Глава 22. (замена) (1/2)
Отведя старших детей в школу, Хана и Чжихё медленно прогуливались в сторону дома. Ходжун носился вокруг, примечая детские площадки, отбегая к ним, заставляя женщин останавливаться и ждать, когда он накатается на горках, налазится по лесенкам и перекладинам. Чжихё покачивала коляску, в которой спала новорожденная дочь.
- Ну что, долго вы ещё с Хосоком будете маяться? – спросила она у Ханы. Уже все друзья семьи знали, что они разъехались и находятся на грани развода.
- А что нам остаётся? Помириться вряд ли получится.
- А ты этого хочешь? – Чжихё совсем недавно, по секрету, узнала от неё, что причина в измене.
- Ты ещё спрашиваешь! Я бы хотела, но… не знаю, у меня не получается!
- Может, Хосок не пытается?
- Да как сказать… Знаешь, он в прошлые выходные приехал ко мне – я одна была дома. Дело точно было не в детях. И всё как-то так внезапно было, я не была готова к его появлению. А он ещё начал злиться на ровном месте! И я на него накричала. А он… даже поцеловал меня, и… Ничего у нас не получилось с примирением!
- Ты имеешь право злиться после того, что он сделал.
- Да, но не вечность же? А я никак не могу забыть и простить, сколько времени не проходит! На неделе он звонил – насчёт детей кое-что решали – и я опять сорвалась! Я на него постоянно срываюсь. Сказала ему, что он на развод не подаёт, потому что боится потерять отцовские деньги. Он трубку повесил. И ведь я сама знаю, что несправедливо его оскорбила! Он никогда бы деньги на первое место не поставил, но нет же – ляпнула! Хотя свёкор и до меня пытался женить Хосока, грозя отнять наследство, но он же плюнул на это, отказывался от предложенных невест, рискуя остаться без всего. Кто меня за язык вечно тянет, скажи, Хё?
- Ты имеешь на это право, - повторила та.
Ходжун вернулся обратно, и они, по тёплой весенней погоде, двинулись дальше. Вскоре мальчик захотел на качели и опять отошёл от них. Чжихё остановила коляску. Хана с умилением посмотрела на спящую девочку.
- Скажи, Хё, а у вас с Намджуном… не бывает такого, чтоб чувствовалось охлаждение? Обид каких-нибудь?
- Бывает, ругаемся, конечно. Но чтобы в пух и прах – такого не припомню. Когда Шинни родился, у нас с непривычки всё пошло наперекосяк. Мне кажется, что мы минимум полгода не могли понять, как жить дальше. Много проблем было! Но потом утряслось. Сейчас вот второй стресс, но опыт и закалка помогают преодолевать недоразумения. Может, вам с Хосоком третьего надо было завести? – посмеялась Чжихё. Хана покраснела, не став озвучивать, что у него третий уже где-то есть.
- Нет, я и так всё меньше чувствовала его внимания, он весь в детях был, а ведь хочется, чтобы и обо мне вспоминал.
- Ты… насчёт постельных дел? – осмелилась спросить Чжихё. – Или вообще? Романтика и забота?
- Он заботился, поэтому скорее да, я о первом. Там… всё грустно было в последний год. Страсть как будто бы умерла.
- Она у всех рано или поздно умирает.
- А у вас?
- У нас? – Чжихё пожала плечами. – У нас всё по графику. Раз в месяц короткие каникулы, пока у меня месячные, в остальные недели разрешаю ему брать не больше двух выходных, всё по трудовому законодательству. Будет увиливать – получит сковородкой. Правда, сейчас у нас длительный отпуск, ну, сама понимаешь, после родов надо прийти в себя, так что пусть копытом побьёт пока в ожидании.
Хана глубоко вздохнула, покачав головой:
- Как я завидую, честно! Мне так не хватает Хосока! Может, я озабоченная чересчур, и это неправильно?
- Природная тяга людей к сексу – это нормально, что сразу «неправильно»? Организм живёт своей гормональной жизнью и пробуждает желания.
- Надо попить успокоительных.
- Или любовника завести? – подмигнула Чжихё. – Ну а что? – предотвратила она возмущение Ханы. – Хосок же первый начал! Изменил, так пусть получит сдачи!
- Я не представляю себя ни с кем другим! У меня же кроме него никогда никого не было…
- Понимаю, - соболезнующе сказала Чжихё, - у меня с Намджуном так же. Так что, если он посмотрит на сторону, я ему оторву лучше что-нибудь сразу!
