Глава 2 (1/2)

«Эмгыр вар Эмрейс, по прозвищу Deithwen Addan yn Carn aep Morvudd на Всеобщем языке: Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов. Родился в 1220 г. С 1257 по 1278 гг. — император Нильфгаарда, повелитель Метинны, Гесо, Этолии и Гемеры, властитель Назаира, Эббинга, Мехта, Туссента и Виковаро.

Некоторые хроники приписывают ему титул короля Цинтры (посредством брака), но даже если император пользовался этим титулом — хотя подтверждающих документов не найдено — его правомерность оспорило Цинтрийское Лазурное Восстание (см.: Цирилла Фиона Элен Рианнон).

Сын императора Фергуса вар Эмрейса, в возрасте тринадцати лет был проклят и изгнан во время имперского переворота. Вернулся в Нильфгаард в 1257 г. Снова завладев престолом, приказал казнить узурпатора и его сторонников, а имя узурпатора вымарать из всех имперских хроник и документов.

Считается блестящим стратегом и выдающимся полководцем; в результате его политики экспансий, территория Нильфгаардской империи выросла почти вдвое. По этой причине и вопреки его легендарной жестокости, нильфгаардские хроники называют десятилетия его правления Золотым Веком.

Погиб в результате переворота 1278 г. Его смерть ознаменовала конец линии вар Эмрейсов». — «Правители Севера и Юга», сборник, изданный под руководством факультета Средних веков, университет Лан Эксетера.

***</p>

Вспышка света, быстрая пульсация крови в ушах.

— Цири! — Йеннефер подхватила ее в последний миг, спасая от падения, когда ноги девушки подкосились. — Геральт, воды! И вина.

Чародейка усадила ее на… кушетку? Цири слышала соловьиное пение, тепло летней ночи наполнял легкий аромат роз и лаванды. Все казалось страшно далеким и неправильным.

— Цири, — Геральт сел рядом и без лишних слов обнял ее. Она укрылась в его руках, вдохнула знакомые запахи кожи, пыли и его самого, щитом оградившие ее от мира, и на краткое мгновение все вновь стало хорошо. Беды исчезли, больше не касаясь ее.

— Цири, что случилось? Ты вся в крови, — Йеннефер опустилась перед ней на колени, вызвала магический свет и принялась очищать руки Цири влажной тряпицей. Та обернулась к чародейке, стараясь собраться с мыслями.

— Она не моя, — медленно проговорила Цири, беря себя в руки. — Императорская… Эмгыр мертв.

— Что? Расскажи обо всем! — Йеннефер сжала ее руку.

— Убит в личных покоях… Когда я нашла его, было уже поздно. Он велел бежать… И умер у меня на руках…

Чародейка села по другую сторону от нее и обняла. Цири заплакала.

— Я… Но… Он принес столько зла и смертей… Мне не следует плакать…

— Он твой отец, — мягко заметил Геральт. — И не был по сути злым человеком. Даже проявлял благородство, когда хотел.

— Есть идеи, кто стоит за его убийством? — Йеннефер погладила ее по волосам, и Цири почувствовала, как скорбь понемногу стихает, уступая место рассудительности.

— Никаких. — Она вытерла слезы. — Эмгыр упоминал торговую гильдию, называл кое-каких генералов и дворян, но список большой и неполный. Еще я надеялась узнать, кто организовал покушение на меня, но не успела.

— Что за покушение? — резко вклинился Геральт.

— В Мариборе я взяла заказ на василиска, — ответила Цири. — Эмгыр, должно быть, предполагал это и отправил небольшой отряд с приказом найти меня, чтобы сопроводить в Нильфгаард. Но по дороге кто-то заплатил им за мое убийство.

— Расскажи подробнее, — потребовала Йеннефер.

— Нечего здесь рассказывать, — пожала плечами Цири. — Прежде чем я успела убить василиска, он сильно ранил меня. Нильфгаардцы ждали у логова чудовища. Я слишком ослабла для прыжка, а когда попыталась сбежать, они прокляли семь колен моих предков и выпустили отравленный арбалетный болт. Регис нашел меня и выходил, — она улыбнулась.

— Регис? — Геральт удивленно взглянул на нее. — А что он делает на севере? Разве он не собирался укрыться в Нильфгаарде?

— Собирался, но задержался на восстановление после событий в Туссенте.

Ведьмак не смог удержаться от болезненной гримасы. Он отвернулся, избегая взгляда Цири.

