_ _ _ (1/2)
Тенма Цукаса рисует звёзды на полях тетради.
Он занимается этим на всех уроках: последняя записка никак не хочет выходить у него из головы. Он бессознательно водит ручкой по бумаге, подчёркивая длинные лучики, и думает — вернее, ему кажется, что он думает. На деле же его голова полна образов, ещё не принявших вид мысли. Цукаса просто не знает, о чём именно ему нужно думать.
Он не ожидал, что всего за пару дней его сердце дважды успеет отправиться в нокдаун. Это случалось с ним впервые, и он решительно не понимал, какие действия ему нужно предпринимать в таких ситуациях.
Или не впервые.
Цукаса останавливает ручку и продолжает пропускать слова учителя мимо ушей.
Конечно, это дерзкая ложь самому себе. Цукаса мог вспомнить множество неловких эпизодов с участием Руи, когда он терял слова, издавал странный шум, врезался в декорации на Сцене Чудес — и ещё многое другое. Запас его реакций оказался не таким широким, как он предполагал: в такие смущающие моменты Цукаса чувствовал себя нейросетью в процессе обучения. Казалось бы, такие простые запросы! — но зарегистрированных возможностей на их исполнение у него не хватало. Сталкивался ли Руи с такими проблемами во время программирования?
Да и не только программирования. Цукаса всегда думал, что социальные взаимодействия даются Руи легче. Он тонко чувствует любой разговор, как сноубордист ощущает все неровности на снегу во время спуска, и умело лавирует между препятствиями, избегая неловкостей… Цукаса хочет так же. Но может только убеждать себя перестать думать о том, что он чувствует, когда находится рядом с ним. Представлять, что никаких препятствий нет. Или вовсе оставаться на вершине горы и наблюдать за тем, как спускаются другие.
Много ли он теряет? По крайней мере, заверяет он сам себя, он не будет страдать, сломав, например, ногу, не справившись с управлением и врезавшись в сосну.
Заверяет себя и продолжает чиркать небольшие звёзды. Цвет у него всего один, синий, но это не мешает ему представлять, что эта маленькая пузатая звёздочка — Эму, та звёздочка побольше, слишком ровная — Нене… Звезда Руи заняла собой куда больше клеток и вытянулась: Цукаса не раз видел его косой неровный почерк на чертежах и более аккуратный — в записной книжке, которую тот приносил на репетиции. Но первый отпечатался в его памяти ярче… как будто бы в этой небрежности и таился сам Руи, каким он оставался наедине с самим собой.
Да брось ты, Тенма Цукаса, это всего лишь нарисованная ручкой звезда, а ты уже начинаешь думать о чём-то совершенно постороннем.
А ведь кто бы ни писал эти записки, он всё же осмелился на рискованный спуск. Он не стал отворачиваться от своей правды, своих намерений и чувств. Он не испугался возможности получить травму в процессе. Но также он не решился и показать себя. Может ли это тоже быть своеобразным побегом, отступлением, запасным выходом? Похожим на то, что выбрал для себя сам Цукаса. Может ли? Или эти мысли — очередной способ оправдать себя и своё дурацкое обещание?
Да, Цукаса считает его дурацким — с недавних пор.
Во время их ланча Руи вдохновлённо рассказывает о новых идеях для гаджетов, которые они могли бы использовать в разных видах представлений, а Цукаса не может не смотреть на то, как сужаются его глаза, когда он улыбается; как быстро его пальцы убирают за ухо выбившиеся из-за ветра пряди волос; как плавно двигаются его руки, когда он чертит в воздухе примерные размеры очередного устройства…
Знает ли аноним, жаждущий внимания Тенмы, что его внимание уже завоёвано одним эксцентричным изобретателем?
Не знает — просто не может знать, как и кто-либо другой, потому что Цукаса надёжно запер это даже от самого себя. Техника отказа работала, как это не иронично, безотказно. Но как только его чувства начали ворошить, нежно и ласково, как рукой треплют непослушные волосы в знак похвалы, замок треснул и бессильно повис на двери тайной кладовой.
Он больше не мог пассивно воспринимать реальность. Записки стали для него флагом, призывающим газануть со стартовой линии, но вот проблема: направление заезда он должен был выбрать для себя сам.
Но у него ведь есть ещё немного времени? Может быть, ему нужен совет? Но от кого? От Саки, которая знает, кто передал ей самую первую записку? Она не в курсе его… чувств к Руи, и раскрываться перед ней сейчас было бы… немного страшно. От Нене или Эму? Никто другой не видел больше двусмысленных подколов, чем они. Но Нене… Угх, она наверняка будет смотреть на него искоса до конца его дней! С Эму безопаснее, но сможет ли она понять всю сложность его ситуации?
Может, от Тойи? О, нет, впутывать своего почти-что-братишку в это мутное дело ой как не хочется. Ведь это сам Цукаса должен быть примером человека, который справляется со всем сам и поддерживает других, как образцовый семпай!
