Глава 10. (1/2)
Гарри снова стоял в пустой, белой и тихой палате – спящая крепким дурманным сном девушка была не в счет.
Истерика Гермионы оказалась такой внезапной, такой неожиданной, что он растерялся и какое-то время вообще не понимал, что с этим делать. Конечно же, быстро появились целители, напоившие её зельями и сделавшие строжайший – но, увы, не первый, и, вероятнее всего, не последний, выговор национальному герою. Малфой под шумок смылся так быстро, что, казалось, трансгрессировал прямо отсюда – хоть Гарри и знал, что это было невозможно. И только букет потрепанных, сломанных ромашек, на который в спешке не раз наступили чьи-то ботинки, остался лежать на полу, ровно в том месте, где их выронил сбегавший с поля безнадежно проигранной битвы Рон.
Парень осторожно собрал сломанные и уже поникшие стебли, и даже предпринял попытку починить их с помощью Репаро – но то ли заклинание было неподходящим, то ли сломанные цветы, как и сломанные судьбы, невозможно было исправить магией, - но ничего из этого не вышло, и он поспешил избавиться от них, словно от свидетельства чего-то такого, о чем вспоминать было неловко и стыдно.
Если бы и со всем остальным можно было поступить так же просто, как с ромашками!.. Продуманный и логичный, казалось бы, план трещал по швам, и Гарри оставалось только в очередной раз наступить на горло собственной гордости и принципам и спешно латать расползающееся прямо в руках полотно.
Гермиона спала, и, по уверениям целителей, спать будет до завтрашнего утра, так что его присутствие здесь в ближайшие часы было не обязательным и, в общем-то, бессмысленным. Поэтому Гарри, еще немного полюбовавшись видом из окна – но на самом деле набираясь решимости, вышел прочь и спустился на первый этаж лечебницы, туда, где в просторном холле располагался большой транспортный камин.
Отдав десять кнатов за порцию летучего пороха – сущий грабеж, ведь за два сикля можно приобрести целый ковшик!.. – он вошел в камин, бросил порох себе под ноги и тихо, но четко произнес: “Малфой-мэнор”.
Не то чтобы Гарри ожидал теплого приема. Откровенно говоря, он вполне допускал, что Малфой пошлет его ко всем чертям, и запоздало подумал о том, что принесенный этим семейством Непреложный Обет не вредить Гермионе вовсе не обязывает их вести себя хорошо и удобно – а значит, из весомых аргументов у него на руках только лишь призрачная картина счастливого будущего Драко с его подругой, что даже с зашкаливающим уровнем оптимизма нельзя было считать козырем. Однако он был готов уговаривать Малфоя до посинения – возможно, даже и в буквальном смысле. Все, что угодно, ради Гермионы.
Чего Гарри не ожидал – так это того, что вместо Драко, о желании увидеть которого он сообщил домовому эльфу, чем-то ужасно похожему на Добби, к нему выйдет миссис Малфой с милой и даже немного будто бы извиняющейся улыбкой.
- Добрый день, мистер Поттер. Большая честь видеть вас в этом доме, - проговорила она заготовленную дежурную фразу, и Гарри с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза, как частенько делала Гермиона.
Да уж, что и сказать, в этом доме одно время он был очень желанным гостем – правда, в очень специфическом смысле. Однако что толку было сейчас вспоминать былое после того, как Нарцисса спасла ему жизнь?.. Впрочем, в этом он не обманывался: если речь шла о жизни её сына, эта женщина с той же легкостью перерезала бы ему горло собственными руками, ни секунды не колеблясь и не мучаясь угрызениями совести. Но все сложилось так, как сложилось, и теперь за ним был должок. Поэтому Гарри изобразил вежливую улыбку и самым светским тоном, на какой только был способен, ответил:
- Я прошу прощения, миссис Малфой, не хотел вас беспокоить. Вообще-то я ищу Драко.
- К сожалению, Драко нет дома, - покачала головой Нарцисса. - Он ушел утром, и еще не возвращался. Могу ли я поинтересоваться: вы ищете его как представитель аврората или же это частный визит?..
- Нет-нет, это вопрос исключительно личного характера, - поспешил заверить её гриффиндорец.
- В таком случае… - Нарцисса склонила голову к плечу, изображая задумчивость, и бросила на парня оценивающий взгляд из-под ресниц, - Я предполагаю, что мой сын скоро вернется. Быть может, вы подождете его, и тем временем не откажетесь от чашечки чая в моей компании?
- С удовольствием, спасибо, - ответил Гарри первое, что пришло ему в голову, стараясь не показать, что совершенно сбит с толку этим неожиданным приглашением.
Они прошли в небольшую элегантную гостиную, оформленную в бело-голубых тонах. Гарри скользнул взглядом по шелковистым обоям с тонким узором, большой портретной раме, обитатель которой, впрочем, отсутствовал, и остановился на букете белых роз – почти таком же, какой украшал сейчас палату Гермионы.