— Он хорошо выглядит, — тихо сказала она, положив ладонь ему на плечо.

— И по-прежнему не может простить мне случившееся, жертву, которую принес ради меня, — горько произнес Геральт. — Необходимость теперь скрываться.

Она прислонилась к нему. Геральт смотрел вдаль.

— Это он уговорил меня поехать в Нильфгаард, — прервала молчание Цири, сменив тему на более приятную. — Он целых два или три раза прочитал нотации про второй шанс, семейные узы, прощение и тому подобное.

— Похоже на него, — Геральт тихо рассмеялся. — Я скучаю по нему. Даже по его вечной болтовне.

— Я передам ему, — она улыбнулась.

— Цири. Что ты задумала? — нахмурилась Йеннефер, в ее голосе слышалось недоверие.

Цири выпрямилась, перевела взгляд с нее на Геральта и глубоко вздохнула. Она вдруг осознала, что уже приняла решение, хотя понятия не имела, как и когда это произошло. Цири не знала, из-за Эмгыра это и пребывания в Нильфгаарде, или из-за монологов Региса о чаяниях и судьбе. Она просто поняла, что впереди вдруг возник путь, которого следует держаться. План, крайне туманный и без существенных подробностей, сформировался полностью, до конца. На самом деле, он был очевиден.

А еще — безумен. Но Цири выходила из худших передряг — и должна была, по крайней мере, попытаться.

— Я отправлюсь в Цинтру. Домой.

***</p>

Концентрация. Вспышка, пульсация крови в ушах. Знакомый аромат липы на маленьком погосте, хорошо укрытом в лесу.

— Регис? — позвала Цири.

Не получив ответа, она устроилась под высоким деревом, отмечавшим вход на кладбище, держа меч под рукой — на всякий случай.

Долго ждать не пришлось. Как обычно, его выдал запах.

— Цири? Рад тебя видеть — на сей раз не страдающей от тяжелого состояния.

— Я тоже рада, вампир, — она встала, чтобы обнять его.

— Не ожидал, что ты вернешься так скоро, — Регис немного отстранил ее и рассмотрел. — Чем могу быть полезен?

— Советом и философскими лекциями о природе мира, — ухмыльнулась Цири. — Или я прошу слишком многого?

— Вовсе нет, — мягко усмехнулся Регис. — Ты сама прекрасно знаешь. А если точнее?

— Эмгыр мертв — убит в своей комнате. Я нашла его слишком поздно, чтобы помочь. — Цири со вздохом села обратно.

— Жаль слышать, Ласточка. — Регис сел рядом, внимательно глядя на нее. — Сколько ты пробыла там?

— Не очень долго, — она поморщилась. — Чуть больше недели. Не знаю, кто стоит за его убийством. И не знаю, кто хотел убить меня. Но зато мы кое-что уладили.

Регис улыбнулся.

— Да-да. Ты был прав, — Цири закатила глаза и ненадолго замолчала, а потом тихо добавила: — Он попросил прощения.

— А ты что сделала? — Регис не сводил с нее обсидианово-темный взгляд.

— А что должна была? — Цири нетерпеливо дернула головой. Воспоминания были еще свежи, и ей не хотелось их ворошить. — Он умирал на моих руках. Разве я могла не простить его? — Она перевела взгляд на луну. — Или, по крайней мере, сделать вид. Думаю, мне потребуется время, чтобы на самом деле простить его. — Цири сморгнула предательские слезы, подступившие к глазам. — Я только хотела узнать его. Хотела, чтобы он перестал быть чужаком. Образом.

— Уверен, он тоже сожалел о случившемся, — тихо обронил Регис. — Должно быть, это одна из причин, по которым он искал тебя. Но ты не ответила на вопрос. Чего ты хочешь от меня?

— Я возвращаюсь в Цинтру, — Цири обернулась к нему и посмотрела в глаза. — Хочу попробовать вернуть себе дом, имя, наследие. В империи пока смятение, а Редания занята своими делами. Сейчас или никогда. И я прошу тебя поехать со мной.

Регис долго молчал. Напрасно она пыталась прочесть его эмоции.

— Весьма смелый план, признаюсь, я такого не ожидал. У тебя талант удивлять, Ласточка, — спокойно ответил он. — Но почему я?

