Глава 22. (замена) (2/2)
- Нет уж, ты разберись в себе! Если ты не любишь больше Хану, то и не лезь, расставь всё по местам. Или любишь?
- Мне кажется, я не способен любить её так, как ей бы того хотелось.
- Это как? – прищурился Сахарный.
- Я не знаю! Я не понимаю, чего она хочет!
- А ты спрашивал?
- Сотни раз! Я, по-твоему, совсем не интересовался женой все эти годы? Да я регулярно задавал ей вопрос, чего бы ей хотелось, что ей интересно! И всегда её всё устраивало. А теперь ей ничего не нравится, она меня ненавидит как будто. Впрочем, оно понятно, конечно…
- Ну, раз ты сказал, что сам с другой переспал, - вторгся Чимин в беседу, - то это тебя что-то не устраивало?
Хосоку до холодного пота было неудобно говорить об этом при Шуге. То и дело казалось, что тонкая хрупкая грань неизвестности о том, кем была его любовница одной случайности, вот-вот исчезнет.
- Возможно. Да, мне не хватало чего-то в последнее время. И я не уверен, что если мы с Ханой вновь сойдёмся, то не стану искать этого вновь…
- Ну так и отъебись от неё! – резюмировал Юнги.
- Да что ты понимаешь! – Хоуп подозвал официантку и попросил чаю. – Она мне близкий и дорогой человек. Вы скажете, что это глупость, но у меня в душе какое-то детское чувство ревности, когда не хотелось, чтобы лучший друг общался с кем-то, кроме тебя. Я боюсь, что, если у неё появится другой мужчина – я потеряю этого близкого человека. Я… может не испытываю прежней страсти, и перестал обращать на неё должное внимание, как на женщину, но я люблю её. Как вам это объяснить?
- Как сестру любишь? – уточнил Чимин.
- Да, возможно, как сестру. Как подругу. Как мать моих детей. Это неразрушимая связь! Я ничего с этим не смогу поделать, и не хочу ничего делать, я не хочу быть для неё чужим, а она всё больше отдаляется.
Шуга попытался не злиться за подругу, чтобы не ссориться с другом. Отпив пива, он сказал:
- Да, про нерушимую связь – ты прав. У меня с Хвасой что-то похожее. Я тоже не всегда смотрю на неё возбуждёнными глазами, как на пленительную женщину, но иногда прям загораюсь. Может, так оно и лучше? Не всё же пылать страстью без конца?
- Кому что, парни, кому что, - посмеялся Чимин, - я предпочитаю страсть, поэтому не останавливаюсь, чтобы не впасть в быт, не поскучнеть, не завыть от тоски.
- А от постоянной смены девиц ты не затоскуешь? Постоянное разнообразие превращается в однообразие, - заметил Хоуп.
- Движущееся колесо собака не обгадит, - улыбнулся Чимин, - никакой тоски, только кураж, азарт и удовольствие.
- Сидит тут, последний из могикан! – сыронизировал Юнги.
- Не завидуй.
- Я не завидую. Каждому – своё.
- Понять бы ещё, что именно представляет собой это «своё», - добавил Хосок.
- А чего бы тебе сейчас больше всего хотелось? – спросил Чимин.
- Подмывает ответить: «Чтобы всё было, как раньше». Но это было бы неискренне. Да, я хочу благополучия в семье, чтобы мы ужинали и завтракали, как прежде, ездили на пикники, и Хана смеялась, и мы бы играли с детьми, но я хочу и какой-то свободы. Большей, чем была раньше. Несмотря на неприкаянность и одиночество, которые я испытываю сейчас в доме отца, я временами чувствую, как здорово, что никто не ждёт, никому не надо позвонить и отчитаться, ни у кого не надо спросить разрешения, чтобы поехать в другой город, и не надо оттуда звонить и доказывать, что я не с проститутками в гостинице, а мирно решаю дела.
- Трудно это сочетается с отношениями, они же как бы подразумевают, что ты отчитываешься перед партнёром.
- Не обязательно, - не согласился Шуга, - а для чего доверие? Я когда был с Джинни – не понимал этого, тоже хотел отчётов. А с Хвасой этого нет. Когда всё говорится прямо – не надо никаких доказательств.
