Глава 3 (1/2)

«Сначала никто из нас не поверил в ее возвращение. Потом мы не могли поверить, что ее дерзкий план может сработать. Но совсем скоро она доказала, что мы ошибаемся, доказала Северу и Нильфгаарду, что ее нельзя недооценивать.

Эти заметки есть свидетельство, записи, чтобы воссоздать события того незабываемого лета, события, которым мы невольно стали причиной и потрясенными свидетелями. События, из-за которых мы увидели — вопреки всему — как над свободной Цинтрой снова взмыли золотые львы».

Альвар Лакроикс, «Лазурное восстание: мемуары».

***</p> — Добро пожаловать в мою скромную обитель, — Цири широким жестом обвела две спальни и просторную, уютную комнату с большим очагом, деревянным столом и стульями.

Жилище располагалось в узком проулке портового района, к несчастью Региса, наполненном многочисленными подозрительными запахами, которыми он в полной мере мог насладиться, благодаря острому обонянию.

Комнаты выглядели прилично убранными, отдельный вход давал некоторую степень уединенности и анонимности, которая в случае Цири была крайне важна. Оставалось только проигнорировать состояние судов в гавани и их команд.

— Довольно приятное место, — кивнул Регис. — Обстановка напоминает одну крипту, в которой я когда-то жил.

— Передам твое замечание хозяину гостиницы, — усмехнулась Цири и со вздохом села за стол.

— Ты выяснила что-нибудь о нынешней ситуации? — Регис устроился рядом.

— Немного, но кое-что: Нильфгаард держит в столице небольшой гарнизон, — Цири устало посмотрела на него. — Цинтрийская армия мала, но хотя бы еще существует. Я слышала, время от времени вспыхивают мятежи, но они мелкие, разрозненные и жестоко подавляются.

Она некоторое время помолчала, а потом продолжила с видимым усилием:

— Вчера утром в гавани до смерти забили двух людей, за протесты против несправедливости Нильфгаарда. Возмущаясь, они назвали Цинтру захваченным государством. Видимо, это расценили как государственную измену.

— Мне жаль, Ласточка, — тихо произнес он.

— Я была там, Регис, — хрипло прошептала Цири. — Я все видела. И ничего не могла сделать, чтобы не вызвать еще более серьезных последствий для них. — Она отвела взгляд и посмотрела в окно. — Я подвела их.

— Ты ничем не могла помочь. — Регис положил руку ей на плечо.

— Я могла встретиться с Эмгыром раньше. Послушать его, занять чертов трон, — она покачала головой, все еще глядя в сторону.

— Ты делала то, что считала нужным, — мягко сказал он. — А теперь ты здесь.

— И это ничего не меняет, — Цири стиснула зубы.

— Это меняет многое, — возразил Регис. — Должен сказать, я никогда не понимал ваш дележ территорий, и жестокости, сопровождающей его, но, по крайней мере, эта жестокость работает на тебя.

— Верно, — она потерла лицо, выпрямилась и глубоко вздохнула, отбрасывая подавленность и вину, сосредотачиваясь на главной задаче. — Мне по-прежнему нужно пробраться в армию. Я ничуть не приблизилась к цели за два дня изучения настроений в Цинтре. — Цири поморщилась. — По крайней мере, я называю это так. Звучит лучше, чем подслушивание в городских трактирах, притворяясь, что наслаждаешься поданной едой. Если тебе нужны рекомендации, только спроси. Я теперь почти знаток. Завтра пойду в корчму близ городского архива.

Регис улыбнулся, но тема, которую он вынужденно поднял, сразу сделала его серьезным.

— Цири, — начал он нерешительно. — Я готов помочь чем угодно, но… Если можно, избежал бы непосредственного участия в настоящем бою.

Она мгновение изучала его, а потом спросила:

— Из-за крови?

— Именно, — на этот раз отвел взгляд Регис. — И старое доброе малодушие.

— Регис, — рассердилась Цири. — Мерки, по которым ты себя оцениваешь, опять сбивают меня с толку. Твои поступки в замке Стигга… Назовешь и их малодушными?

— Нет, — он попытался улыбнуться. Безуспешно, судя по лицу Цири. — Хотя они были следствием

выпивки. Рецидив, можно сказать. Которого хотелось бы избежать любой ценой. Как и перевоплощения.

— Наверняка твоя жертва для спасения жизни Йеннефер тоже была рецидивом, — она покачала головой.

— Недооценка опасности Вильшефорца, — уточнил он тихо.

Цири некоторое время рассматривала его, а потом кивнула.

— По-прежнему не согласна с твоим самоопределением, но, разумеется, понимаю. И очень надеюсь, что ситуация не заставит меня прибегнуть к отчаянным мерам. Хотя мне могут понадобиться твои… замечательные способности.

На этот раз Регис смог улыбнуться. И даже попытался поднять настроение знакомой иронией.

— Все мои, как ты выразилась, замечательные способности полностью в вашем распоряжении, ваше величество.

Она усмехнулась, ее интуиция и сопереживание, на которое он полагался, работали великолепно.

— Вампир. Посерьезнее.

***</p> Альвар потратил много времени на донесения с северных имперских территорий, на которые наткнулся после нескольких дней рытья в архивах. В одном он нашел кое-что действительно интересное и не мог дождаться, чтобы поделиться своим открытием с другими. Лучшая зацепка со времени просмотра отчетов Новиграда о столкновениях Ордена Вечного Огня с ведьмаком и пепельноволосой чародейкой, которые попали в руки Дамиана пару лет назад.

С трудом сдерживая эмоции, он решил заглянуть в любимый трактир и отпраздновать находку стаканчиком. Альвар прикинул, что у него было около часа до возвращения Амели от сестры. Должен успеть.

«Цаплю» наполняли, как обычно, местные жители, пара путешественников, и несколько лиц разных

категорий. Альвар узнал почти всех и кивнул некоторым по пути к стойке. Там было гораздо меньше народу, что позволяло в какой-то мере уединиться, а он это крайне ценил. Альвар умирал от желания поделиться новостью хоть с кем-нибудь.

— Луви, как обычно, пожалуйста.