Чайный сервиз и блюда с печеньем и пирожными возникли на столе сами по себе, напомнив ему о Хогвартсе и тамошних домовиках, и парень слегка поморщился, отгоняя тяжелые воспоминания о Добби. Столько потерь, столько смертей… Он так и не смог заставить себя поселиться в старом доме на площади Гриммо: все в нем напоминало ему о Сириусе и о том, что могло было бы быть, но уже не будет никогда. Кикимер так и остался в Хогвартсе, и теперь, казалось, он избавился от всего, что было слишком больно и слишком сильно – но, несмотря на все усилия, прошлое все равно нагоняло его раз за разом, застигая врасплох даже там, где он мог ожидать этого меньше всего. Например сейчас, за красиво сервированным столом с тарелками, наполнившимися едой по щелчку чьих-то длинных узловатых пальцев. За эти годы Гарри почти привык, почти перестал замечать эти мелочи – но тем сильнее царапали они сердце, когда он все же забывался и подпускал их слишком близко.
Чай оказался крепким и душистым, печенье – рассыпчатым и в меру сладким, сопутствующий разговор – легким и ни к чему не обязывающим. Впрочем, это не обмануло Гарри, который давно перестал быть наивным мальчиком, поэтому, когда Нарцисса решительным движением отставила в сторону изящную чашку из тонкого фарфора, он лишь поздравил самого себя с тем, что оказался прав.
- Мистер Поттер, я буду с вами совершенно откровенна, и мне хотелось бы рассчитывать на ту же откровенность в ответ, - прямо заявила миссис Малфой, испытующе глядя на парня.
- Сделаю все, что в моих силах, - усмехнулся тот, и жестом предложил даме начать.
- Собственно, я хотела с вами поговорить о мисс Грейнджер, - словно нехотя проговорила Нарцисса и отвела взгляд. - Я не стану вам лгать, мистер Поттер. Все это не вызвало во мне столь горячего отклика, как у Люциуса. Он, как глава рода, безусловно, в первую очередь думает об интересах семьи, но я мать, мистер Поттер, и все, что по-настоящему волнует меня – это благополучие Драко. Я думаю, вы можете это понять.
Гарри вместо ответа лишь склонил голову. Приоритеты миссис Малфой он понимал очень хорошо.
- И с этой точки зрения я, разумеется, не могу одобрить этот брак, - продолжила Нарцисса, вполне удовлетворенная его реакцией. - Не подумайте, что дело в предрассудках или чем-то таком. Но у нашей семьи и мисс Грейнджер есть своя предыстория, и даже с учетом тех мер, что вы предприняли, мне представляется, что она исключает вероятность не то что счастливого, а хотя бы более-менее приемлемого союза.
- Здесь многое будет зависеть от вас и вашего сына, - уклончиво ответил Гарри, а про себя в который раз подумал о том, где носит этого заносчивого засранца, о каком-то счастье которого беспокоятся решительно все, кроме него самого!..
- Да, но то, что уже сделано!.. - вздохнула Нарцисса и горестно покачала головой. - Не могли бы вы рассказать мне, мистер Поттер, что на данный момент помнит, а о чем знает с ваших слов мисс Грейнджер?
- Помнит? - переспросил Гарри и недобро усмехнулся. - Вне всякого сомнения Гермиона помнит встречу с мистером Малфоем в книжном магазине накануне второго курса, когда мистер Малфой спровоцировал ссору с Артуром Уизли, между делом проехавшись по тому факту, что родители Гермионы – магглы, и подбросил Джинни Уизли дневник Тома Риддла, что привело к тому, что по Хогвартсу почти весь учебный год разгуливал василиск и нападал на учеников. В числе которых, кстати, была и Гермиона. Она провела несколько недель в оцепенении в больничном крыле и выжила исключительно благодаря своему уму и предусмотрительности.
Миссис Малфой промолчала, смиренно склонив голову, и, бросив на женщину короткий оценивающий взгляд, парень продолжил:
- Конечно же, Гермиона помнит то, как на том же втором курсе ваш сын назвал её “грязнокровкой” и пожелал ей стать следующей жертвой нападения. Также она информирована о некой частной беседе, в которой ваш сын открыто высказал пожелание ей скорейшей смерти.
Женская головка склонилась еще чуть ниже, но Гарри безжалостно продолжал:
- Впрочем, перечислять все оскорбления, которыми осыпал Гермиону ваш сын, я не стану – на это уйдет слишком много времени. Вернемся к мистеру Малфою. Гермиона несомненно помнит, что именно он добился решения о казни гиппогрифа при том, что Драко спровоцировал животное, грубо нарушив указания преподавателя – а Гермиона, знаете, очень близко к сердцу принимает жестокое и несправедливое обращение с магическими существами и другими волшебными расами. Её глубоко возмущает бесправное положение домовых эльфов, и это чувство лишь усилилось после знакомства с Добби, бывшим домовым эльфом вашей семьи. Дальше… Дальше было лето перед четвертым курсом и Чемпионат мира по квиддичу. Разумеется, вы помните о том, что произошло после Чемпионата, а тот факт, что мистер Малфой в этом участвовал, неоспорим и доказан, равно как и его присутствие на кладбище в ночь возвращения Волдеморта. Это Гермиона тоже помнит, хоть и с моих слов.
Он сделал паузу, ожидая хоть какой-то реакции, но таковой не последовало, и потому Гарри продолжил: