Часть 8 (2/2)
Придя в себя, Чуя увидел рядом какого-то человека, он сделал ему укол и, обернувшись назад, сказал:
— У него сильное истощение организма. Необходимо поставить капельницу, но я не могу этого сделать, когда его руки в таком положении.
— Вам придётся что-то придумать, доктор, — послышался голос Дазая, я не могу отстегнуть наручники.
— Хорошо, — врач развернул правую руку Чуи тыльной стороной ладони вверх, при этом сказал, обратившись к рыжему: — Старайтесь держать руку так.
Мужчина протёр спиртовой салфеткой вену на тыльной стороне ладони эспера, ввёл в неё иглу и присоединил катетер, после чего установил на штатив бутылку с каким-то препаратом, подсоединил к ней систему для капельницы, а когда жидкость потекла по трубке, присоединил капельницу к катетеру.
Чуя устало прикрыл глаза, ему было всё равно, что с ним делает этот врач, поскольку сил совершенно не было. Кажется Чуя снова задремал, а когда открыл глаза, капельницы уже не было, но катетер по-прежнему оставался, в вене.
— Вечером снова нужно будет поставить капельницу и завтра утром, — говорил врач.
— Я понял, — сказал Осаму. — Вы можете идти, я сам тут справлюсь.
Дазай вышел из комнаты вместе с врачом, а вернулся минут через двадцать.
— Очень жаль, Чуя, что ты решил уморить себя голодом, — произнёс он, присаживаясь на постель. — Я же говорил, что не хочу твоей смерти.
Накахара отвернулся, чтобы не смотреть на Дазая, но тот развернул его лицо к себе, грубо схватив за подбородок.
— Смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь.
— Пошёл на хуй, урод!
В глазах Дазая сверкнул недобрый огонёк, он сжал правую руку в кулак, но всё же сдержался и не ударил эспера. Вместо этого он встал с постели и вышел из комнаты. Вернулся минут через пятнадцать, вкатив внутрь столик с дымящимся на нём супом мисо (налитым в глубокую чашу Ширу-ван), и чашкой чая.
Сев на край кровати, Дазай взял в левую руку чашу с супом, а в правую палочки. Подцепив ими тофу, Осаму поднёс его ко рту эспера, но тот, ожидаемо, отвернулся к стенке.
— Чуя, — позвал Дазай, но рыжый продолжал упрямо смотреть в сторону. — Посмотри на меня, — мягко, почти нежно проговорил шатен, но Чуя по-прежнему не желал смотреть на Осаму. — Милый, поверь мне, умереть от голода — это не лучший способ распрощаться с жизнью. Если ты не будешь есть, тебе в желудок вставят трубку и будут кормить через неё. Это очень неприятный процесс. Я даю тебе на раздумья одну минуту, после чего позвоню кое-кому и, если ты не хочешь есть добровольно, тебя будут кормить через трубку.
Чуя молчал, а когда минута истекла, Дазай снова заговорил:
— Что ты решил? Будешь есть сам или мне воспользоваться телефоном сейчас?
Наконец, эспер развернулся к Дазаю лицом и с ненавистью посмотрел в карие омуты, в которых ему когда-то хотелось утонуть.
— Я буду есть, но не из твоих рук.
— Неужели ты бы предпочел есть из рук Джо?
— Да хоть самого дьявола, лишь бы тебя не видеть в этот момент.
— Мне жаль, но Джо здесь нет и никого другого, кроме нас с тобой, тоже. Тебе придётся есть из моих рук, по крайней мере сегодня. Обещаю, что завтра я найму какого-нибудь человека для этой цели, а сейчас ты должен поесть или сделаешь себе только хуже. Открывай рот.
Накахара, немного подумав, всё же приоткрыл рот, дело было даже не в том, что он боялся, что Дазай выполнит свою угрозу, хотя это было бы тоже весьма нежелательно. Чуя и так был измучен, зачем доставлять себе лишний дискомфорт? Но основная причина его согласия заключалась в том, что у него действительно не было сил. А вдруг предоставится, шанс бежать, а он из-за того, что ослаблен снова его упустит, как вчера?
Дазай положил в рот рыжему тофу и тот начал его пережёвывать, затем шатен подцепил ещё один кусочек и снова положил его Чуе в рот, а когда с тофу было покончено, Осаму, кинув палочки на столик и поставив туда же чашу с остатками супа, приподнял подушку повыше, так, чтобы эспер мог находиться в полусидячем положении. Снова взяв в руки чашу с супом, Дазай поднёс её к губам Чуи ближе и, воспользовавшись ложкой Иенашаби для жидкой части супа, продолжил кормление эспера. Когда с супом было покончено, Осаму поднёс к губам рыжего салфетку и вытер их. Взяв в руки чашку и поддерживая Чую под голову, принялся поить его чаем. После того, как чашка опустела, Осаму поставил её на стол и опустив подушку, положил Чую ниже, после чего покинул комнату, выкатив столик, со словами:
— Я зайду вечером.