- Ну, а если бы… Ты можешь себе представить, что с кем-то другим могла бы быть?
- Ох, не спрашивай! Страшный сон! Я так не люблю перемены, неустроенность, когда надо что-то решать, искать, приноравливаться. Меня это выбивает из колеи. Было время, я думала, что хочу чего-то ещё, - шепотом сказала она, подмигнув, тоже делясь тайной, - Намджун вдруг показался мне скучноватым, нерешительным, неловким. А потом я сама себе сказала: «Чжихё, ты зажралась! У тебя лучший муж на свете!». И вместо того, чтобы перечислять, чего бы мне ещё хотелось, я назвала то, что у меня есть. И как-то всё снова заиграло красками. Да и Намджуну, бывает, взбредёт что-то в голову, и он такой сразу романтичный и пылкий! Наверное, даже хорошо, что он не всегда такой, я суету не люблю. От детей иногда устаёшь с шумом и вечными приключениями, а то бы ещё один такой был!
- У меня чувство, что Хосок был как раз такой третий – его всё время куда-то тянуло… Но я не уставала от его озорства и задумок, я только не умела на них реагировать. И долго не могла смириться с тем, что он уезжает по делам, отсутствует иногда. Всё измены боялась, и вот…
- Самосбывающееся пророчество!
- Что?
- В психологии есть такая штука. Что-то вроде самопрограммирования. Много о чём-то думаешь и в результате приводишь всё к этому.
- Думаешь, я всё-таки виновата? – беспокойно спросила Хана.
- На мой взгляд, виноваты всегда двое. И кто-нибудь третий, в данной ситуации, без него бы не обошлось же.
- Но что же теперь делать?
- Пережди.
- Трудно просто ждать.
- Займись чем-нибудь.
- Ага, мне свёкор предложил права получить автомобильные, - Хана скептически по отношению к самой себе повела носом, - я за рулём буду, как истеричка, я боюсь дороги, и когда кто-то едет близко или быстро, всегда закрываю глаза даже на пассажирском!
- Не обязательно тогда на права идти, есть ещё масса кружков и тренингов, вот, хотя бы, по психологии.
- Я думала, может, устроиться по профессии, я же ещё со школы мечтала лечить животных. Дети уже подросли, им постепенно надо давать свободу, а не следить круглые сутки.
- Отличная идея! Знаешь, работа, думаю, пойдёт тебе на пользу.
Хана пожала плечами, безучастно разглядывая пейзаж. Наткнулась глазами на аптеку и, озарившись, тихо поинтересовалась у Чжихё:
- А ты не знаешь, у нас поблизости нет секс-шопа?
- Секс-шопа? – удивилась та. – Вот уж чем точно не интересовалась! А зачем тебе?
- Может мне этот… искусственный купить?
- Член, что ли? – догадалась Чжихё. Собеседница кивнула. – Ну, не знаю, разве он мужчину заменит?
- Конечно, кран не починит, если ты об этом, - хихикнула Хана.
- Да нет, я вообще… мне бы не заменил, я думаю.
- Но если я не хочу кого-либо, кроме Хосока… С такой штукой хотя бы можно представлять, кого хочешь!
- И то правда…
Ходжун подбежал обратно, прервав взрослый разговор. Идея-то в голову Ханы пришла, но, зная свою стеснительность, она не представляла, как посетит подобный магазин. Но потом мозг подкинул гениальное решение: «Ведь есть же он-лайн магазины! Зачем посещать, если существует заказ на дом?».
Весна расцвела и озеленила города. Хосок постепенно свыкался с новым распорядком, с руганью отца, попытками того вразумлять и воспитывать сына. Чон-старший так упорно желал воссоединить его с невесткой, что делал только хуже; Хосоку никогда не нравилось, что ему указывают и принуждают к чему-то, особенно неприязнь шла к таким тенденциям со стороны отца. Да и после того, как Хана оттолкнула его, он ощущал тошноту, даже на глаза ей старался не попадаться. Ему показалось, что он увидел в её лице отвращение, проклятие, отторжение навечно. Это было так страшно! Иногда он чувствовал, что скучает по ней. По тому, как приходил домой и начинал рассказывать что-то, делиться чем-то. Она всегда была рядом и слушала. А теперь возвращаешься – и никого, кому можно было бы довериться, с кем поделиться. Мать тоже придерживалась мнения, что семью разваливать нельзя, но жалела Хосока, словно и он был пострадавший. С ней можно было поболтать, но вряд ли бы она его по-настоящему поняла, все его метания, терзания, заблуждения. Да, он именно что заблудился. Ничего было не мило, всё не устраивало. Хотя это было обманчивым чувством, потому что на работе он всерьёз занимался делами, не отвлекаясь ни на что, дети по-прежнему дарили ему радость и счастье. Так что же именно его не устраивало? Сам себя он не устраивал – вот что.