Да, он однозначно разберётся со всем самостоятельно. На то ли даны ему силы, чтобы тратить их на копошение в неприятных исходах и своих слабостях? Наконец, у него просто нет на это времени.
Сегодня он обязан сиять как никогда ярко, ведь сегодня — день икс: день, когда Самый Вандахой-Геройский Каст, Призванный Дарить Улыбки, соберётся в Стране чудес Феникса, чтобы начать придумывать новое представление.
Тенма Цукаса подбадривает себя короткой улыбкой и продолжает рисовать звёзды.
***</p>
В их маленькой штаб-квартире, в бывшем ларьке, где когда-то продавали сладкую вату и мороженое, всегда было тепло. Дело было вовсе не в погодных условиях или в хорошем отоплении. Вымолив у братьев стратегически важную точку, Эму притащила в опустевшее помещение чуть ли не с десяток кресел-мешков самой разнообразной расцветки, протянула под потолком гирлянды с красочными флажками, уставила неиспользуемые полки старыми и новыми игрушками из торговых автоматов… И сразу после этого заброшенное местечко превратилось в милую обитель в духе Страны чудес Феникса и доброй феи с розовым каре. Цукаса словно возвращался в детство, когда разваливался на красном пуфе и смотрел на плакаты популярных мультфильмов и аниме.
Это убежище было для участников WonderlandsxShowtime местом силы. И собраний, конечно же, но это уже второстепенно.
Если бы самые могущественные маги на самом деле существовали, в этот день они все обратили бы свой взгляд на крохотную точку в небольшом парке аттракционов, вовсю пылающую магической энергией. Это четвёрка юных волшебников собралась в круг и принялась творить чудеса, используя единственно подходящий для этого источник — свои собственные сердца.
Их небольшие вечерние собрания напоминали простые посиделки с только что купленными вкусностями и тихой музыкой, играющей из колонки Эму. Цукаса сравнивал их с домашними вечеринками, которые Саки устраивала для своих подружек. Отличие было всего одно, но оно проходило между ними бездонной бороздой.
Собрания экстравагантной четвёрки никогда не были тихими и спокойными.
Эму с грохотом выкатывает в центр комнатки широкую пробковую доску на колёсиках и тут же исчезает за стойкой — своеобразным хранилищем, где можно найти любую мелочь, которую гиперактивная самопровозглашённая хозяйка штаба когда-либо приносила с собой.
— Только без акул! — сразу предупреждает Цукаса. — Мы договаривались, что наш поход в океанариум не станет почвой для новых идей!<span class="footnote" id="fn_32071532_0"></span>
Голова Эму резко выныривает из-за стойки, и огромные розовые глаза глядят на Тенму так, как будто тот только что признался в своём инопланетном происхождении.
— Но рыбы были смешные! — Её звенящий голос врезается в стены и едва не разбивает их. — Столько всего можно было бы придумать! Подводное путешествие! Встреча с русалками! Опасные кораллы и древнее чудовище на дне, у-у-у-у!
— И огромный аквариум, в котором мне придётся всё это время находиться, да, Руи? — Камиширо посмеивается в ответ на пронзительный взгляд Цукасы и подминает под себя сразу несколько пуфиков. — Я пас. Я и так натерпелся там, пока ждал, когда меня выпустят…
Короткие воспоминания ледяным душем окропляют спину Цукасы, заставляя вздрогнуть и поудобнее устроиться на красном мягком мешке.
— Я тоже пас, — чуть помедлив, произносит Нене, обнимая мини-версию себя. — Влага не пойдёт на пользу Робо-Нене… А она тоже член нашей команды.
— Бу-у! — в шутку дует губы Эму и поднимается с корточек с ворохом нарезанных бумажек в руках. — Ну и ладно! В мире ещё много-много идей, которые заставят сердца людей делать ту-дум, бу-бум и дам-да-дам! Поэтому давайте все выложимся на полную!
Дружный гул поддерживает её — и на пол плюхается кипа пустых листочков, которым суждено стать носителями новых «вжух!-вжух!» мыслей. Цукаса не знает, из какого мультфильма Эму подцепила эту замечательную идею, но она работала, несмотря на его ранний скептицизм. Бумажки с ключевыми словами или фразами прикалывались к пробковой доске, и если отыскать в закромах импровизированной кладовой красные нити, то можно было бы сплести настоящую паутину взаимосвязей. Принцесса могла оказаться боевой девушкой, а союзник под действием чар обратиться во временного противника… Стоит только протянуть нить через новую точку — и в суп сюжета попадает новый ингредиент.
Игра с его составом была любимым занятием энергичной команды.
— В каждой сказке должен быть волшебный помощник! — радостно объявляет Эму, пришпиливая первый листок на кнопку. — Предлагаю летающую кошечку с магической палочкой, которая при использовании будет — пуф! — выпускать блёстки!
— А кто тогда главный герой? — вскидывает голову Цукаса, с ужасом представляя себя, усыпанного блесточками и конфетти.