— Твой опыт бесценен, даже если ты заставляешь всех вокруг остро осознавать это. И он действительно мне понадобится. Мне нужен тот, кому я могу доверять, — Цири едва заметно улыбнулась. — А я доверяю тебе и твоим способностям отговаривать меня от поистине безрассудных вещей. Только боги знают, как мне понадобится это.

— Возможно, ты переоцениваешь мои способности, — Регис покачал головой, мельком улыбнулся. Цири, затаив дыхание, ждала ответа.

— Ты прекрасно знаешь, что я не должен, — медленно заговорил он после минутного молчания. — Что мне следует избегать лишнего внимания к своей персоне. Прогулки при дворе совершенно противоречат этому плану.

— Ты мне нужен не при дворе, вампир. А потом, никто не будет искать тебя в перенаселенном городе, — Цири коснулась его руки. — Я пока не знаю, как защитить тебя…

— Защитить? — оборвал ее Регис, нахмурившись. — Меня? Цири, глубоко признателен за твои чувства, но я беспокоюсь о твоей безопасности и о безопасности всей столицы. Я совершенно не хочу новой резни; воспоминания о Боклере еще слишком свежи. Не хочу никого подвергать опасности. В первую очередь — тебя.

У Цири кончились доводы. Она вдруг вспомнила его слова о потерянных друзьях и задумалась, кого Регис относит к этой категории, кроме Геральта и, может быть, Лютика. Она чувствовала на себе его взгляд.

— Ласточка, — заметил он укоризненно, — ты тоже относишься к этой, наверное, немногочисленной, категории. Что, между прочим, заставляет решиться защищать тебя, держась на расстоянии или рядом, хотя последнее будет чуть сложнее.

Цири кивнула, чувствуя, как по щекам растекается румянец. Регис долго смотрел в темноту. Потом вздохнул и повернулся к ней, с видом покорным и одновременно веселым.

— Ты же не примешь отказа, верно?

— Способность читать мысли полезна, — с облегчением рассмеялась она. — Сам знаешь, винить некого. Если бы не твои нотации о чаяниях и предназначении, я бы сейчас попивала великолепное вино с Геральтом, вместо того, чтобы влезать в твою жизнь.

— Пытаешься обвинить в этом меня? — Регис вскинул брови. — Еще и не слишком изысканно, позволю себе заметить.

— Я? Не слишком изысканно? Ни в коем случае.

— И правда, — Регис покачал головой. — Ну, хорошо. Придется остерегаться зеркал, собак и чародеев, именно в таком порядке. Я в вашем распоряжении, ваше высочество.

— Прекрасно, — она собралась встать, когда он задержал ее.

— Сейчас середина ночи, Цири. Думаю, время еще есть. Расскажи, что случилось в Нильфгаарде?

***</p>

Два стражника втолкнули Цири в зал ожидания, неожиданно свободный от просителей. В комнате находился только пожилой мужчина с седеющими волосами, сидящий за письменным столом в дальнем углу. Когда стражники подтолкнули ее к нему, он отложил документы, которые раскладывал, и молча посмотрел на них.

— Мы схватили ее у главного входа, господин, — сообщил высокий стражник слева, когда они остановились перед столом. — Она требовала встречи с императором. Говорит, это важно.

Цири смотрела на человека, который изучал ее. Он не носил знаков статуса, во всяком случае, она их не распознала, только простой изысканный дублет — и совершенно равнодушное выражение лица.

— Его императорское величество сегодня никого не принимает, — произнес он соответствующим тоном. — Кроме того, его императорское величество не привык тратить время на обычных пленников, таких, как она.

С этими словами он вернулся к просмотру документов, больше не обращая внимания на стражу и девушку.

— Я бы настоятельно рекомендовала вам уточнить, чем он занят, — бросила Цири нильфгаардцу.

Тот снова хмуро посмотрел на нее, и в его взгляде почудился проблеск узнавания. Он некоторое время сидел неподвижно, явно решая, какой линии поведения придерживаться, чтобы с наибольшей вероятностью избежать гнева императора. В конце концов, он вышел из затруднительного положения и внезапно поднялся из-за стола.

— Следуйте за мной.

Стражники подтолкнули ее вперед. Человек, в котором она угадала камергера Эмгыра, провел их маленький отряд через огромный, превосходно убранный сад с четырьмя тихо журчащими фонтанами, через лабиринт переходов к кабинету Эмгыра, где несли стражу шестеро солдат в полном боевом облачении с отличительными знаками бригады Импера. Здесь он остановился, с определенной последовательностью постучал в дверь и вошел.