Вскоре Чуя снова уснул, а когда проснулся, обнаружил, что Дазай поставил ему капельницу. Решив не подавать вида, что не спит, эспер быстро закрыл глаза, пока Дазай отвлёкся, поправляя пузырёк на штативе. Однако Осаму всё же как-то понял, что Чуя проснулся, потому что сказал:
— Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?
Рыжий упрямо молчал, и Дазай решил пока оставить его в покое. Позже, отсоеденив капельницу, Осаму сказал:
— Тебе следует помыться, Чуя. Я не хочу снова тебе что-то вкалывать и подвергать тебя, каким-либо пыткам, поэтому будь хорошим мальчиком, не стоит меня злить. Ты ослаблен, справиться со мной всё равно не сможешь, но сделаешь себе только хуже, если будешь сопротивляться.
Сказав это, Осаму снял с Чуи наручники, держа в левой руке электрошокер так, чтобы Чуя его видел. Сил у эспера и правда было немного, он понимал, что не сможет сейчас сбежать; Дазай успеет его вырубить шокером. Вчера у Чуи имелся шанс, потому что Осаму не ожидал, что он его ударит, а сейчас напарник был наготове. Шатен снял с головы Чуи обруч и, взяв его под руку, провёл в ванную комнату, где помог раздеться и помыться, после чего снова отвёл в спальню, надев на голову датчик мозговой активности, а на руки браслеты.
Накахара решил выждать несколько дней, набраться сил, но продолжать изображать из себя беспомощного, и попытаться бежать, когда Дазай снова отведёт его в ванную, а если получится, то и убить ненавистного врага. Чуе приходила в голову мысль о том, чтобы сделать вид, что покорился Дазаю, смирился со своим положением и, может, садист всё же снимет с него наручники и обруч. Но не сейчас; он просто не мог переступить через себя и свою гордость, поэтому решил всё же подождать несколько дней, и хорошо подумать, что делать дальше.
***</p>
На следующий день, после того, как поставил Чуе капельницу и накормил эспера, Дазай открыл мессенджер на ноутбуке Накахары, нужно было проверить сообщения. Вдруг Озаки писала Чуе, было бы не очень хорошо, если бы она заподозрила, что с Чуей что-то произошло. На ноутбук Накахары пришло два сообщения: первое от Озаки, второе от неизвестного контакта. Дазай открыл сообщение от Коё, которое гласило:
«Как ты, Чуя? Давно не писал».
«Всё хорошо, анэ-сан», — быстро набрал в ответ Дазай. — «Я уезжал на несколько дней по важному делу. Как ты?»
Через минуту пришёл ответ:
«Ты всё же решился?»
«На что?» — осторожно написал Дазай, конечно, этот вопрос мог насторожить Коё, если речь шла о чём-то важном, но всегда можно было попробовать списать эту фразу, если не на забывчивость Накахары, то на невнимательность. Якобы, он не понял о чём она говорит.
«Забрать её», — пришёл ответ.
Дазай даже немного растерялся. Что значит «Забрать её?» вряд ли речь могла идти о какой-то вещи, скорее всего, Коё говорила о человеке, явно женского пола. Кто она? Дазая прошиб холодный пот. Речь шла о женщине, значит у Чуи кто-то был. Он изменял ему, а сам упрекал в предательстве. Значит Чуя съебался по хитрому в Осаку, якобы потому что Осаму его предал, но на самом деле, всё было наоборот, и предатель — Чуя. Дазай был в ярости, но попытался взять себя в руки. Теперь он не испытывал ни капли раскаяния за то, что сделал с Чуей и ему ни грамма не было его жаль. Хотя, вряд ли то, что чувствовал Дазай к Чуе до этого момента, можно было назвать раскаянием или жалостью. Шатен не знал таких чувств.
Необходимо было выяснить у Озаки о ком шла речь, но только так, чтобы Коё не заподозрила неладное, поэтому Дазай осторожно написал:
«Я всё ещё не уверен. Это может быть опасно, ты же знаешь, анэ-сан».
«Да, знаю. Может тебе уехать с Лией в другую страну?»
Осаму задумчиво почесал затылок. «Значит Лия», — размышлял он, а написал следующее:
«Я бы очень этого хотел. Наверное, это единственный способ быть нам с Лией вместе».
«Да. Раньше ты не мог, но после твоего ухода из мафии, ситуация поменялась. Однако оставаться в Японии вам слишком опасно, если ты хочешь быть с ней. Ведь, узнай кто-то о Лие, её могут попытаться использовать в своих целях, именно поэтому ты её и отослал, в своё время, из Йокогамы. Многим нужна её способность, и если они доберутся до неё, то смогут надавить на тебя. Особенно, если о ней узнает Дазай».