— Хмурый парень из дождливой страны, который никогда не знал радости и считает смех глупостью!
— И смысл шоу — подарить ему возможность испытывать счастье, ведь в жизни каждого должно быть хоть немного солнца…
Нене протянула свой листок Робо-Нене, и та, жужжа, подошла к доске и прикрепила записку почти в самый её низ. Насколько хватило роста.
— И всё это — с мысли о… волшебной кошечке?!
— Ху-ху… необязательно дословно воплощать первоначальный образ, Цукаса-кун. — Руи улыбается, но его жёлтые глаза глядят внимательно, словно помимо нового сюжета он думает о чём-то ещё. — Главное — сохранить и воплотить смысл, к которому ты приходишь в процессе. Средства могут быть разными.
— Да, я понимаю! Но волшебная кошечка…
Цукаса чешет затылок и смотрит на лежащие перед собой бумажки. «Жертвование чего-то очень ценного для героя», «Неразрешимая дилемма», «Вся надежда — на чудо», «Всё не то чем кажется» — он пишет размашисто, крупно, умудряясь при этом сохранять разборчивость. В отличие от Руи, который сейчас кусает карандаш и, похоже, не торопится что-то предлагать.
Цукаса тоже прикусывает кончик карандаша и напряжённой рукой дописывает: «Подсказки в виде направляющих записок».
— А может, всё же устроить катастрофу в космосе?! — продолжает Эму, втыкая в доску кнопку за кнопкой. — В самом начале должно быть что-то… мурашки-мурашки как волнующее! Например… Метеорит врезается в космический корабль, и главному герою нужно преодолеть множество проблем, чтобы спасти весь экипаж! Или… На их пути взрывается звезда! Или…
— А можно без взрывов?! — паникует Тенма, сжимая карандаш белеющими пальцами.
— Вы можете позвать ту девушку со звёздами в волосах, — не сдаётся Отори, — чтобы она поняла, что вы практикуете взрывы для шоу, и больше не таскала вас в учительскую!
Руи хихикает себе в кулак, а Цукаса вместо того, чтобы подумать о возможной реакции Ан, думает о том, что, пожалуй, он был бы не против ещё одного небольшого взрыва, чтобы услышать отчасти безумный, но такой довольный смех.
— Вряд ли с Ан это сработает… — бормочет Нене. — Она ведь в дисциплинарном комитете состоит, кажется…
— Всё равно позвать её на наше шоу — хорошая идея! — Эму перегибается через пуфик и тянет руку к новой порции бумажек. — Чем больше людей будет смотреть нас, тем больше улыбок мы разнесём по миру!
Она ворошит пизанскую башню из бумаг в поисках отборнейших листков, словно на них стоит какая-то особая пометка: «Для самых лучших идей».
Цукаса запускает пальцы в волосы и смотрит в последний листок. «Подсказки в виде направляющих записок»… Руи же имел в виду что-то подобное, когда говорил об идее для шоу? Это и в самом деле могло быть эффектно, если сохранить только концепт и придумать сюжет с самого начала. Написал ли Руи об этом на своих листках?
Тенма заваливается на бок и свешивается к плечу Руи. Тот, спохватившись, быстрыми движениями поправляет исчирканные бумажки, пряча одну за другую.
— Кризис? — понимающе вздыхает Цукаса. Но Руи качает головой.
— Не совсем. Просто не могу найти то, что подошло бы всем условиям.
— Боже, у тебя в голове в самом деле расчётная машина, что ли?
— Ху-ху, можно и так сказать. — Улыбка Руи мягкая, и всё-таки Цукаса видит в ней что-то… похожее на волнение. — Как режиссёр, я должен предусмотреть абсолютно всё. Поэтому каждую идею мне нужно основательно проработать.
— Но ведь ты сам сказал, что необязательно оставлять образ, первым пришедший в голову! Мы на то и команда, чтобы раскручивать идеи друг друга и доводить их до совершенства вместе! И моя задача, как лидера, вести всех к общей цели! Так что…
Нене отрывает взгляд от пестреющей листочками доски, посматривает на Руи и возвращается к генерированию мыслей, в то время как Эму продолжает выбирать из кучи пустышек листы интересной формы.
— Хо-о! А тут уже что-то написано! — вдруг восклицает она, выуживая из середины одну из бумажек.
Плечо Руи дёргается, и в углу одного из отодвинувшихся листков Цукаса, опустив взгляд, видит коротенькое «лю».
Глаза Эму быстро-быстро бегут по рукописным строчкам и с каждой фразой раскрываются всё шире. Блеск восторга в них уже не скрыть: Отори отрывается от записки с трудом и подскакивает к Руи, подсовывая лист бумаги ему под нос.
— Руи-кун, Руи-кун! — возбуждённо тараторит она, и даже Нене заинтересованно приподнимается со своего места. — Смотри-смотри, как красиво написано! Можешь зачитать, пожалуйста!