— Я сказал — никого, Мерерид, — раздался холодный и внятный голос Эмгыра. Судя по виду стражников, им страшно захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда.

— Прошу прощения, ваше величество, но тут необычное дело…

Ее втолкнули внутрь, оба стражника едва ползли следом.

Эмгыр вар Эмрейс, Deithwen Addan yn Carn aep Morvudd, император Нильфгаарда и половины известного мира, взглянул на нее и на мгновение замер.

— Перед тобой… — начал Мерерид, но Эмгыр сразу оборвал его:

— Вы, трое. Уйдите.

Люди немедленно поклонились и исчезли. Цири осталась наедине с императором. Оба настороженно рассматривали друг друга, будто видя клубок со змеями.

Легкое серебро на висках, пара морщин у глаз и губы намекали на время, что прошло с того судьбоносного дня, вечность назад, в замке Стигга, где они встретились в первый — и последний — раз.

— Цирилла, — его голос ровный и выверено спокойный. — Мне сообщили о твоей смерти.

— Похоже, ты поверил в историю Геральта, — она улыбнулась. — Ваше императорское величество.

— Нет. Где отряд, что был послан за тобой?

— После того, как попытался убить меня? Понятия не имею.

— Убить тебя? — император сощурился. — У них было четкое указание проследить за твоей безопасностью по пути в столицу.

— Они явно получили другие приказы, а именно: избавиться от меня и представить дело несчастным случаем.

Император некоторое время молча смотрел на нее.

— За это заплатят, — в конце концов, тихо и спокойно сказал он. Не угроза, но утверждение, звучавшее куда опаснее. Он поднялся из-за стола и подошел к ней. — Что заставило тебя приехать в Нильфгаард… ведьмачка?

— Друг Геральта, который спас мне жизнь, — ответила Цири. — Он убедил меня выслушать тебя.

— Сама ты не собиралась этого делать?

Она холодно посмотрела на него и так же холодно произнесла:

— Нет. Слишком часто меня пытались использовать — меня, или некую часть моего тела. Даже ты и те, кто действовал по твоему приказу.

Император поджал губы, впервые проявив эмоции.

— Вспомни, десять лет назад я отказался от этого намерения.

— Десять лет — долгий срок, — возразила Цири. — Ты вполне мог передумать.

— Ты не доверяешь мне.

— А должна? Насколько я помню, ты не давал поводов для доверия.

Он смотрел на нее со странным выражением, а потом, похоже, решился на что-то.

— Мерерид!

Камергер, явно ожидавший под дверью, немедленно вошел в комнату.

— Приготовь покои для гостьи, те, что в заднем коридоре — они будут принадлежать леди до других распоряжений. Все ясно?

— Ваше величество, — Мерерид поклонился.

— Присоединишься ко мне за ужином? — снова взглянул на нее Эмгыр.

***</p>

Большую медную ванну заполняла ароматная пена, вода почти обжигала. Цири потянулась, откинула голову на бортик и вздохнула от удовольствия. Так просто привыкнуть к роскоши, особенно после зимы на Пути, мягко говоря, неприятной. Закрыв глаза, она решила, что совершенно не зря так долго ехала в Нильфгаард, даже эта ванна того стоила.

Когда вода остыла, она неохотно вымылась и приготовилась, пока Мерерид или еще кто-нибудь не явился проверять ее. Незаметные слуги оставили теплые полотенца и набор замечательных мазей, в основном неизвестных. Она всерьез предполагала, что Йенефер бы одобрила их.

Цири вытерлась, оставила волосы распущенными и осмотрела в зеркало шрамы от василиска. Они уже почти зажили, но все еще ярко выделялись — последнее дополнение к ее возрастающей коллекции.

Обернувшись полотенцем, она подошла к туалетному столику, заставленному разнообразными баночками и флаконами. Цири с подозрением понюхала некоторые из них и выбрала маленький синий сосуд. Она сомневалась в его назначении, но мазь внутри походила на крем и обладала сладким и тонким запахом жасмина. Можно использовать.

В спальне на выбор было разложено три платья. Кто бы их ни подбирал, он имел превосходный вкус, поняла она, примеряя их, — все три подошли идеально. Видимо, император куда больше знал о ее жизни, чем она предполагала. Запомнив и этот факт, чтобы швырнуть ему в лицо, если представится возможность, Цири выбрала простое, но изысканное темно-синее платье, чуть приспущенное с плеч.