«Ты права», — написал Осаму. — «Наверное, мы скоро покинем Японию».
«Ты знаешь где она?»
«Конечно, я заберу её в ближайшее время и мы уедем. Как твои дела?»
«Всё хорошо, Чуя. Мне нужно идти. Работа. Свяжемся позже».
«Пока», — написал Дазай и захлопнул ноутбук, совсем забыв о том, что хотел прочесть ещё одно сообщение от неизвестного контакта.
***</p>
Войдя в комнату Накахары, Дазай подошёл к постели эспера, который спал и наотмашь ударил его по лицу. Чуя в ахуе уставился на шатена, не понимая, чем вызван этот внезапный приступ агрессии.
— Кто она? — вскричал шатен и снова ударил Чую. — Отвечай!
— Ты совсем ебанулся?
Дазай склонился к Чуе и прошипел ему в лицо:
— Кто такая Лия?
— Что? — у Чуи сердце ушло в пятки; Дазай никогда не должен был узнать о Лие. — Не понимаю о чём ты.
— Ты разыграл комедию, что тебя слишком задела моя измена, а сам решил сбежать с какой-то шлюхой?
Дазай нанёс ещё один удар Чуе, от чего у рыжего носом пошла кровь, но несмотря на это, он был рад, что Дазай назвал Лию шлюхой, значит он не имел представления о том, кто она.
— Да! — выкрикнул рыжий, желая, чтобы Осаму лишь утвердился в своём ошибочном мнении о Лие. — Я собирался уехать с Лией, как можно дальше, мне нужна была причина, чтобы свалить от тебя, и я её нашёл, ты ведь мне действительно изменял. Я не думал, что ты будешь искать меня и найдёшь, в конце-концов.
Чуя знал, какая реакция последует за этими словами, но он готов был выдержать всё что угодно, лишь бы Дазай не узнал правду, ведь тогда он сможет использовать Лию для того, чтобы сделать из Чуе послушную марионетку. Накахара зажмурился, ожидая удара и дождался, а затем ещё и ещё, далее произошло то, чего и следовало ожидать. Дазай, совсем обезумев, бил Накахару куда придётся, а затем снова жестоко изнасиловал, вновь порвав всё внутри. После того, как Дазай ушёл, Чую несколько раз вырвало прямо на простынь. Он понимал, что медлить нельзя, нужно выбираться отсюда, пока Дазай не выяснил о Лие правду, а в том, что он это сделает в ближайшее время, Чуя не сомневался. Сил не было совершенно, голова кружилась, возможно, у него сотрясение мозга?
Конечно, из-за обруча на голове, который ебашил его током, если он пытался применить способность, выбраться не представлялось возможным. Оставался лишь один вариант, который Чуя ещё не испробовал. Этот вариант был заведомо проигрышным, ведь, если он сработает — Чуя умрёт, а если нет, то он по-прежнему останется в плену у сумасшедшего маньяка-садиста.
«Порча, нужно попробовать применить порчу», — думал рыжик. — «Если удастся, я разнесу здесь всё и может убью Дазая на расстоянии чем-нибудь тяжёлым и пусть я умру после этого, но Лия будет спасена от него».
Решившись, Чуя произнёс вслух слова:
— О, дарители темной немилости,
не тревожьте меня снова!
Ярость и гнев захлестнули Накахару с непреодолимой силой, когда его шибануло током, однако он не вырубился и по его лицу и телу поползли кроваво-красные узоры, а радужка небесно-голубых глаз сузилась до крохотных точек. Разорвав цепи и уничтожив датчик мозговой активности, Чуя взлетел в воздух, прежде устроив мощнейший взрыв, который разрушил всё здание. Хохоча и создавая гравитонные бомбы, Арахабаки бросал их вниз, никуда особо не целясь.
Боль, усталость, тошнота — всё это бесследно исчезло, будто Сила Божества внутри исцелила его, жаль, что она же и убивала.
Чуя осматривался по сторонам, продолжая швырять гравитонные бомбы, но Дазая нигде не было видно: ни живого, ни мёртвого. Сколько длилось это безумие, Чуя не знал, лишь чувствовал, что с каждой новой, созданной им, гравитонной бомбой слабеет. Силы покидали его вместе с энергией и когда их совсем не осталось, эспер упал вниз, плохо понимая, что происходит, но всё же отдавая себе отчёт в том, что скорее всего — это конец. Падая, он ожидал, что сейчас столкнётся с землёй и, наверное, это добьёт его окончательно, однако столкновения не произошло. Вместо этого сверкнула белая, вспышка и чьи-то руки поймали его у самой земли. Перед тем, как потерять сознание, Чуя успел заметить карие глаза и услышать слова:
— Глупый мой, Чуя, суицидник из тебя так себе.