После выяснения, что Хана была в клубе с Юнги, Хоуп не помчался предъявлять другу и разбираться. Они никак не могли пересечься, и вот, когда прошло несколько недель, столкнулись всё-таки в «Пятнице». Хосок прочёл в чате, что кто-то из друзей там попивает пиво, и заскочил по пути из офиса. В кабинке ресторана сидели Чимин и Шуга. Первый, увидев Хоупа, протянул ему сразу же руку, здороваясь. С Юнги произошла небольшая заминка, но, поскольку Хоуп сам всё-таки протянул ладонь, товарищ её осторожно принял.
- Привет, отдыхаете? – Хосок сел со свободного края стола, между друзьями.
- Конечно, это полезно, - улыбнулся Чимин.
- Не спорю.
- А ты всё трудишься?
- В меру сил и возможностей. – Хоуп посмотрел на Шугу. – Какими судьбами в Сеуле?
- Да Хвасу с мелким привёз погулять. Давно ребёнку обещал показать столицу.
- Ясно… - Хосок ощутил непривычную для друзей натянутость. Заметил выжидающий взгляд Чимина. Чтобы не тянуть резину, выдохнул и сказал ему: - Я знаю, о ком ты написал тогда в чате, и кто был с Сахаром, расслабься.
- Прости, я…
- Всё в порядке, - прервал его Хоуп и посмотрел на Юнги, - на тебя я тоже не обижаюсь, но мог бы, по крайней мере, сказать, что гулял с моей женой.
Шуга приподнял голову, отставив стакан пива. Слегка нахмурился.
- А тебе не кажется, что она уже не должна перед тобой отчитываться, раз ты ушёл сам?
- А я и не о ней, я о тебе, - поджал губы Хосок, - от тебя, как от друга, я не уходил.
- А мне вот, может, стыдно, что у меня друг, способный изменить жене!
- Сахар, я не прошу меня поддерживать, но, знаешь ли, не при твоих отношениях с Хвасой меня наставлять!
- Я ей никогда не врал! И не обещал того, чего не исполнил бы позже.
- Ты думаешь, я горжусь своим поступком, что ли?!
- Эй, эй! – призвал их к спокойствию Чимин. – Придурошные, что ли?
- А ты скажи, что не осуждаешь его? – Юнги решил впутать в разборки вмешавшегося.
- Я что, судья что ли – осуждать? Да, подло, да, некрасиво, Хоуп и без нас это знает. Нет лучшего судьи, чем совесть, только она способна предотвратить повторение ошибок.
- Без общественного мнения совесть не всегда просыпается.
- У невоспитанного человека она и от судебного приговора не проснётся.
- Чим, не надо меня защищать, - попросил Хосок, совладав с эмоциями, - если Шуга хочет, пусть клянёт и поносит меня, сколько угодно.
- Да мне нет дела до того, чтоб тебя поносить! За Хану обидно, - надулся Юнги.
- Ты за неё, смотрю, сердобольный, очень уж переживаешь, аж сюда притащил, - не удержался Хоуп от замечания.
- А что ей, дома сидеть? – хмыкнул Шуга. – Она не обязана хранить тебе верность, как мне кажется.
- Мы ещё женаты! – стиснул он кулаки на столе.
- А вот тут, - заговорил опять Чимин, - я буду на стороне Сахара. Извини, Хосок, но все мы люди. Сам не живёшь с женой? Дай ей быть с другим. Если она захочет.
Хоуп не знал, что сказать. Он понимал, что должен это сделать, и Хана морально свободна от обязательств перед ним после всего, что было сделано. Но как уговорить эмоции и чувства, не соглашающиеся на присутствие в жизни жены другого мужчины?
- Чим прав, - поддакнул Юнги.
- Давайте не будем об этом, - процедил Хосок.