Затягивая еще влажные волосы в спутанный узел, совершенно непохожий на элегантную прическу, она вдруг с беспокойством ощутила, что почти мгновенно и спокойно приняла роль дамы, которую обслуживают другие люди. Цири глубоко вздохнула и решила поразмыслить над этим позже. Пока она была всего лишь гостьей; побеспокоится о своем положении, когда разберется с насущными вопросами. Конечно, если останется жива.

Она еще раз оглядела себя в зеркало и, выйдя из комнаты, столкнулась с камергером, ожидающим под дверью. Он поклонился.

— Следуйте за мной, госпожа.

— Значит, ты больше не считаешь меня пленницей? — Цири попыталась вызвать у него отклик.

— Приказы императора относительно госпожи были точными, — он не поддался на провокацию. — При дворе императора многое совсем не то, чем кажется.

— И чем тебе кажусь я?

— Внешность обманчива. Не мое дело, почему госпожа так похожа на покойную императрицу. Я здесь, чтобы служить его величеству.

Ей хотелось спросить его о лже-Цирилле, но пока она решалась, камергер остановился перед боковой дверью, открыл ее и пригласил войти. Эмгыр ожидал перед камином, сцепив руки за спиной. К удивлению Цири, он повернулся и поприветствовал их наклоном головы, согласно этикета. Мерерид поклонился, но она проигнорировала протокол, с вызовом уставившись на императора, своего отца. И почувствовала исходящие от камергера подавленность и отчаяние.

— Можешь идти, Мерерид.

Камергер ушел, раздраженно глянув на Цири, а она с интересом осмотрелась. Небольшая, но изысканно украшенная комната, явно личная обеденная зала. Почти всю комнату занимал большой стол из какого-то диковинного темного дерева и всего два стула. Стол уже накрыли, и поднимающиеся ароматы заставили Цири внезапно вспомнить, что она не ела с утра. Кроме того, у камина стояло два больших кресла и маленький столик между ними, на котором лежала стопка книг. Множество свечей и какой-то магический источник света наполняли комнату теплым сиянием, придавая ей спокойствия и утонченного изящества.

— Когда мой астролог сообщил о твоем возвращении в наш мир, я заказал потрет, чтобы помочь поискам, — прервал молчание Эмгыр. Вздрогнув, Цири обернулась к нему. — В то время я решил, что художник польстил, дабы завоевать расположение императора. Я ошибался.

Удивленная Цири кратко кивнула, заливаясь предательским румянцем и молча проклиная его. Эмгыр предложил ей сесть. Она повиновалась, слишком увлеченная предстоящей трапезой, чтобы проявлять характер. Можно подождать до окончания ужина.

Пока они ели, Цири иногда чувствовала его взгляд, но не собиралась реагировать и сосредоточилась только на пище. Ей пришлось приложить усилия, чтобы следовать хорошим манерам и не запихать в рот сразу все, стоявшее перед ней. Очень непросто, поскольку многообразие поданных блюд было и впрямь достойно императорского стола. Цири признала легкое и нежное перо фазана, приготовленного с изюмом и тимьяном, в белом винном соусе, а еще нежнейший паштет из оленины, какого никогда не пробовала. Некоторые блюда она даже не пыталась опознать и просто наслаждалась сочетанием вкусов и пряностей, не обращая внимания на повисшее молчание.

Цири пообещала себе, что не будет первой заводить беседу. В обычных условиях она назвала бы это ребячеством, но трапеза с императором Нильфгаарда, самым могущественным человеком из ныне живущих, который оказался еще и ее давно потерянным отцом, — никак не походила на обычный случай.

Закончив ужин, Эмгыр пересел к камину, и после краткого замешательства Цири присоединилась к нему. Он щедро наполнил два кубка вином, которое, вероятно, стоило с маленький городок, или два, и сидел, глядя в огонь, держа кубок в руке. Невзирая на стоимость вина, Цири сделал большой глоток для бодрости.

— После победы над Дикой Охотой ты могла поехать в Вызиму. Однако не сделал этого. Почему? — не глядя на нее, заговорил император после долгой тишины.

Цири помолчала, решая, сколько стоит открывать — или, скорее, оценивая, сколько можно сказать, не пускаясь в обвинения, которые очень быстро приведут беседу к бурному завершению.

