Часть 4 (2/2)
- С какой стороны от вас выключатель?
- С правой, - Шастун потянулся было своей правой рукой к стене, находящейся за спиной учителя, - Для тебя с левой, Шастун. Мы смотрим в разные стороны, и наше право и лево отзеркалены.
- Сразу бы так и сказали, - Антон было вытянул левую руку, резко щёлкая по переключателю света, избавляясь от окружающей их темноты.
- Ты спросил, с какой стороны от меня выключатель, я и сказал. Формулируй свои вопросы чётче, - Антон всё ещё жался к учителю и их лица были на расстоянии менее десяти сантиметром друг от друга, - И отлепись ты от меня, наконец! Что за детский сад! Ты специально надо мной издеваешься?
Шастун отпрыгнул от мужчины и, кинув свой рюкзак куда-то под вешалку, смело пошёл внутрь квартиры.
- Обувь, Антон! Снимай свои кеды. По ним уже помойка плачет, а ты их всё носишь. Если сейчас натопаешь, будешь всю ночь работать золушкой и драить полы. Ты слышишь меня?
Шастун, конечно, слышал, но возвращаться в прихожую не хотел, поэтому снимал кеды на ходу и бросал их на пол, где придётся, по пути в огромную гостиную, где уже тоже включил свет.
- Ничего себе у вас хата, Арсений Сергеевич, - Антон уже во всю бегал по огромному помещению, которое было чем-то общим между гостиной и кухней, разделяемых огромной барной стойкой, и рассматривал всё вокруг.
Больше всего внимание мальчика привлекли окна в пол, из которых открывался потрясающий вид на ночной Питер. С высоты двадцати этажей этот город выглядел действительно завораживающе. Огоньки ночной жизни так и манили к себе.
Попов не обращал внимание на метания Шастуна, лишь изредка поглядывая на него, чтобы, в случае чего, иметь контроль над любой сложившейся ситуацией. Мужчина методично выполнял действия, которые, как план, держал в своей голове. Раздевшись и отнеся продукты на кухню, он собрал разбросанную мальчиком обувь и поставил её в прихожей рядом со своей. Пачку сигарет он бросил на видное место на барной стойке, чтобы не забыть про неё и всё-таки разобраться, что к чему.
Решив сначала разогреть ужин, а потом уже разобраться со всем остальным, Попов был несказанно рад тому, что в холодильнике нашёлся плов, который он тут же разложил по тарелкам и по очереди отправил их разогреваться.
Включив чайник, Арсений наконец добрался до продуктов, которые неспеша раскладывал по местам. Уже успевший всё рассмотреть, Шастун притопал на кухню и забрался на барный стул, мотая ногами и с опаской посматривая на пачку сигарет, лежащую в двадцати сантиметрах от него.
- Можешь уже начинать объяснять и оправдываться, - начал учитель, заметив тревожный взгляд мальчика.
- Так я же всё уже рассказал, - Антон поднял на Попова взгляд наивных зелёных глаз.
- Ты то может всё и рассказал, только я ничего не понял, - убирая в холодильник сыр, продолжил Арсений.
- Ну так это же получается уже ваша проблема, - мальчик протянул руку и взял в неё пачку, открывая и пересчитывая. Девятнадцать сигарет всё ещё покоились внутри.
- Не хами, Антон. Откуда сигареты? Ты же вроде кричал на меня, что около магазина у тебя была последняя, - Арсений поставил перед Шастуном тарелку с пловом, от которого шёл пар, несущий в себе божественный аромат, и забирая у того из рук сигареты.
- Да, всё так и было, - мальчик пододвинул тарелку поближе к себе и вцепился в неё одной рукой, другой крепко сжав предложенную ложку, - а потом вы привезли меня к ментам и вышли куда-то из машины, а я из праздного любопытства заглянул в бардачок. Они там и лежали. Я не знаю, откуда они там взялись.
- То есть ты не трогал эту пачку? – скептически спросил Попов.
- Трогал, - печально кивнул Шастун, - но сделать ничего не успел. Вы вернулись и … А дальше то, что рассказывать? Сами всё знаете.
- Та сигарета в машине была из этой пачки. Правильно я понимаю? – Арсений тоже принялся пересчитывать оставшиеся в пачке палочки.
- Да, но я не успел её даже зажечь и мне за неё уже прилетело, так что… Вроде разобрались? Да? – Антон надеялся, что учитель уже отвяжется от него и даст спокойно поесть.
- Да, Антон, разобрались. Но если я ещё хоть раз увижу тебя с сигаретой, то… - дальнейшую угрозу, которую собирался высказать учитель прервал Шастун.
- То будете проводить экзекуцию. Я помню, - Арсений кивнул и принялся за свою порцию, и мальчик наконец понял, что он тоже наконец-то может есть.
Запихнув в себя уже пять или шесть ложек и старательно жуя новую порцию горячей еды, Антон с полным ртом начал говорить.
- Очень вкусно спасибо. Жалко у меня аллергия на рис.
Плов сильно ухудшал дикцию, отчего до Арсения не сразу дошло, что только что сказал Шастун, однако, как только он понял, то сразу вырвал у мальчика тарелку и ложку, которую тот всё никак не хотел отпускать, и силком потащил его к раковине.
- Ты издеваешься надо мной? Тебе сколько лет, Шастун? Семнадцать или семь? Цирк уехал, а клоуны остались! Выплёвывай всё быстро. Быстро, Антон! – но мальчик сдаваться не собирался, всё ещё тщательно жуя, спрятанный за щеками, как у хомяка, плов.
Попов попытался разжать рот мальчишки, но у него ничего не получалось, потому что Шастун брыкался и вырывался, грозясь подавиться. Бросив эту затею, Арсений кинулся к телефону, чтобы позвонить своему знакомому врачу и спросить, что же делать дальше.
Антон, прожевавший всё, что успел захватить, с опаской поглядывал на учителя, судорожно пытающегося набрать какой-то номер.
- Куда вы звоните? – Антон уже понял, что зря сболтнул про аллергию. Он слишком расслабился рядом с учителем, потерял бдительность и, уже в который раз за вечер, попал в неприятности.
- Вот сейчас просто помолчи! У меня никаких нервов на тебя уже не осталось. Почему ты сразу не сказал, что тебе нельзя рис? – Арсений наконец нашёл нужный контакт и нажал на трубку вызова, выжидающе глядя на Шастуна.
- Просто плов выглядел очень вкусно, и я очень захотел его попробовать. Не нужно никуда звонить, аллергия не смертельная. Правда, - Попов хлопнул ладонью по столешнице, отчего тарелки, стоящие на ней, подпрыгнули, издавая неприятный звон и заставляя Шастуна вздрогнуть.
- Откуда ты знаешь? Ты вообще своей головой хоть что-то соображаешь? Это не шутки, Антон, - Арсений уже собирался продолжить распекать нерадивого ученика, но в трубке телефона раздался дружеский голос, который приветствовал мужчину, - Алло, Дим, привет. Не в службу, а в дружбу, подскажи мне пожалуйста, что делать, тут такая ситуация…
Пока Арсений Сергеевич объяснял, что произошло и слушал, как помочь ребёнку, Антон понял, что у него начался отёк, от которого стало трудно дышать. У него и раньше такое было, но в этот раз всё оказалось сильнее, отчего подростка накрыла паника и он нервно стал дергать учителя, рывшегося в аптечке, за рукав, потому что голос пропал и получалось издавать только какие-то непереводимые хрипы.
Попов, повернувшийся в сторону мальчика, смачно выругался, быстро поблагодарив друга за помощь, и с облегчением выдохнул, найдя в аптечке необходимые ампулы супрастина и шприц. Шастун, увидев, что с ним хотят сделать, попытался сбежать подальше, от учителя, который уже набирал необходимое лекарство в шприц, но далеко уйти не удалось.
Заметив движение Антона в противоположном от него направлении, мужчина быстро закончил с наполнением инструмента и схватив спиртовые салфетки, бросился тому вдогонку, перехватив мальчика около дивана. Еле как повалив сопротивляющегося Шастуна лицом вниз и практически сел на него сверху, Попов пытался стянуть штаны брыкающегося подростка, но имея лишь одну свободную конечность, сделать это оказалось трудно. Поэтому, освободив правую руку и переложив шприц в левую, мужчина несколько раз сильно приложился ладонью к вертящейся заднице, чем заставил её замереть на несколько секунд, которые использовал для того, чтобы наконец-то стянуть джинсы вместе с трусами, и протереть кожу обеззараживающей салфеткой.
Холодок, пробежавшийся по коже ягодиц мальчика, заставил того вновь начать крутится и вырываться, вызвав при этом сильнейшее недовольство у Арсения Сергеевича, который ещё два раза шлёпнул неугомонную задницу, делая укол одновременно со вторым ударом.