Трактирщик, чье полное имя звучало как Лувингаард — имя, которое он ненавидел чуть менее драк в своем заведении и матросов, пытающихся выпить в долг, обрадовано обернулся.

— Альвар, друг мой! Не ждал тебя на неделе. По какому случаю?

— Нашел кое-что многообещающее в нильфгаардском архиве, — усмехнулся Альвар.

— Я должен был догадаться, — Луви со вздохом поставил перед ним полную кружку. — Такая одержимость до добра не доведет.

Альвар сделал большой глоток, не слушая предупреждений. Он привык к ним за много лет.

— Я нашел отчет о банде, грабившей области Гесо на севере Нильфгаарда, — его переполнял восторг. — К ним присоединилась пепельноволосая девушка. По времени все сходится.

— Не понимаю, — Луви покачал головой. — Не стоит выдумывать безумные предположения, которые никому не принесут пользы, но легко приведут к серьезным последствиям для всех вовлеченных. Ты хотя бы имеешь работу как предлог, Густи из Гильдии неприкосновенен, но Дамиан и другие…

— Никто из них не стремиться повысить звание в Нильфгаардской армии, — кисло заметил Альвар, понижая голос так, чтобы слышал только трактирщик. — Что касается предположений… Тебя действительно не волнует, что империя воспользовалась ситуацией и браком императора привязала Цинтру к Нильфгаарду, заставив замолчать?

— Цинтра уже входила в империю, — Луви цепко осмотрел помещение, проверяя клиентов, и продолжил протирать кружки. — Императорский брак мало что изменил. Бросил бы ты это, Альвар.

— Но мы ничего не делаем, — возразил тот. — Всего лишь изучаем события.

Луви поставил кружку, перебросил полотенце через плечо и серьезно посмотрел на него.

— Кое-кто закончил на виселице за темы ваших изучений, — почти прошептал он. — Как историку тебе следует знать об этом. Ты сам и рассказывал мне.

Альвар снова сделал большой глоток, скрывая неожиданное беспокойство и украдкой осматриваясь. За ближайшими столами сидели только несколько товарищей из академии и группа знакомых купцов. Через несколько столов он заметил кого-то в капюшоне, но посетитель был слишком далеко, чтобы слышать их разговор в окружающем гвалте. Альвар облегченно выдохнул.

— Как дети? — на всякий случай он все же решил сменить тему.

— Прекрасно, хотя растут слишком быстро, не угнаться, — трактирщик улыбнулся. — Мари недавно пришла в голову новая мысль — на этот раз она хочет стать капитаном корабля. Можешь представить? Хотя бы она отбросила безумную идею стать пиратом.

— Оригинально, — рассмеялся Альвар.

— Точно. Этак я всерьез опасаюсь, что будет дальше. А вы? Как у вас дела? Давненько тебя не видел.

— Прекрасно, спасибо. Амели сегодня гостит у сестры.

— А, ясно, — усмехнулся Луви.

— Ты еще не устал насмешничать? — вздохнул Альвар.

— Я? Насмешничаю над клиентом?

Вошла группа моряков из Новиграда, только что сошедших на берег, на что указывал говор и запах. Они расселись вокруг большого стола на другом конце корчмы и громко потребовали внимания.

— Прошу прощения, — Луви, извиняясь, улыбнулся.

— Конечно. Мне тоже нужно идти. Увидимся, Луви.

— До встречи, друг мой.

Альвар прикончил выпивку, бросил монету на стойку и решил идти домой.

***</p> Он свернул на узкую улочку, ведущую к Вороньей площади, и почувствовал, как между лопаток ткнулся нож.

— Предупреждаю, без резких движений, — тихий женский голос позади.

— У меня нет ценностей…

— Заткнись. Иди вперед. И без выходок.

Альвар послушался, по спине пробежал озноб, ладони вспотели. У него почти не было денег, оружия он не носил. Это была Цинтра, где был знаком каждый проулок и уголок. Отдав тихие приказы, женщина повела его в порт. Альвар попробовал осторожно оглянуться, но уловил только ее отражение в окне лавки, мимо которой шел. Это мало помогло, поскольку она была в плаще с объемным капюшоном, скрывшем черты лица. Он гадал, не видел ли ее прежде в корчме, но не смог припомнить наверняка.

Они свернули в узкий, неприметный переулок, и его сердце ухнуло вниз — здесь не было никого, кто мог бы помочь. На Альвара нахлынул страх; он по-прежнему понятия не имел, что может быть нужно этой женщине.

— Дверь справа, — скомандовала она. — Иди к лестнице. И без глупостей.

Наверху она повела его в жилые помещения. В портовом районе было около сотни подобных мест, обычно их использовали те, для кого скрытность была первоочередной задачей. Они оказались здесь одни, что немного успокаивало.

Женщина схватила стул и поставила в середине комнаты, лицом к стене.

— Садись.

Альвар повиновался. Он слышал ее шаги за спиной.

— О чем ты говорил с трактирщиком? — вдруг спросила она.

— Ни… ни о чем, — он принялся лихорадочно соображать. Если она шпион, то работала либо на Дийкстру, либо на Нильфгаард. Но имперские войска обычно применяли грубую силу, а не шпионили. — Я историк, и хочу заполнить пробелы в истории Цинтры.

— Какие пробелы?

Альвар вдруг осознал, что следующие слова могут стать приговором для него и его друзей, а он все еще не знал, с кем разговаривает. С горечью он подумал — и слегка запоздало — что предостережения Луви не так уж беспочвенны.

— Я изучаю жизнь последней императрицы. Хочу выяснить, что же с ней происходило во время Второй Северной войны.

— Она прибыла в Нильфгаард и просила убежища. Что тут изучать?

— Сообщения противоречивы… — Альвар почувствовал, как на лбу собираются капли пота.

— Если совать нос куда не следует, можно оказаться на виселице, — оборвала его женщина. — Насколько я помню, в трактире ты упоминал разбойников. Какое дело разбойникам до императрицы? Думаю, ты лжешь, господин историк.

Некоторое время Альвар молчал, собираясь с мыслями, несмотря на крепкую хватку страха, собирался с мужеством. Он понятия не имел, как много она слышала, но быстро стало очевидным, что выкручиваться в любом случае уже поздно.

— Некоторые… не верят в официальную версию событий, моя госпожа, — с трудом сказал он, горло перехватил страх.

На этот раз какое-то время молчала уже женщина, и с каждым ударом сердца его страх возрастал.

— А во что верят эти некоторые? — тихо спросила она после, казалось, вечности. — Не бойся. Ты в безопасности. Если расскажешь правду.

Альвар прикрыл глаза, доверяясь судьбе.

— Что Львенок жив, — ответил он едва слышно.

Вдруг появилось пугающее чувство, что настроение в комнате неуловимо изменилось.

— Крысы, — произнесла она после новых бесконечных минут молчания.

— Моя госпожа?.. — Удивленный, он распахнул глаза и осмелился вздохнуть.

— Разбойники, упомянутые тобой в таверне. Они называли себя Крысами. Я назвалась им Фалькой.

Мгновение Альвар не мог осознать услышанное. А потом принялся анализировать возможное значение

ее слов, и дыхание вновь перехватило. Он рискнул обернуться и взглянуть на женщину. Она стянула капюшон и стояла позади него, сложив руки на груди. Огромные изумрудные глаза, серебристые волосы, безобразный шрам на левой щеке. Позади нее Альвар с удивлением заметил мужчину средних лет, шагов которого не слышал. Но сейчас он смотрел только на нее, ища ответы на вопросы, которые не осмеливался озвучить.

— Сколько таких скептиков вроде тебя? — тихим, успокаивающим голосом спросил мужчина.

— Пять, господин, — выдавил Альвар.

— Целая армия, — девушка — он не позволял себе называть ее по имени даже в мыслях — поморщилась и покачала головой.

— Моя… моя госпожа?

— Перестань заикаться, — вздохнула она. — Я же сказала, ты в безопасности.

— Не считая опасности получить права на землю и поместье в пока еще неопределенном будущем, — с едва уловимой улыбкой вставил ее спутник.

— Регис, не раздавай нильфгаардские земли незнакомцам, — шутливо отругала она его. — Император, может, и умер, но давай не будем увлекаться.

Альвар переводил взгляд с одного на другого, и ошеломляющая смесь надежды, растерянности и недавнего страха заставило его через миг повторить ее слова.

— Император умер?

— В Нильфгаарде, три дня назад, заговор, — ее голос слегка дрогнул. — Эмгыр убит.

Альвар покачал головой, его профессиональное чутье проснулось и уничтожило последние следы недавнего страха.

— Никто не слышал о его смерти, — он мгновение обдумывал новости. — Интересно, чем это обернется для Цинтры…

— Временной неразберихой. Вот почему я здесь, — взгляд изумрудных глаз остановился на нем. — Ты прав, ты и твои друзья. Последняя императрица была самозванкой, дочерью какого-то бедного торговца из Бругге. Я жива и здорова, главным образом благодаря цирюльнику, стоящему здесь, Эмиэлю Регису. Я хочу вернуть Цинтру, и мне понадобится твоя помощь.

Долгое время Альвар ошарашено смотрел на нее. Он никогда не верил в официальную версию событий, распространяемую Нильфгаардом, — слишком много деталей не складывалось. Но в то же время не верил, что после стольких лет Цирилла может вернуться в Цинтру, чтобы заявить права на трон. Что действительно увидит ее. И даже в самых смелых мечтах не мог представить, боги, что они пригодятся ей — группа друзей, обсуждающих историю, предмет насмешек и беспокойства их друзей и семей.

Голос цирюльника прервал его размышления:

— Твои друзья могут рассказать еще что-нибудь? Может, они имеют связи с армией Цинтры?

— Так и есть, — не задумываясь, ответил Альвар. — Трое из них — солдаты действующей армии.

Мужчина обменялся взглядом с… Цириллой.

— Я хочу встретиться с ними, и как можно быстрее, — сказала она. — Можно устроить?

— Да, конечно, — нервно отозвался Альвар, всей своей сутью надеясь, что все сказанное правда и он не втянет друзей в неприятности. — Более того, завтра я увижусь с ними, моя госпожа.

Он помолчал, переосмысляя ситуацию в меру возможностей растерянного разума. Полностью отдавая себе отчет, Альвар считал своим долгом убедиться, что здесь в самом деле Львенок, а не очередной самозванец. К сожалению, возможность обретения независимости, возможность возведения на трон крови Калантэ пьянила. Настолько, что он отбросил решение хранить беспристрастность.

Но пока — Альвару следовало держаться, пока он не привел ее на встречу с остальными, он многим был обязан своим друзьям.

— Прошу прощения, моя госпожа, — он пытался сформулировать связное предложение из мельтешащих в сознании слов. — Я хочу… В смысле… Я верю вам, но…

— Господин историк хочет сказать, — снова вмешался цирюльник, едва заметно улыбнувшись ему, — что сам он не сомневается в тебе, но ему нужны некоторые доказательства, подтверждающие твои слова.

— Что ты хочешь знать? — она хмуро взглянула на него.

Альвар подумал над вопросом, выбирая подробности о настоящей Цирилле, которые могли бы немного прояснить ситуацию.

— Ваш отец…

Девушка долго смотрела на него в молчании, потом бросила быстрый взгляд на спутника и снова вернулась к Альвару.

— Это долгая и запутанная история, — медленно произнесла она. — В самом деле очень сложная. Он во многом был не тем, кем себя называл. Но я расскажу все, что захотите знать. Завтра, когда твои друзья тоже потребуют доказательств и объяснений. Где вы встречаетесь?

— В «Серебряном Осетре». Он принадлежит другу, и тот предоставит нам отдельные комнаты.

С внезапным ужасом Альвар осознал, что все это время разговаривал с ней — с королевой — сидя. Он вскочил со стула и едва не упал на колени, но она жестом остановила его.

— Не нужно, — девушка улыбнулась. — Если все получится, у тебя будет еще масса возможностей. Если получится. Я плохо знаю это место, проводишь меня?

— Буду здесь после заката, — Альвар низко поклонился.

— Прекрасно. Тогда, увидимся.

Ему потребовалась вся сила воли, чтобы выйдя из двери, не сбежать по лестнице. Он едва сдерживал чувства, кипевшие внутри, и нетерпеливо ожидал встречи с остальными.