— После бойни в Цинтре меня все время преследовали, — осторожно начала она. — Кагыр, Риенс, Вильгефорц. Бонарт, Филин. Чародейки. Aen Elle. Дикая Охота. Больше десяти лет бегства отовсюду, ото всех. Больше десяти лет я слушала, как другие люди строят на меня планы, которые почти всегда сводились к рождению чужого ребенка. — Цири снова почувствовала его взгляд, но смотрела прямо перед собой. — Во время боя с Охотой я думала, что это возможность исчезнуть, сбежать, теперь уже от всех пафосных, но пустых слов, которыми меня пичкали всю жизнь: предназначение, судьба и все такое.

— Это невозможно, — заметил император. — Никому не сбежать от судьбы.

— Не считала тебя суеверным, — возразила Цири, впервые встречая его взгляд. — Верно, это невозможно. Но я смогла несколько лет избегать всего этого. Ты и в самом деле не понимаешь, почему я так поступила?

Он промолчал.

— Когда ты понял, что я жива?

— Я никогда не верил в историю ведьмака.

— Он не слишком убедителен? — улыбнулась Цири.

— Он не походил на человека, который потерял все, — просто ответил император.

На этот раз уже она не нашла слов.

— Через три недели я услышал россказни о твоих приключениях, подтвердившие верность моих выводов, — император чуть наклонил голову. — Должен сказать, ведьмак меня разочаровал. Я думал, он сдержит слово.

— Не он принимал решение.

— Я пришел к такому же выводу.

Цири вскинула голову и взглянула на императора, убеждаясь, что язвительность в его словах не мираж. В историях о нем почти не упоминалось чувство юмора, вернее, никогда не упоминалось. Цири глотнула еще вина, решаясь немедленно перейти к некоторым вопросам. Она поставила кубок и посмотрела ему в глаза.

— Зачем ты снова искал меня? Ты говорил, что отказался от своих планов относительно меня. Так в чем дело?

— В планах, — Эмгыр внимательно изучал Цири, и она забеспокоилась. Не помешало бы еще выпить. — У меня есть предложение. Расскажу подробности завтра…

— Я бы предпочла услышать все сейчас, — прервала она его. Судя по выражению его лица, подобное с ним случалось не часто, если вообще случалось.

— А я бы предпочел, чтобы ты хорошенько подумала, прежде чем отвергать предложение, — возразил император уже несколько холоднее. — Поэтому мы обсудим все завтра, когда ты отдохнешь после дороги. А пока будешь решать, принимать это предложение или нет, твой визит должен храниться в строжайшем секрете.

Он взял маленькое устройство, прятавшееся между книг на столе, и протянул ей. Цири невольно взяла предмет и с подозрением осмотрела.

— Никуда не ходи одна, по крайней мере, пока. Зажми верх устройства пальцем, чтобы вызвать Мерерида. Он получил надлежащие указания. Можешь ходить в любые комнаты этого коридора, и в библиотеку тоже. Здесь мои личные покои, о чем знают лишь избранные, и тебе не стоит покидать их. — Император заметил, как она нахмурилась, и его тон похолодел еще больше. — Этот вопрос не подлежит обсуждению. Ты не пленница, но можешь оказаться в опасности, если мои враги обнаружат тебя. Я не позволю тебе рисковать жизнью из-за дерзости.

Цири молчала, сосредоточившись на дыхании. Эмгыр снова пристально посмотрел на нее, а потом без лишних слов поднялся из кресла, поклонился и оставил ее пылать от гнева в одиночестве.

***</p>

— Так что он предложил?

— А еще говорят, у меня нет терпения.

Регис только улыбнулся. Цири вздохнула.

— Самое нелепое из твоих догадок. Нильфгаардский трон.

— И что ты ответила? — он вскинул брови.

— А ты как думаешь?

***</p>

— Ты, должно быть шутишь. Ваше императорское величество.

— Едва ли у меня есть чувство юмора.

— Тогда объяснись, эта идея слишком нелепа, чтобы воспринимать ее всерьез.

— Нелепа? — повторил император. — Ты — моя дочь и, соответственно, наследница. Не вижу указанной тобой нелепости.

Цири недоуменно покачала головой.

— Почти все зло, что случилось в моей жизни, пришло из Нильфгаарда. — «И от тебя» хотела добавить она, но судя по выражению его лица, он и так понял значение ее слов. — И теперь ты считаешь, что я, как ни в чем не бывало, взойду на его трон?

— Я даю тебе орудие, — Эмгыр говорил спокойно. — Тебе решать, как им воспользоваться.