- Свободен! – учитель слез с Антона, который уже не хрипел, но всё ещё не мог дышать ровно.
Мальчик так и остался лежать на диване, лишь сердито возвращая на место всё то, что сорвал с него Попов, который уже вернулся на кухню.
- Садист, - прошептал Шастун, отдышавшись. Вставать мальчик не спешил, так и лежа на животе с кое-как натянутыми штанами.
- Ещё хоть слово, Антон! Хоть слово! – мальчик не заметил, когда Арсений вернулся к дивану со стаканом воды, - Садись и пей, нечего строить из себя великомученика. Нет, это надо же додуматься! – снова разошёлся мужчина.
- Как я могу сесть, у меня не задница, в сплошной синяк там, - Шастун всхлипнул от жалости к себе.
- Не придумывай, она даже не красная. Я тебя сегодня что-то уж слишком жалею. Надо было тебя ещё в отделении как следуют отстегать, чтобы мозги на место встали, - Арсений рывком посадил вяло сопротивляющегося Антона и всучил тому кружку, - Что вот ты за человек, Шастун, а?
- Сам не знаю, но бить меня больше не надо, - залпом выпив полстакана, мальчик хватал воздух и пытался одновременно говорить.
- Допивай давай и в душ, полотенца возьмёшь на полке, они чистые. Бегом! Я устал и очень зол, Антон. И если твоя тощая задница не окажется в ванной через 5 минут, то я обещаю, что ты в ближайшую неделю не сядешь, - Арсений устало потёр виски одной рукой, другой указывая в направлении ванной.
- Да, обещать вы мастер, - Шастун шумно опустил пустой стакан на стеклянный столик, и поднялся, поворачиваясь в нужную сторону и собираясь обогнуть диван.
Ответом послужил звук расстёгивающейся пряжки на ремне преподавателя. Антон, обернувшись, наблюдал, как мужчина проворно вытягивает кожаную змею из шлевок и складывает орудие пополам.
- Я считаю до пяти, - вкрадчиво проговорил Арсений Сергеевич, резко щёлкая ремнем.
- Угрожать у вас тоже хорошо получается, - выкрикнул мальчик и ретировался в ванную, закрываясь замком изнутри.
Учитель устало кинул ремень на столик и несколько раз глубоко вздохнул. Нужно было ложиться спать. Приняв решение постелить ребёнку на достаточно большом и широком диване, около которого он до сих пор стоял, мужчина отправился в свою спальню к шкафу, из которого выудил чистое постельное бельё и одеяло. По дороге обратно Попов захватил одну из своих подушек с кровати.
Шастун в это время, стянув в ванной всю одежду, вертелся перед зеркалом, пытаясь рассмотреть ужасающие, как он думал, последствия воспитания Арсения Сергеевича, но на попе мальчика были лишь недавние отпечатки мужской ладони, уже начинавшие бледнеть. Мальчик расстроился, что не удалось уличить учителя в избиении, ведь ему было так больно, а в итоге даже и синячка ни одного нет, значит Попов был прав, что он не бьёт Антона, а лишь ставит на место зарвавшегося мальчишку.
Наконец, залезши в ванную, которая на деле оказалась большим джакузи, Шастун, включив приятной температуры воду, смывал с себя весь сегодняшний день.
Попов закончил заправлять диван одновременно с тем, как Антон вышел из душа, в одном полотенце, обмотанном вокруг бёдер, держа в руках свою грязную одежду.
- Арсений Сергеевич, я… - начал было мальчик, но Попов спохватился быстрее.
- Да, Антон, извини, я забыл про одежду, - быстро метнувшись в спальню и обратно, Арсений принёс мальчику комплект, состоящий из трусов, спортивных штанов и футболки, который отдал Шастуну в руки, одновременно с этим забирая то, что тот держал, - Всё новое. Можешь переодеться тут, я всё равно тоже иду в душ, - мужчина скрылся за дверью, из которой несколькими минутами ранее вышел Антон.
Когда из ванной донёсся шум воды, мальчик наконец-то отмер, и начал быстро натягивать на себя всё то, что ему вручили. Штаны были сильно велики, отчего пришлось сильно затянуть завязки, чтобы те держались, а футболка, хоть и была практически подходящей по длине, уж слишком была широка в плечах и всё время норовила съехать, оголив ключицы Антона.
Забравшись под одеяло, Шастун и не заметил, как заснул, поэтому вышедший из ванной мужчина, старался как можно тише, пройти в себе в спальню, выключая свет по пути.
Утро вечера мудренее.