – даже Эрику. Получать от него информацию было еще можно, но привлекать к делам – нет.
В квартире они по очереди сходили в душ, а потом улеглись спать.
– Помнишь, да? Больше никаких диванов – всегда спи здесь, когда я уеду, – погасив лампу рядом с кроватью, сказал Робби. – Поверить не могу, что ты неделю спал на диване.
– Там тоже удобно, – пробормотал Джонни, устраиваясь удобнее и двигаясь при этом ближе к нему.
– Мне никогда не бывало удобно спать на диване. Даже когда я бывал сильно пьян.
– Ты больше меня, – резонно заметил Джонни. – Твои ноги, наверное, свисали с дивана и болели.
– Было такое, – не отказывая себе в удовольствии провести пальцами по его щеке и губам, прошептал Робби.
– Откуда ты знаешь Касси? – вдруг спросил Джонни, открывая глаза. – Ты тогда как-то особо о нем спросил. Сейчас я многое вспоминаю, и каждый раз этот вопрос меня тревожит. Ты спросил: «И Кассиус?». Как будто ты его знал.
Испугавшись своей беспомощности, Робби ответил не сразу. Как он мог солгать, когда Джонни был таким внимательным? Рисковать было нельзя. К тому же, сокрытие правды все равно не дало бы ничего хорошего никому из них. Джонни должен был узнать, что происходило.
– Обещай мне, что не решишь вернуться в Аммос, – попросил Робби, усаживаясь на постели.
Джонни поднялся следом и пересел так, чтобы можно было смотреть на Робби прямо, а не повернув голову. Он явно чувствовал, что разговор предстоял долгий. Страшно становилось не только от своей беспомощности, но еще и от самого Джонни. Как он догадался, что именно сегодня, когда весь дурман от их близости стал расходиться, Робби все чаще возвращался мыслями к Кассиусу?
– Обещаю, – уверенно ответил Джонни.
– Хорошо, – кивнув и тоже полностью разворачиваясь к нему, сказал Робби. – Я не знаю, тот ли это Кассиус, которого ты зовешь братом. Он наверняка не единственный Кассиус на планете. Помни об этом, пожалуйста.
– Я запомню.
И Робби все ему рассказал. Честно, ничего не утаивая и не стараясь скрыть неприятные детали. Джонни слушал тихо и серьезно, но его дыхание становилось шумным и частым, и под конец он приложил ладонь к своему животу, словно стараясь унять боль.
– Как же так? Живого человека… вот так отдавать за деньги… И это ведь точно Касси… потому что имя такое – я даже здесь ни у кого не встречал. И омега. В Аммосе. Это Касси.
Он заплакал, склонив голову еще ниже, и Робби обнял его, двигая к себе. Ночь была теплой – еще не совсем жаркой, но уже без обычной для раннего лета прохлады. Джонни позволил обнять себя, а потом и сам схватился за его руки, продолжая плакать и сотрясаясь всем телом.
– Прости, что пришлось рассказать тебе это, – шептал Робби, взяв его ладонь и сжимая в своей руке.
– Скажи… если я буду учиться и стану сильнее, может быть… когда-нибудь я смогу вернуться и найти других, если они еще живы?
– Конечно. Когда мы получим для тебя другой паспорт, когда ты закончишь учиться – тогда мы сможем поехать в Аммос. Тебя там никто больше не тронет, потому что ты станешь гражданином другой страны. И ты сможешь делать гораздо больше, чем сейчас.
– Как мне теперь жить хорошей жизнью? – спросил Джонни, утыкаясь носом в его плечо и постепенно успокаиваясь. – Как мне есть что-то вкусное или спать в теплой постели, когда там происходит что-то…
– Седжон-и, – укачивая его как ребенка, прошептал Робби. – Ты должен жить хорошо. От того, что ты будешь жить плохо, никому не станет легче. К тому же, ты не знаешь точно, что происходит с остальными. Ты ведь попал к Филиппу, а он относился к тебе по-другому и никому не отдавал. Мы не знаем, как живут другие. Поэтому нет смысла грустить заранее, еще ничего не зная. Чтобы хоть что-то изменить и спасти кого-то ты должен стать сильным, ты ведь и сам знаешь. И чем сильнее ты будешь, тем больше людей сможешь спасти. Но ты никогда не станешь сильным, если будешь постоянно думать о плохом и страдать.
– Я понимаю.
– И потом, когда ты встретишься с другими своими братьями, ты должен будешь показать им много всего прекрасного. Как ты сможешь научить их хорошей жизни, если сам не будешь ее знать?
– Я буду очень усердно учиться, – пообещал Джонни. – Спасибо, что привез меня сюда. Спасибо, что нашел для меня уроки.
– Для тебя мне хочется сделать гораздо больше, – сказал Робби.
Очень хотелось спокойной жизни вместе с Джонни. Соблазн закрыться от мира и сделать вид, что ничего плохого не происходит, был слишком велик, потому что Робби понимал, что как только он сделает первый шаг в поисках других омег, это спокойствие будет потеряно. Возможно, даже навсегда.
Как было бы прекрасно просто жить вдвоем – проводить дни и ночи в этой квартире, заботиться друг о друге, наблюдать за тем, как Джонни узнает мир и становится по-настоящему самостоятельным. Создавать с ним общую жизнь, в которой нет места тревогам и опасностям. Это было бы идеально, и именно поэтому невозможно.