— А если я воспользуюсь им для мести? — Цири враждебно посмотрела на него.

— Твое право, — император был невозмутим.

Цири замолчала, в полной мере осознав, что он видит ее ложь насквозь. И решила сменить подход.

— Все так плохо, да? — насмешливо спросила она.

Кажется, это сработало — маска тщательного безразличия Эмгыра дала трещину.

— Твоя дерзость очаровательна.

— Унаследовала это качество от родителей, — Цири пожала плечами.

Некоторое время император смотрел на нее, поджав губы. Но когда заговорил, снова стал холодным и собранным.

— С тех пор как я пришел к власти, Нильфгаард постоянно ведет войны. Сначала гильдии требовали вторжения на Север. Теперь им тоже это надоело. Им нужен мир. И они утверждают, что говорят от имени народа.

— С каких пор тебя интересует мнение народа?

— С тех пор, как часть армии приняла сторону моих врагов, — холодно ответил он. — С тех пор, как торговая гильдия набирает силу и снова активно строит заговоры против меня. С тех пор, как на первый взгляд надежные командиры открыто игнорируют мои приказы и пытаются убить мою дочь.

Теперь была очередь Цири молчать какое-то время.

— Думаешь, все измениться, если ты объявишь меня наследницей? — осторожно спросила она.

— Нет. Только если отрекусь от трона. Народ получит желанные перемены и перестанет поддерживать гильдию.

— Зачем тебе все это? — тихо поинтересовалась Цири.

— Мое правление подходит к концу, — равнодушно ответил император. — Но окончится оно на моих условиях. Цена, которую я заплатил за трон, слишком велика. Я не потерплю очередного узурпатора во главе империи.

— Не отвечай прямо сейчас, — добавил он спокойно, встречая ее взгляд. — Подумай. Это и в самом деле мощный инструмент, с помощью которого можно вернуть потерянное — и добиться желаемого.

Цири молчала, безуспешно пытаясь найти в его лице признаки… да хоть чего-нибудь, и в то же время стараясь удержаться от короткого, рвущегося ответа, куда он может идти со своим инструментом и троном. Поскольку именно он и забрал у нее все. Он уничтожил ее дом и, вместе с тем, всю ее жизнь.

— Ладно, — произнесла она, справившись с эмоциями. — Я подумаю.

***</p>

— Ты в самом деле думала над его предложением? — снова прервал ее Регис.

— Да, — Цири пожала плечами. — Он не преувеличивал, говоря о мощном инструменте. Немного успокоившись, я поняла, что если соглашусь, больше не нужно будет переживать насчет честолюбивых чародеек и их намерений относительно меня. Вот честолюбивые эльфы со своими намерениями — совсем другое дело… Но такое положение хотя бы позволит чуть свободнее распоряжаться своим будущим, будущим страны, даже всего мира. Выглядело весьма привлекательно и находилось так близко, — она поморщилась. — Конечно же, в его предложении были и грязные политические интриги, опасные связи, тайная борьба за власть среди нильфгаардских дворян и генералов армии за моей спиной.

— Конечно, — согласился Регис. — Так к какому решению ты пришла?

— Ни к какому, — Цири покачала головой. — Соблазн был, но я так и не смогла выбрать подходящий вариант. Прежде чем хорошенько рассмотреть предложение со всеми вытекающими, следовало решить ряд вопросов.

***</p>

Следующим утром Мерерид привел ее в кабинет императора через лабиринт тайных ходов, которые она изо всех сил постаралась запомнить, почти безуспешно. Эта комната отличалась от той, в которой Цири была вчера. Светлая и скудно обставленная: большой письменный стол, несколько стульев, полки и стеллажи с книгами вдоль стен. Утренний свет пробивался сквозь витражи, за которыми ничего не было видно.

Мерерид официально поклонился и вышел. Казалось, он больше не собирался требовать от нее соблюдения этикета. Цири ему сочувствовала, но не настолько, чтобы повиноваться.

— Подумала насчет моего предложения? — Эмгыр жестом предложил ей сесть.

— Ты всерьез считаешь, что я могу принять такое решение за один вечер? — поднялось раздражение, и она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и сохранить ясность мысли. — Решение, которое все изменит, но подоплека и результат которого мне до сих пор неизвестны?

— В чем ты сомневаешься?