Альвар быстро шагал к дому, когда услышал, как портовый колокол отбил час, и его восторг тут же сменился тихим ужасом. Что же сказать жене?

***</p> Цири смотрела в окно вслед историку.

— Что думаешь? — тихо спросила она.

— Он говорит правду, — ответил Регис. — Но их лишь горстка.

— Он сказал, трое из них солдаты, а значит, шансы есть. Армия Цинтры всегда хранила исключительную верность, — Цири обернулась к нему и поморщилась. — Конечно, если получится их убедить.

— Насчет этого я не переживаю, — Регис ободряюще улыбнулся. — Скорее беспокоюсь о последующем.

— Я тоже, но, пожалуй, подожду до завтра. Нужно узнать больше, прежде чем планировать следующие шаги, — Цири улыбнулась в ответ. — А сейчас я умираю с голоду. Что скажешь насчет лучших морепродуктов в столице?

— Последую за вами куда угодно, ваше высочество, — Регис низко поклонился, подобно историку, но успел заметить ее взгляд.

— Вампир, — фыркнула Цири. — Так у тебя лестные комплименты закончатся раньше, чем я верну себе трон.

— Осмелюсь заметить, ты недооцениваешь мою изобретательность, Ласточка, — усмехнулся Регис.

***</p> «Наша группа сложилась во время какого-то пьяного обсуждения с Дамианом Лонграфом, командиром в цинтрийской армии, которого я знал с детства. Когда пять бутылок Туссентского развязали языки и

притупили бдительность, мы долго и горячо спорили о политике, и поняли, что у нас очень схожее и весьма опасное мнение насчет императорского брака.

Едва протрезвев, мы сопоставили наши впечатления с имеющимися данными и решили отыскать дополнительные подтверждения нашей теории — смелому утверждению, что не Цирилла вышла замуж за

императора, а сама она жива — в источниках, к которым мы оба имели доступ, благодаря нашим должностям.

Некоторое время спустя к нам присоединились Эбо Симонс и Фабиал Элинг, друзья Домиана из армии, и Густи ванн Орст из Купеческой Гильдии, а наши встречи стали постоянными. В течение нескольких последующих лет мы воссоздали несколько происшествий в период Второй и Третьей Северных войн, где упоминалась девушка, которая теоретически могла быть Цириллой.

События, которые мы раскопали, оказались лишь частью потрясающей и почти невероятной истории Львенка из Цинтры, истории, которую мы услышали лично от нее поздним июльским вечером, за несколько недель до событий, изменивших ход истории».

***</p> — Альвар запаздывает, — пробормотал Эбо. — Надеюсь, у него нет проблем.

— Проблемы, — фыркнул Дамиан. — Для него самая большая проблема — это рассказ жене о наших делах.

В ответ раздались смешки. Красота Амели Лакроикс была легендарной, так же как и ее характер. Альвар изо всех сил притворялся, что не боится горячего нрава своей возлюбленной, но никто ему не верил.

— Интересно, кого милостивая столица отправит сюда теперь, после смерти императора, — Густи мрачно сменил тему.

Новости о государственном перевороте в Нильфгаарде утром разошлись по Цинтре. В свете неопределенности будущего нынешнего управителя, настроение в городе стало чуть более вольным.

— Можно предположить, что следующий император не будет иметь прав на трон Цинтры, — сказал Эбо.

— Конечно, — протянул Дамиан. — Ведь империя во всем мире известна своим благородством и жалованием независимости захваченным землям.

— Между прочим, как думаете, кто станет правителем в таком случае? — заговорил молчавший доселе Фабиан. — Верховный совет?

— Надеюсь, всевозможные боги защитят нас от этого, — проворчал Дамиан. — Уж лучше Нильфгаард.

— Здорово было бы найти Львенка, — мечтательно проговорил Эбо.

— Львицу, — поправила Дамиан с улыбкой. — Ей скоро исполнится двадцать шесть.

— Это звание принадлежит королеве Калантэ, — вяло запротестовал Фабиан. — Формально несколько неприлично передавать его.

— Верно, — кивнул Дамиан, и тут его внимание привлекло движение. Он единственный сидел лицом к двери, потому первый увидел входящего Альвара. Но историк оказался не один — с ним была женщина; стройная, невысокая, она прятали лицо под большим капюшоном. При их приближении Дамиан заметил бледность имобеспокоенность Альвара. Встревоженный, он взглянул на его спутницу, пытаясь угадать, кто она, и почему вообще появилась здесь.

— Альвар, ну наконец-то. Мы решили, что тебе помешала Амели, — сказал Фабиан, оборачиваясь. При виде женщины он застыл. — А это?..

— Это… — начал Альвар странным голосом, а потом быстро огляделся, будто удостоверяясь, что они одни, и вскричал: — Мы были правы! Все это время мы были правы!

Его спутница сняла капюшон и молча обвела взглядом их маленькую группу.

Дамиан враз забыл, как дышать. Глаза. У нее были глаза Калантэ. Волосы скорее серебристые, нежели пепельные, но он краем уха слышал о влиянии магии… И самое главное — она была… прекрасна. Даже уродливый шрам на левой щеке не мешал.

Остальные тоже смотрели в потрясенном молчании.

— Цирилла, королева Цинтры, вернулась! — Альвар весь сиял.

— Пока еще не коронованная, — сухо прервала его девушка. — Сейчас лишь «поворотный момент в истории Цинтры», как напишут некоторые ученые в далеком светлом будущем, я надеюсь.

Заминка позволила Дамиану прийти в себя и собраться с мыслями, а вокруг разразилась буря.

Совершенно очевидно, она уже победила Альвара, но он всегда имел склонность к романтизму. Эбо, Гути и Фабиан вскочили на ноги, явно разрываясь между желанием преклонить колено и задать непростые вопросы. Сам он ждал подходящего момента, не позволяя себе обрести надежду, тая давние сомнения.

Эбо, как обычно, первый обрел рассудок.

— Моя госпожа… — он решился на поклон в качестве компромисса. — Это… и впрямь вы?

Она взглянула на него, и Дамиана снова посетило жутковатое чувство, что он смотрит в глаза Калантэ. Но еще он с горечью осознал, что отчаянно пытается найти хоть какие-нибудь признаки Львицы в девушке, стоявшей перед ними.

Эбо, должно быть, разделял его чувства, в то время как даже его затылок и шея покраснели.

— Ты понимаешь, сколь глупо звучит этот вопрос? — ее голос прозвучал на удивление мягко.

Эбо сжался и выглядел так, будто желал исчезнуть.

— Объясни, пожалуйста, — Фабиан посмотрел на Альвара.

— Нет, я сама, — вмешалась девушка. — Не знаю, как доказать вам, что я не очередная самозванка, или марионетка. Если есть какие-то предложения, говорите. Теперь, отвечая на вопросы, высказанные или нет: да, это я, — она улыбнулась Эбо, который снова покраснел. — Я вернулась только сейчас, потому что только сейчас желание обрести дом стало сильнее, чем нежелание оказаться пешкой в чужой игре. Кроме того, именно сейчас, после смерти Эмгыра, у нас есть хоть какие-то шансы что-нибудь вернуть. Я была с Геральтом, с эльфами, в местах, в которые вы не поверите, если расскажу. Последние три года провела как ведьмачка, убивая чудовищ, и неплохо справлялась, вообще-то. Шрам на лице от ориона, которым Стефан Скеллен, императорский следователь, ранил меня больше тринадцати лет назад. Я тогда едва выжила. Еще я владею магией, так сказать. Если что-то упустила, спрашивайте. Отвечу на все вопросы, в пределах

разумного, конечно. — Она посмотрела на каждого из них. — Чтобы добиться чего-то, в первую очередь мне нужно ваше доверие.

Дамиан почувствовал, что настала возможность. Он поднялся и поклонился.

— С возвращением, моя госпожа, — спокойно произнес он, изо всех сил стараясь заставить голос не дрожать. Обсуждение последствий ее возможного возвращения было интересной задачей для ума, но видеть ее воплоти, через двадцать лет… — Никто из нас не верил ни в ваш брак с императором, ни в вашу смерть. Но личная встреча — совсем другое, — он постарался улыбнуться. — Особенно для меня. Мой отец состоял в Дворцовой страже королевы Калантэ, и временами брал меня с собой во дворец. Мы часами играли на территории дворца, и вы соизволили присоединиться к нам несколько раз.

Дамиан прервался, чтобы вздохнуть, успокаиваясь. Она смотрела на него со спокойным вниманием, наклонив голову и с неясным выражением, но ему показалось, что в ее взгляде что-то мелькнуло. Он осознал, что остальные смотрят выжидательно, и напряжение заставило слегка вспотеть, ибо это и было оно: подтверждение ее прав.

— Я помню как догонялки по дворцовым стенам окончились падением… У меня до сих пор шрам на колене, а вы, моя госпожа, если не ошибаюсь, сильно поранили правый бок. Моя матушка перепугалась, когда королева Калантэ впала в бешенство, и мне на несколько месяцев запретили приближаться к дворцу. А тем временем началась война…

Он затаил дыхание, внимательно наблюдая за ней, за ее реакцией, ожидая ответа.

— Как только мои синяки поджили, меня выпороли за это, — девушка криво улыбнулась. Она закатала рукав, показывая маленькую, белую линию на локте, почти потерявшуюся среди других шрамов, а потом подняла взгляд.

— Левый, — поправила девушка мягко, — левый бок. Поздравляю, у вас отличная память… — она нахмурилась, видимо, вспоминая, пока у него кружилась голова от ее слов: все подтвердилось, включая то,

что он намеренно перепутал. — … Даниель? Я справилась?

Он застыл на миг. А когда смог двигаться, преклонил колена и с низким поклоном протянул ей свой меч.

— Дамиан, моя королева, — голос сильно дрожал, но он больше не мог себя контролировать. — Моя жизнь и мой клинок принадлежать короне. Моя королева может воспользоваться ими по своему усмотрению.

Дамиан услышал лязг оружия и краем глаза увидел, как остальные последовали его примеру.

— Господа, осторожнее, я могу привыкнуть к такому, — рассмеялась Цирилла, но ее голос тут же стал серьезен. — С чувством глубокого облегчения и благодарности я принимаю ваши клинки. Что касается жизни, оставьте ее себе, пока есть возможность. И требую — поднимитесь. Медведь, шкуру которого мы делим, все еще жив и полон ярости.

***</p> — У вашего высочества есть план?

Она нетерпеливо дернула головой.

— Прошу, отбросим формальности, они чересчур преждевременны, и усложняют общение, — Цирилла глотнула вина и осмотрела их. — У меня пока нет конкретных планов. Для начала, от вас нужна подробная информация; необходимые данные в цифрах и доклад о ситуации в стране. Я уверена только в том, что времени совсем мало. Суматоха после смерти моего уважаемого отца скоро уляжется.

— Вашего… кого, моя госпожа? — недоверчиво спросил Эбо.

— Дани, Йож из Эрленвальда, не кто иной, как Белое Пламя, что больше не танцует на курганах своих врагов, Эмгыр вар Эмрейс, — с ноткой горечи сообщила она.

Альвар рядом издал непонятный, придушенный звук.

— Очень сложная история? — выдавил он.

Дамиан растерянно взглянул на него, но Цирилла только улыбнулась.

— Как я и говорила, — кивнула она. — Обещаю ответить на ваши вопросы.

— Но… Он ведь женился на ложной Цирилле? — в замешательстве спросил Густи.

— Сложно объяснить безумные планы отца на мой счет, — фыркнула она. — Скажу только, что он в итоге отказался от них, а позже даже пытался сделать меня наследницей. Но до того как успел, до того как я приняла решение, его убили. Я в тот момент находилась в Нильфгаарде; он умер на моих руках. И тогда до меня дошло, что я хочу не меньше императорского трона — только тогда для Цинтры появится шанс.

Несколько ударов сердца все молчали. В конце концов, Альвар покачал головой.

— Император, — сказал он. — Я… не верил. Мы знали, что он солгал насчет того, кем был, но насколько я слышал, такое предположение никому не приходило в голову. Кроме… — он умолк.

— Кроме? — поторопила Цирилла.