- Да, мне кажется, Хана мне не доверяла полностью никогда. И, самое обидное, она как будто бы и счастлива со мной по-настоящему не была…
- Это ты выдумываешь уже!
- Как будто бы ты лучше знаешь нашу жизнь, чем я! – Очередной спор прервал звонок мобильного у Хосока. Извинившись перед друзьями, он достал его и, увидев на экране номер Нури, тотчас поднялся и поспешил в укромный угол, чтобы поговорить: - Алло?
- Хоуп… - произнесла она. Её голос не дрожал, но был надтреснутым, как будто малейшее дыхание могло сломить выдержку и заставить его расколоться. – Хоуп…
- Да? Что такое, Нури? – интуитивно ощутил он неладное. Она бы ни за что не позвонила ему без причины!
- Я… я согласна, чтобы ты помог мне… нам с сыном уехать отсюда. Ты ещё готов это сделать?
- Да, но что случилось?
- Этот… этот человек посмел ударить Хосока. Я больше ни дня здесь не останусь!
Он ещё до этого советовался с Намджуном и другими своими друзьями – Ёнгуком, Ёндже – как поступить в данной ситуации. Он поделился с ними этим всплывшим секретом о своём третьем ребёнке и, хоть мнения не совпадали, всё-таки какой-то план был выработан на случай, если придётся противостоять мафиозному мужу Нури. По крайней мере, все товарищи были солидарны в том, что терпеть домашнее насилие – неприемлемо. Но за прошедшие недели, побывавший на Чеджу ещё раз Хоуп ничего не добился, женщина отказывалась уезжать, и вот, вдруг…
Услышав, что негодяй поднял руку ещё и на мальчишку, Хосок чуть не рванул туда сразу же, чтобы поставить урода на место. Но Нури сказала, что тот опять обнюхался порошка, потерял разум и куда-то умчал после скандала. Где его было искать? Поднимать на уши всю бандитскую группировку Чеджу? Хоуп велел ей собрать вещи, вызвать такси и ехать на противоположную сторону острова. Позвонил друзьям, договорился о небольшом судне, которое могло бы привезти двух человек. Через самолёт и оформление документов отследить перемещение было бы проще простого, а, по утверждениям Нури, её неадекватный муж скорее всего захочет вернуть своё, когда поймёт, что его бросили.
Потребовалось чуть меньше суток, чтобы всё организовать и реализовать. Хоуп снял жильё и, встретив Нури с сыном, сам повёз их туда. Большие тёмные очки на её лице скрывали синяк, край которого из-под них всё-таки выглядывал, но большое фиолетовое пятно на подбородке просвечивало даже из-под тонального крема. У Хосока самого терялась адекватность при виде этого зрелища – как можно?! Как можно посметь ударить женщину, если ты мужчина? Нет, ты после этого перестаёшь им быть. Это не мужчина – это мразь, отброс, сволочь! Жениться на такой женщине и обращаться с ней, как с вещью?! Впрочем, ни с одной женщиной нельзя обращаться, как с вещью! Даже если она была путаной когда-то. У Хоупа в голове это не укладывалось. Жажда убивать, вообще-то ему не свойственная, проснулась в душе и удерживалась с трудом. Он бы избил этого мудака в кровавую кашу!
Мальчик выглядел насупленным и хмурым, но не испуганным. На нём синяков видно не было, только шишка на лбу – ударился, когда его толкнул «отец». Нури молчала, не смея произнести и слова. Её до сих пор душил страх, что побег не удастся и супруг остановит их, поймает.
- Ты от телефона избавилась? – спросил её, глядя на дорогу, Хоуп.
- Да, бросила за борт, когда отплыли с Чеджу.
- Хорошо. – Он какое-то время хранил тишину. Потом опять начал: - Я тебе сразу сказал, что надо уходить от него!
- Не начинай, - сказала Нури и тронула висок, будто у неё болела голова.
- Я тоже говорил! – раздался с заднего сиденья голос Хосока-младшего.
- Он сильно тебя ударил? – посмотрел в зеркало заднего вида Хоуп и нашёл глаза сына, похожие на свои собственные.
- Ничего! Не больно. Он маму бил, и я его ударил…
- Тебе не надо было вмешиваться… - бросила ему через плечо Нури, но Хоуп возмутился:
- Он всё сделал правильно! Он мужчиной растёт! Если ты сама себя защитить не могла, то это сделал он! Молодец, Хосок, ты герой!
- Спасибо, господин Чон!
Хоуп скрипнул зубами. «Я твой отец! Твой настоящий отец! Тот, который никогда не обидит тебя и будет любить, как ты этого заслуживаешь!». Они приехали по адресу. Он помог поднять им наспех собранные чемоданы. Нури, войдя в квартиру, сняла очки, но старалась не поворачиваться к Хоупу лицом, говоря с ним затылком.
- Если что-то ещё понадобится…
- Спасибо, мы постараемся не тревожить тебя по пустякам. Я обналичила свою карточку, пока он её не заблокировал, так что деньги на первое время есть.
- И всё-таки… не стесняйся, если что. Я буду заглядывать.
- Хорошо, спасибо, - немного отвела к плечу голову Нури, и он увидел её профиль, засвеченный светом из окна. Это не позволило различить преступные разводы на коже. Даже сейчас она заботилась о том, как предстать с наиболее выгодного ракурса. «Ничто не сломит в этой женщине привычку быть превосходной, - подумал Хосок, - но не это ли желание выглядеть хорошо во всех смыслах не давало ей уйти от выродка раньше? Нури слишком горда, ей не хотелось показывать, что она могла ошибиться, сделать неправильный выбор. И на улице оказаться не хотелось, ведь привыкла к роскоши!».
Попрощавшись в прихожей с мальчиком, Хоуп вышел. Теперь он сможет чаще его видеть, хоть каждый вечер! Нет, каждый вечер нельзя, слишком навязчиво, да и Нане с Ходжуном нужно уделять время. «Дочка уже вернулась из школы, подходящий час заехать» - тут же скользнула мысль в его голове. Он свернул на другую улицу и вскоре был у родного жилого комплекса.
Дети бесновались в зале, но, увидев вошедшего папу, бросились к нему. Нана бесперебойно стала рассказывать что-то о занятиях, Ходжун раздосадовано смотрел на сестру – тоже хотел «взрослой» школьной жизни. Хосок утешил его, что в следующем году они будут на равных, так что надо всего лишь чуть-чуть подождать. В комнату заглянула Хана:
- Ты?.. – обнаружила она мужа, и как будто бы раскраснелась. Хоупу показалось, что она занервничала при виде него.
- Да, я… - «Что, опять не нравится мой приход?» - чуть не спросил он, но не стал затевать таких речей при детях. Вышел в коридор с женой, и уже там сказал: - Мне не рады?
- Не говори ерунды, - скрестив руки на груди, Хана стала потирать взволновано шею.
- Я хотел тебя поставить в известность кое о чём… Давай отойдём в спальню? – Хана как-то опасливо бросила взгляд на супружескую, и Хоуп, подумав, что ей неприятны воспоминания о его последних неудачных приставаниях, указал на ближайшую комнату сына. Они вошли туда. Он не мог знать, что жена испытала разочарование от этого «поворота не туда». – Я знаю, что тебе неприятна эта тема, но не могу не сообщить, что я теперь чаще буду видеться с… со своим… другим ребёнком. Я бы очень хотел однажды познакомить его с братом и сестрой…
- Почему ты с ним будешь чаще видеться? – заводясь, быстрее задышала Хана. Сомнения, ревность, неудовлетворённость, дикая потребность в его присутствии рядом с ней, а не где-то – всё смешалось в неприглядный микс, в искажённое представление о мире: – Ты сошёлся с его матерью?
- Будда, да при чём тут его мать? Я просто помог ей. Она жила с настоящим подонком, который бил её. Им нужно было съехать, и они перебрались в Сеул…
- Хорошие отговорки! – хмыкнула Хана.
- Это не отговорки! Или ты думаешь, что я сочиняю тут стою?