— Во всем, — выплюнула Цири. — Во-первых, не очень-то верится, что ты действительно отречешься от престола. Во-вторых, твоя внезапная отеческая щедрость касательно передачи власти очень подозрительна, и я не могу не искать за всем этим истиной цели. В-третьих…

— Внезапная? — нахмурился император. — Я уже несколько лет ищу тебя.

— Вообще-то, десятилетия, — Цири взорвалась от ярости. Попытки сохранить спокойствие остались в прошлом. — Какие трогательные слова — если не знать, каковы были твои первоначальные планы насчет меня!

Она вдруг замолчала, пытаясь овладеть собой. Эмгыр не отвечал. Разноцветные лучи весело переливались на мраморном полу, совершенно не отражая настроение беседы.

— Как ты мог? — тихо обронила Цири. Ей удалось совладать с гневом — с гневом, но не с болью старых, позабытых ран, не с болью, которую она бессознательно носила в себе все прошедшие годы. — Как ты мог вообще думать о таком?

Лицо императора скривилось в непонятной гримасе.

— Когда Вильгефорц рассказал полную версиею пророчества Итлинны и его значение — о конце света, о бедствиях, которые мог предотвратить только твой… наш ребенок… Тогда это казалось единственной возможностью остановить грядущее, единственным решением, которое точно увенчается успехом.

Он помолчал немного, словно собираясь с мыслями.

— Все это, вместе с идеей абсолютной власти, затмило мой разум. Я был ребенком, измученным, изгнанным и униженным, жаждущим мести. Меня легко убедили — слишком легко, если вспомнить. В то время я верил, что заплачу любую цену. Но потом… — император снова замолчал, и Цири неожиданно осознала, что он, похоже, никогда раньше не произносил этого вслух.

— Когда я, наконец, встретил тебя, когда Йеннефер назвала тебя дочкой и попросила не обижать, я понял, что никогда не смогу осуществить свой план, что никакая цель не может оправдать подобных поступков. Я никогда не любил твою мать, но в тот миг…

Цири молчала, горло перехватил гнев и слезы, которые она старалась удержать. Она подозревала, что в его словах крылось извинение, на которое он едва ли был способен.

Но слов не хватало: раны были слишком глубоки, недоверие — слишком сильно. Однако начало было положено.

Цири глубоко вздохнула, успокаиваясь, убеждаясь, что голос не дрогнет, и заговорила:

— Что случилось с мамой?

— Я собирался забрать вас обеих в Нильфгаард, — император смотрел мимо нее в окно. — Дани из Эрленвальда должен был умереть, а вместе с ним и правда о твоих родителях. Но Паветта заподозрила неладное. Она отправила тебя на берег перед самым отплытием.

Его слова вызвали в памяти образы, почти забытые смутные воспоминания, которых она не понимала раньше. Эти образы обрели холодную ясность в свете их беседы.

— Она сказала бежать к бабушке и ни о чем не спрашивать, — тихо сказала Цири. — Сказала, мы играем в прятки. Чтобы удивить тебя.

— И в самом деле, удивили, — сухо ответил император. — Я пришел в бешенство, не найдя тебя на корабле, а у твоей матери случился очередной приступ. Во время нашей ссоры произошел несчастный случай, — он с непонятным выражением поморщился. — Она упала за борт, а Вильгефорц в этот момент как раз открыл портал, помешав помочь ей.

Цири вскочила с кресла, больше не в состоянии хранить спокойствие.

— Ты чудовище, — прошипела она.

— Да, — император встретил ее взгляд. — Я уничтожил всех, кто стоял у меня на пути, и превратил их могилы в бальные залы. Я считал, что способен на все ради своей цели. И так было несколько лет, пока я не встретил пепельноволосую ведьмачку и ее родителей. — Он на миг умолк, а потом заговорил тихо, почти ласково: — И тогда я понял, что своими поступками погубил нечто невозвратное, уничтожил навсегда.

В ее памяти снова вспыхнули воспоминания: бесконечная лестница, уходящая вниз, выматывающая усталость и непередаваемое отчаяние от осознания потери Геральта и Йеннефер. И он — незнакомый, крепко обнимающий ее посреди двора, покрытого кровью. Кровью, которую пролила она.

Цири почти потеряла самообладание, но не собиралась показывать свою слабость. Она развернулась и отошла к витражному окну, едва слышно обронив:

— Уйди.

К ее удивлению, он так и сделал.

***</p>

Молчание Региса было слишком красноречивым по ее мнению. Цири искоса взглянула на него.