Глава 5. О монстрах, что прячутся под кроватью (1/2)
— В чулан! — коротко бросил дядя Вернон, едва машина развернулась на подъездной дорожке и стих гул двигателя.
Гарри вздрогнул, посмотрел на дядю, но приступом злобы там и не пахло. Точнее, дядя злился по-настоящему, и это напугало мальчика так, что он безропотно побрел к лестнице, даже не обернувшись и не попрощавшись с гостем. Его вовсе не интересовало, что там подумал Пирс, как он все объяснит своим родным и позволят ли ему вообще прийти к Дадли еще раз. Сейчас Поттер думал о том, а сможет ли он дальше общаться с кузеном или будет вынужден провести в чулане всю оставшуюся жизнь.
Тетя Петунья так за него и не вступилась… Она вообще не сказала ему ни слова, и мальчик не решался поднять на нее взгляд. Он просто прошел к чулану, открыл дверь и забрался внутрь, прикрыв тонкую створку и напрочь забыв включить свет.
В чулане торчали какие-то коробки, покоилась старая кровать Дадли, ожидающая, пока ее передадут в нуждающиеся руки. Гарри немного подвигал все это добро и постарался улечься поудобнее, но в итоге лишь беспокойно вертелся с боку на бок, тяжело вздыхая и сдерживая подступающие к горлу слезы.
В голове кружились обрывки мыслей. Поттер думал о том, что еще утром дядя Вернон хотел поговорить с ним о чем-то очень важном. У Гарри было ощущение, что дядя приготовился поделиться с ним чем-то очень-очень важным, но лишь при одном условии: если день рождения Дадли не будет омрачен никакими чудесами. Это ведь казалось таким простым условием, но теперь…
И дались ему эти чудеса… С Гарри с детства постоянно случались какие-то странные вещи. То он зажигал в доме свет без прикосновения к выключателю, то летал над мусоркой, то забавлял Дадли фейерверками из ничего. Как-то раз перекрасил всем обитателям дома на Тисовой улице волосы и кожу в зеленый цвет, кажется, впечатлился историей о черепашках-ниндзя… Лишь с большим трудом тетя и дядя уговорили его вернуть все обратно…
Гарри улыбнулся воспоминаниям и тут же снова помрачнел. Дурсли много раз объясняли ему, что эти «чудачества» не должен увидеть никто посторонних, что-то говорили о том, будто бы это такая очень редкая болезнь, и Гарри обязательно заберут на опыты, если он себя проявит. Обещали объяснить все, когда он станет старше, и Поттер ждал этого момента с нетерпением, но все же никогда не забывал о тех, словах, что роняли Дурсли в момент раздражения или гнева. «Мутантское отродье!» — кричал дядя Вернон. «Ты — мое проклятье!» — стонала тетя Петунья. Потом они как-то успокаивались, менялись, говорили, что сами не понимают причин такого поведения, но о догадках тоже расскажут Гарри чуть позже, и Поттер им активно верил… Но иногда так сильно мечтал, чтобы эта болезнь не мучила ни его, ни Дурслей, что порой плакал ночами, спрятав голову под подушку, чтобы никто не услышал.
Тихий всхлип все же вырвался из груди мальчика, и по щекам потекли горячие слезы. Гарри всю жизнь прожил так, у Дурслей, не помня собственных мамы и папы. Он не знал, как именно они погибли, потому что этого не знала даже тетя Петунья. Не знал, как они жили, а при попытках вспомнить вызывал в своей голове только странные видения из зеленого света, после которых очень сильно болела голова. И пусть у Дурслей было даже неплохо, но Гарри твердо знал: он здесь не родной и родным никогда не станет. А ему так хотелось хоть кого-нибудь своего…
— Я есссть, — теперь помимо голоса Гарри смог различить еще и тихое шипение из своего рукава. Мальчик подскочил, но быстро вспомнил, что змея спряталась обратно после того, как Дадли бесцеремонно ткнул в них пальцем, и не появлялась до сего момента.
— Привет… — на пробу прошептал Поттер. — Как тебя зовут?
— Никак, — совершенно серьезно ответила змея, она и в самом деле понимала слова Гарри. — Я вылупилассь изз яйца в сспециальном мессте. Людишшки поссадили меня в проззрачную комнатку, но ты сспасс. Тебе и наззывать.
— Леонардо, — тут же прошептал Гарри и решительно вытер кулаком слезы. — Тебе нравится?
— Сслишшком длинно, — змея высунула острый язычок и легонько коснулась руки Поттера. — Хочу быть До.
— Почему До? — искренне удивился Гарри. Он пытался неназойливо убрать свою руку подальше от змеиного языка, но и огорчать новую знакомую не хотел.
— Нравитсся, — коротко ответствовала змея и издала странное шипение, больше похожее на смех. — Язык не опассен, друг, опассен только ззуб. Куссать не буду, не бойсся.
— Хорошо, — нерешительно выдохнул Гарри, но не слишком успокоился. — Почему я с тобой разговариваю?
— Потому ччто можжешшь, — просто ответила змея. Поттер был уверен: будь у нее плечи, она непременно ими пожала бы. — Ты — маг, маги могут говорить.
— Ого… — охнул Поттер, хотя не слишком-то удивился. Дурсли ведь примерно на это ему и намекали, разве что называли способность колдовать болезнью или мутацией. Хотя если вспомнить про Людей Х, примерно так оно и выходило. Дурсли, кстати, комиксы не принимали ни в каком виде, но Пирс натаскал их столько, что можно было весь дом на Тисовой улице обклеить, и еще бы на парочку сараек осталось бы.
Гарри воспрял духом, представляя себе, как проявляет свои суперспособности, совсем как те герои, но тут же сник: ни невидимость, ни умение меняться в мгновение ока, ни крепкие кости у него пока не появились, а значит, он что-то другое. И потом, Дурсли всегда реагировали очень плохо на упоминания о подобном. Быть может, если спящие сверхсилы в Гарри все же пробудятся, они окончательно его возненавидят?
— Не груссти, человечек, — успокаивающе прошипела До и тут же обвилась вокруг его руки в несколько колец. Она была довольно длинной, но Поттер подозревал, что его новая подруга сама была еще змеенышем и готовилась вырасти.
— Меня зовут Гарри, — зачем-то сообщил мальчик и осторожно пожал змеиный хвост за неимением ладони.
— Зза такое куссают, — грозно сообщила До, отняв золотистый кончик, а потом примирительно добавила. — Зза имя сспассибо, это важжно.
— Говорить имя? — удивился Гарри.
— Доверяя имя, доверяешшь чассть ссебя, это много, — наставительно пояснила До и сползла с Гарри, чтобы вольготно разместиться на его подушке. — Буду дремать, а ты отдыхай. Тебе надо.