— Есть донесения… — медленно проговорил Альвар, — что во время Резни королева Калантэ приказала убить вас, но не позволить попасть в лапы нильфгаардцев дабы избежать осквернения, как она выразилась. Думаете… Возможно, королева могла в какой-то миг понять, кто ваш отец на самом деле?

На лице Цириллы мелькнуло болезненное выражение.

— Не знаю, — она покачала головой. — У меня остались лишь смутные воспоминания из детства. Хотя мне кажется, что они очень уважали друг друга.

— Это может объяснять статую, — заметил Дамиан. Еще одна часть головоломки встала на место.

Цирилла вскинула брови в молчаливом вопросе.

— Вы не знаете, моя госпожа? — улыбнулся Густи. — Император приказал возвести королеве Калантэ кенотаф и поместил его в дворцовый склеп. Средств не жалели, настоящее произведение искусства. Всегда считал это циничным шагом для привлечения народа на свою сторону…

— Это пока еще остается самым правдоподобным объяснением, — горько заметила Цирилла, но ее голос чуть дрогнул.

Она потянулась за кубком вина. Дамиан заметил дрожь ее руки и почувствовал желание сделать что-нибудь для ее утешения. Но раньше, чем он отыскал подходящие слова, она обвела их вновь спокойным и собранным взглядом.

— Держите всё, что узнали здесь, в тайне, — жестко сказала Цирилла. — Не знаю, скольким известно о моем происхождении. Преемник Эмгыра, кто бы он ни был, может испытать непреодолимое желание убрать меня.

— Моя госпожа, — засомневался Эбо, — Простите… Вы расскажете, что с вами случилось? Я знаю, есть куда более насущные вопросы, но…

Она улыбнулась ему скупой, печальной улыбкой.

— Я расскажу краткую версию, потому что это и впрямь долгая история.

***</p> Когда Цирилла окончила, Дамиан покачал головой.

— Я рад, что мы не нарыли ничего из этого. Думаю, тогда не сидели бы здесь сегодня.

— До нас никому нет дела, — с показной смелостью заявил Альвар.

— Кажется, ты говорил что-то похожее вчера в трактире, — усмехнулась Цирилла. — И все же мы здесь. Некоторым не все равно.

Альвар не нашелся с ответом.

— Итак, что дальше? — Фабиан бросил на надувшегося историка веселый взгляд.

Цирилла перевела взгляд с одного на другого.

— Дальше вам нужно рассказать, как обстоят дела, везде — в столице и в других регионах страны. На кого и на что можно положиться, кто может создать проблемы.

— В столице насчитывается около двенадцати сотен цинтрийских солдат, — ответил Фабиан. — Дамиан, Эбо и я из разных рот. Нужно будет очень тихо распространить призыв к восстанию. Обещаю, моя госпожа, все поддержат вас, когда подтвердится, что вы и впрямь вернулись.

— Новость нужно разнести широко, но как можно более скрытно, — заметила Цирилла, поморщившись. — Или Дийкстра появится тут прежде, чем мы о нем услышим.

— Оставьте это нам, — вскочил Эбо. Фабиан согласно кивнул.

— Нильфгаардский гарнизон столицы — около четырех тысяч человек. Хотя в других регионах страны бывает и больше.

— Где сосредоточены их силы?

— В основном на границе вдоль реки. Мы там в меньшинстве.

Цирилла какое-то время молчала, переваривая новости. Дамиан наблюдал за ней, все еще слегка потрясенный.

— Итак, кажется, лучший вариант — усмирить столицу и заставить управляющего сотрудничать, — произнесла она.

— Но еще понадобятся силы на Яруге, — запротестовал Эбо.

— Верно, — кивнула Цирилла. — Сколько у нас там солдат?

Фабиан посмотрел на Дамиана, которому пришлось приложить усилия, чтобы собраться с мыслями.

— Несколько дивизий, — медленно начал он. — У меня нет точных данных, нужно проверить, кто получил туда назначение. Необходимо помнить, моя госпожа, что нашу армию почти уничтожили во Второй войне. Кроме того, добрых десять тысяч дезертировали и перешли к Темерии, и только половина из них позже воспользовалась имперской амнистией. Нильфгаард прекратил преследование армии после свадьбы

императора, сохраняя иллюзию, что на троне законная королева, но набирали в основном Дворцовую Гвардию, а не регулярные части. Численность последних оставалась невысокой.

— А силы нильфгаардцев на границе?

— Целая дивизия, около тринадцати тысяч. И это самое меньшее.

— Отлично, — вздохнула Цирилла. — Просто замечательно. Кажется, у нас есть только стремления и вера, так свершим невозможное.

— Стремление и вера, вкупе с решимостью, одержали больше побед, чем хотелось бы признавать, — улыбнулся Густи.

Она улыбнулась в ответ и поднялась.

— Господа, думаю, на сегодня достаточно. Пожалуйста, соберите всевозможную информацию, найдите тех, кому можно доверять, и кто будет доверять нам. Когда мы сможем встретиться снова?

Они переглянулись.

— Обычно мы собирались раз в две недели, но в нынешней ситуации… — произнес Фабиан.

— Через пару дней? — предложила Цирилла.

Дамиан взглянул на остальных, ища согласия. Он решил не обращать внимания на панику в глазах Альвара.

— Договорились. Даже если не все из нас смогут, нужно постараться добыть точные сведения.

— Превосходно. Тогда — увидимся. — Она накинула капюшон и вышла, оставив их переглядываться в потрясенном молчании.

— Не верю, — Густи заговорил первым. — Я все еще не верю в это.

— Я знал, знал, что она убедит вас! — Альвар торжествующе оглядел их.

— Рассказывай, — велел Дамиан.

Альвар рассказал про открытие в архивах, про разговор с Луви, похищение его Цириллой и последующую беседу. Когда он закончил, Фабиан покачал головой.

— Готовьтесь, друзья, — он улыбнулся безумной улыбкой. — Нас ждут необычные времена.

***</p> Дийкстра уставился на простой лист бумаги, лежащий поверх документов, почти ожидая, что тот вспыхнет в любой миг. Он никак не мог поверить в написанное, хотя прекрасно знал — информаторы в Нильфгаарде лучшие из лучших, тщательно отобранные длительным и жестоким процессом. Незаметные, абсолютно надежные, ради собственного выживания, и приближенные ко двору, что придавало веса их сообщениям. И все эти последовательные и хорошо известные факты все равно не помогали принять новости из послания.

Из ошеломленных размышлений его вырвал прибывший глава реданской разведки.

— Ваше превосходительство, — Рун Торрен был лучшим в службе внутренней разведки страны, что означало только одно — он разочаровывал меньше остальных. Дийкстра молча подал ему донесение. Шпион прочитал короткую записку и потрясенно взглянул на канцлера Редании.

— Император мертв?!

— Удивление не оставляет тебе ни шанса, — взревел Дийкстра. — И ничего не дает мне. Как мы пропустили такое значимое событие? И где, черт возьми, Цирилла?

— Эмгыр тоже явно промахнулся, — Торрен покачал головой и перечитал донесение. — Никаких предположений, чьих рук это дело…

— Торговой Гильдии. Они уже давно присматривались к нему, но я не ожидал, что найдут способ… — Дийкстра откинулся в кресле, которое запротестовало надсадным скрипом. — Вопрос — что же дальше.

— Воорхис? — задумчиво нахмурился Торрен.

— Скорее всего, он был близок к Эмгыру, — Дийкстра помолчал, потом продолжил размышлять вслух — привычка, от которой было сложно избавиться. — У него крепкие связи с гильдией; только это спасло его семью, когда раскрылась попытка предыдущего переворота. Но сядет ли он на трон во многом зависит от того, какую революцию делают наши южные друзья. И какой самостоятельностью позволят наслаждаться новому императору. Непокорство Эмгыра в свое время стало для многих горьким разочарованием.

Несколько ударов сердца он молчал.

— Нет новостей о нашей пепельноволосой победительнице чудовищ?

— Нет, мой господин, — Торрен покачал головой. — Ничего после того заказа в Мариборе, когда отряд нильфгаардцев расспрашивал о ней. Будто растворилась в воздухе, — он прервался на миг, а потом нерешительно добавил: — Ваше превосходительство, известно, что она была серьезно ранена и что нильфгаардцы не нашли ее. Она могла погибнуть…

— Нет, — оборвал его Дийкстра; он поднялся и подошел в большой карте Севера, висевшей на стене. — Она жива. Ее уже не раз объявляли мертвой, но она снова объявлялась, обычно в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте… — он замолчал, настигнутый внезапной мыслью. Несомненно, сейчас для него было тяжелое время. Что касается места…

Дийкстра вдруг развернулся к Торрену.

— Самые последние сводки о ситуации в Темерии. Немедленно, — рявкнул он. — И оценку численности рот, которые можно вывести, без ущерба для Марибора и Горс Велена.

— Вывести куда, мой господин?

— Торрен, во имя гребаного Великого Солнца! В Цинтру.

— Ваше превосходительство действительно убежден, что Цирилла что-то замышляет? — шпион нахмурился, глядя на него.

Дийкстра пожал плечами.

— В ней кровь Эмгыра и Калантэ — опасная смесь, если тебя интересует мое мнение. Наш дорогой ведьмак считает ее дочерью, и так получилось, что многие из тех, кто недооценивал ее в прошлом, чаще всего, погибали от ее меча. Я не хочу совершать ошибку. — Он снова взглянул на карту. — Если я прав и Львенок действительно захочет вернуться… Она придет в Цинтру.

***</p> «Нас много раз спрашивали о таинственном цирюльнике с изысканными манерами, который сопровождал Цириллу. К большому сожалению, я вынужден оставить читателей в разочаровании. Кроме того, что видели, мы больше ничего не знали — кем он был, откуда явился, как был связан с Цириллой — ни до Восстания, ни после его внезапного и нежданного исчезновения через несколько недель после коронации. Даже Дамиан, который дольше всех пробыл с королевой и Регисом, ничего не мог рассказать о последнем.

Но все видели, что Цирилла доверяла ему, что неудивительно, поскольку из раза в раз он проявлял поразительное чутье. Скоро нам стало ясно, почему королева выбрала его в советники.

Участие Региса в трагических событиях не следует недооценивать. Оглядываясь в прошлое, я уверяюсь, что благодаря его вмешательству многие события развивались по иному пути».

***</p> Все пятеро уже собрались, когда появилась Цирилла. Она была не одна.

— Господа, позвольте представить вам Эмиеля Региса, близкого друга, которого я попросила помочь в этом безумном начинании.

Во время знакомства Дамиан рассматривал человека: средних лет, худощавый, одежда — сочетание естественных тонов и элегантного черного. Альвар упоминал, что это цирюльник, от которого шел сильный запах трав, окутывающий его плащом, но Дамиан не мог избавиться от пугающего чувства, что этот человек не тот, кем кажется. Было что-то в его поведении, в ауре, что явно указывало на благородное

происхождение.

Сейчас он тоже изучал их внимательным темным взглядом.

— Выражаю глубочайшее уважение и восхищение, — Регис едва заметно улыбнулся, — вашей проницательностью. И вашей верой в Цириллу.

— Мастер Регис, — фыркнул Альвар, — тот, кто имел удовольствие видеть королеву Калантэ, никогда не принял бы робкую девушку, державшуюся за императора так, будто от него зависит жизнь…

— Как и было, — вмешался Фабиан.

— …за внучку Львицы, — закончил Альвар, бросив на него быстрый взгляд.

— А ведь именно так и сделала вся страна, а с ней и остальной мир, — кисло заметила Цирилла.

— Страна устала от войны, — с горечью сказал Дамиан, чем привлек ее странный взгляд. — И не забывайте, моя госпожа, альтернатива для Цинтры была не намного лучше.

— А теперь? — парировала она, взгляд Львицы остановился на нем. — Что сейчас страна считает худшим: войну или Нильфгаард? Я не хочу вести людей сквозь пламя и смерть во имя вымышленной и, в конечном счете, бессмысленной идеи. Если они сейчас всем довольны.

Это заявление застало всех врасплох. Ну, или почти всех — Дамиан заметил, как Регис метнул на Цириллу взгляд с намеком на улыбку.

— Положение далеко от стабильности, — Фабиан первым прервал молчание. — Верно, на нашей территории нет войны. Но любое неповиновение наталкивается на чрезмерную жестокость и наказание. Армия, по неофициальным данным, постоянно устраивает показательные казни, чтобы держать народ в узде. Мы потеряли даже видимость независимости, все вопросы и жалобы решаются, вернее, игнорируются Нильфгаардом.

— Значит, та сцена в гавани три дня назад не была чем-то необычным? — напряженно прервала его Цирилла.

— К сожалению, нет, — Дамиан покачал головой, сразу поняв, что она имеет в виду. — Такая жестокость — редкость, но и не исключение. К тому же, измена карается смертью. А имперское понятие измены трактуется очень широко.

— Знаю, — Цирилла явно с усилием сохраняла спокойствие. — Я стояла там, когда те люди умирали. Будто понадобился явный знак, что мне следует быть здесь. Что я должна быть здесь.

Ее голос звучал… виновато, с изумлением осознал Дамиан, совершенно не ожидавший подобного.

— Вы не могли помочь им — или сделать что-либо для всех нас раньше, моя госпожа, — Эбо опять среагировал быстрее.

Цирилла благодарно кивнула.

— Я понимаю, конечно, — тихо сказала она. — Но беспомощность сводит с ума. Сейчас я хочу хоть что-нибудь сделать… Политика, планы, стратегии — я не привыкла к этому.

— Напротив; именно этому тебя учили, — вдруг заговорил Регис, и Цирилла развернулась к нему. Он улыбнулся. — Просто думай обо всем как о чрезвычайно сильном чудовище, которого нужно уничтожить. Ты очень долго готовилась к этому бою. Разница только в сути подготовки.

Замечание определенно сработало — Цирилла усмехнулась и покачала головой.

— Ха, чудовище? Похоже, мне кажется. Тогда просто принеси масло с зельями и я начну.

— Нильфгаард и не поймет, что происходит, — Дамиан не сдержал смеха. Он уже не знал, чего ожидает больше: освобождения из-под власти Нильфгаарда или более близкого знакомства с ней, и как с

королевой, и как с человеком.

— Что ж, надеюсь, — она с усмешкой обернулась к ним, но быстро стала серьезной. — Расскажите, что удалось выяснить. И пожалуйста, пусть это будут хорошие новости.

— Пока мы узнали, что наши взгляды работают против нас, — вздохнул Эбо.

Цирилла склонила голову набок, вскинула брови.

— Мы побеседовали с надежными людьми, и большинство посоветовало нам меньше пить, — поморщился Дамиан. — В итоге они попросили личной встречи с вами. Уже сегодня, если возможно. Не могли бы вы подумать?

— Кажется не лучшей мыслью, — вмешался Регис. — Даже не беря в расчет физическую безопасность Цириллы, нужно помнить, что в ваших рядах обязательно найдутся осведомители.

— Я ручаюсь за каждого, — Дамиан повернулся к нему. — Я знаю их больше десяти лет. Они честные и горячо преданные — и хотят изменить нынешнюю ситуацию. Трудность только в то, чтобы провести вас в казармы, моя госпожа, — он кивнул на Цириллу, — благополучно и не вызывая подозрений.

— Это последняя из наших трудностей, — улыбнулась она. — Если в казармах нет усиленной магической защиты, я просто телепортируюсь туда.

— Если у вас есть решение наших затруднений, может, стоит пойти прямо во дворец? — усмехнулся Фабиан.

— Хотелось бы, — Цирилла рассмеялась. — Но давайте сначала соберем друзей. Я готова пойти на встречу с вашими надежными людьми сегодня — но значит ли это, что нам еще ничего не известно о цинтрийской армии?

— Все не так уж плохо, — быстро вмешался Эбо. — Люди заявляли, что если мы не страдаем галлюцинациями, то получим полную поддержку.

Она фыркнула, и Дамиан задумался, как высшие круги Цинтры отреагируют на ее прямоту и полное пренебрежение этикетом. Он подавил улыбку, не в силах дождаться, чтобы узнать это.

— Если наша цель — завоевать доверие и поддержку ваших товарищей по оружию, полезно составить хотя бы общий набросок плана, так? — спокойно заметил Регис.

— Глас разума, как всегда, — Цирилла бросила на него веселый взгляд и полезла в сумку. Она вытащила маленький свиток, разложила его на столе и прижала углы их стаканами.

Фабиан тихо присвистнул. Невзрачная бумажка оказалась сложной и подробной картой Северных Королевств, от Ступеней Марнадаля до Драконьих гор, с отметками связей и влияний: государств, гильдий и прочих сил.

Альвар едва не споткнулся, бросившись к столу, и восхищенно приник к карте.

— Где вы нашли это произведение искусства, моя госпожа? — с восторгом спросил он.

— Позаимствовала в императорской библиотеке, — усмехнулась Цирилла.

— Твой сбор сведений на любое возможное будущее и хладнокровие весьма впечатляют, — Регис покачал головой.

— Наверное, спасибо? — она бросила на цирюльника вызывающий взгляд, но тот не обратил внимания.

— В Редании, кажется, все не слишком хорошо, — пробормотал Эбо.

— Кажется, очень плохо, — поправила Цирилла. — Известия о безвременной кончине моего отца, должно быть, уже дошли до Дийкстры. Можно с уверенностью предположить, что он захочет воспользоваться ситуацией, а как вы знаете, он опасен. У него свои проблемы с Темерией и внутри страны, но вряд ли они

остановят его. Большее, на что можно рассчитывать, на небольшую задержку, которая даст нам чуть больше времени.

О Темери и говорить нечего, их повстанцы слишком увлечены собственной борьбой и сильно разрознены. Как обстоят дела в Лирии и Ривии, я не знаю. Буду просить помощи у Скеллиге, скорее всего, они присоединяться к нам; Крах ан Крайт погиб в сражении с Дикой Охотой, но Керис сдержит клятву, данную моей бабушке. Но этого все еще мало, чтобы не просто разозлить империю.

— В Лирии по-прежнему правит королева Мэва, — заметил Дамиан. — Она родственница королевы Калантэ, и, уверен, не откажет вам в содействии, моя госпожа. Но следует помнить, что их армия тоже была почти уничтожена во время войн.