- Или она? Придумала себе проблему, чтобы тебя к себе привязать…
- Хана, не надо фантазий!
- Фантазий? Я прочитала в интернете, это называется «газлайтинг»! Мои законные подозрения ты будешь высмеивать, чтобы я глупо выглядела, и ты мог делать всё, что захочешь?
Хосок устало выдохнул и, закрыв глаза, потёр веки.
- Поменьше интернет читай, - посмотрел он на неё снова. Со своими неиссякаемыми, откуда-то берущимися претензиями она изводила его вконец. Как будто измена прорвала плотину и выяснилось, что ей всё не нравится, никогда ничего не устраивало, и любовь обратилась презрением.
- Я не хочу видеть твоих нагулянных детей!
- Никаких «детей» нет! Это один ребёнок, мой сын. И я не специально его заводил, и не нагулял его тайком от тебя! Я сам был не в курсе, и всё случилось до нас с тобой!
- Ну, во время нас с тобой тоже что-то случилось! Джинни, например!
- Всё, хорошо, я понял – я ухожу, я тебя раздражаю… - двинулся Хосок на выход. Прозвучал дверной звонок. Он остановился, заметив, как вздрогнула Хана. – Ты кого-то ждёшь?
- Я? Я… нет… я… - она густо залилась краской и, обгоняя Хоупа, рванула к двери. Он, не успевая толком сообразить, но успевая, как и она, надумать себе чёрт знает что, представил, что жена уже завела любовника и, вот подлость, ждёт того при детях! Совсем ранним вечером!
- Хана! – сорвался он следом за ней и, более ловкий, оттерев её от двери, распахнул её сам, готовый ударить в лицо соперника или хотя бы для начала полюбоваться, на кого его променяли?
За порогом стоял курьер. Улыбающийся молодой человек протянул небольшую коробку, но, увидев Хосока, придержал её.
- Простите? Госпожа Ли Хана <span class="footnote" id="fn_30625529_0"></span> … - сверился он с какой-то бумажкой. – Могу я…
- Да-да, я её муж, а вот она, - указал на неё Хоуп, вырвал коробку из рук, чтобы побыстрее отделаться от постороннего, и захлопнул дверь. Успокоенный, что дело не в измене, а в доставке, он собрался уже передать посылку жене, когда опустил взгляд и понял, что держит в руках. Аксессуар из магазина для взрослых – упакованный вибратор. От шока Хосок даже не смог что-либо произнести и только воззрился в немом оцепенении на Хану. Та была уже бордового цвета и чуть не плакала, пойманная на порочной покупке. Отойдя от изумления, Хоуп поднял коробку в руке и слегка тряхнул её: - Серьёзно? То есть, со мной – нет, а с этим – да?
Ему опять живо вспомнилось, как она отпихнула его, одетая в сексуальное бельё, накрашенная, приготовившаяся неизвестно к чему, такая, какой она никогда не готовилась к ночам любви с ним.
- Хосок, я… я только хотела…
- Да уж понятно, чего ты хотела! – хмыкнул он и вложил покупку ей в руки. – Чего угодно, только не меня! Чем не угождал? Размером, длительностью, криворукостью? О чём ты не могла мне сказать, чтобы я попытался исправить и сделать, как ты хочешь?!
- Всё было так! Правда, я…
- Хватит! У тебя всегда всё так! На словах. А на деле? – Хана замолчала, не зная, что сказать. Хосок покачал головой и стал обуваться. У него внутри всё рассыпалось, распространялось омерзение. Его жена, возвращение к которой, возможно, он где-то в душе планировал, возвращения к которой хотел, наглядно показала, что ей удобнее и проще с какой-то латексной игрушкой, чем с ним! Если у женщины появился вибратор, серьёзные отношения она уже строить не будет! Хосок чувствовал себя с каждой секундой всё хуже, всё более оскорблённым, ведь проиграл не другому полноценному мужчине, а всего лишь искусственной части тела.
- Хосок… - попыталась она остановить его, готовая сейчас же выбросить этот фаллоимитатор, если муж останется. Но тот вышел, закончив очередную несостоятельную полемику.