Глава 9. (1/2)
- Какая идиллия! - ехидно воскликнул блондин, всплеснув руками. - Легендарное Золотое Трио в полном составе!
- Какого черта ты тут забыл? - немедленно набычился Рон, сжав в кулаке несчастные ромашки так крепко, что стебли жалобно хрустнули.
- Не знаю, в курсе ли ты, - небрежно заметил Малфой, стряхивая невидимую глазу пылинку с лацкана безупречного пиджака, - но здесь находится моя жена. Ах да, я и забыл – уже вся магическая Британия в курсе! Но до тебя всегда многие вещи доходили с опозданием, не так ли, Уизли? Что поделать, в большой семье на всех не хватает, в том числе и мозгов.
- Малфой! - раздался резкий оклик из того угла, в котором сидел Гарри, но, на какой бы эффект ни рассчитывал гриффиндорец, добился он прямо противоположного. Вместо того, чтобы вспомнить об отведенной ему роли беззаветно влюбленного мужа, блондин расцвел сладкой улыбкой, вмиг позабыв о рыжем неудачнике, издевательство над которым, признаться, не доставило ему ожидаемого удовольствия.
- Поттер! - улыбнулся Малфой, и улыбка вышла хищной, как у зверя, заприметившего лежащий без присмотра кусок мяса. - Как я рад тебя видеть! Скажи, давно собирался тебя спросить: как думаешь, мы теперь будем дружить домами? Ну, знаешь, посиделки в пабе за сливочным пивом, квиддич по выходным…
- Я бы на твоем месте не рисковал так, Малфой, - вкрадчиво ответил Гарри. - А то у меня, знаешь, каждую неделю новое хобби. К примеру, сейчас - изобретение новых сортов пива. А поскольку пивовар я неважный, кто знает… рука дрогнет над котлом в неподходящий момент… разные бывают случаи.
- Тогда советую тебе тщательнее следить за своими руками, - насмешливо ответил блондин, бессовестно намекая на принесенный Гарри и Роном Обет, - А вообще печально, конечно, крайне печально!.. Ни пивовар из тебя, ни зельевар…Раньше хоть за плохими парнями гонялся, в Азкабан их сажал – а теперь и здесь все переменилось, другие методы в ходу, да? Ты уже чувствуешь свою бесполезность или еще не успел осознать?
- Моя полезность или нет, по крайней мере, мое личное дело, - парировал Поттер. - А некоторым, чтобы хоть что-то из себя представлять, приходится искать, как бы поудачнее выйти замуж… Ой, прости, я имел в виду – жениться.
- Некоторым, может, и приходится, - с притворным сочувствием вздохнул Малфой, рассматривая отполированные ногти, - а некоторых, знаешь, счастье находит само. Просто-таки сваливается на голову, даром, да так, что захочешь – не уйдешь обиженным!..
- Попридержи язык, хорек, - угрожающе прорычал Рон, переступив с ноги на ногу так, чтобы загородить собой Гермиону, о которой все, казалось позабыли.
Немая свидетельница этого изысканного обмена любезностями между тем сидела в постели и безуспешно пыталась осознать происходящее.
С самой первой секунды, когда он вошел в палату, Гермиона не сводила взгляда с блондина, и глаза говорили ей совершенно определенно: Малфой ни на кнат не изменился. Все тот же холеный вид, надменные манеры и бездна эгоизма и самодовольства. Подтверждали увиденное и уши: все слова, что вырывались из этого красивого, четко очерченного рта, были пропитаны ядом сарказма и презрения. Это был все тот же человек, что она помнила; все тот же несносный слизеринец, который только и был занят тем, как бы побольнее ударить и посильнее унизить её друзей и её саму. И ни при каких условиях, ни в каком самом фантасмагоричном сне она, Гермиона Грейнджер, не могла не то что влюбиться и выйти замуж, но даже взглянуть в сторону такого человека!..
Однако сердце говорило совсем иное. Стоило ему войти, как внутри как будто перевернулся котел с кипящим зельем, и по венам стремительно начало растекаться тепло – не обжигающее, но ласковое и согревающее. Палата сразу перестала напоминать арктическую пустыню, и вдобавок с ребер как будто сбросили тяжеленный невидимый булыжник, который все это время находился там, никем не замеченный, и мешал дышать полной грудью.
С приходом Малфоя чувство тревоги и нереальности происходящего пропало, словно по щелчку пальцев. Он как будто был потерянным фрагментом паззла, недостающим кусочком мозаики, который соединил все разбитые и разбросанные части её личности воедино. Это было реально; он был реальным, и, несмотря на то, что разум изо всех сил сопротивлялся, пытаясь отыскать хоть какие-то зацепки и возражения, тело безошибочно узнало его, как собака чует своего хозяина, даже когда он еще не вошел в дверь.
Больше не требовалось ни кольца, ни свидетельства о браке, в один момент Гермиона поверила в то, о чем говорил ей Гарри. Поверила сердцем, душой, которая откуда-то точно знала, что этот человек – её, а она – его, и иначе быть не может. Один лишь разум еще отчаянно сопротивлялся, не оставляя попыток понять – как это могло случиться, как она пошла на это, как?!
Гермиона вслушивалась в разговор, но почти не разбирала слов. В ушах стоял сплошной шум крови, разгоняющейся по венам все быстрее и быстрее, словно стараясь обогнать мысли и заглушить их этим все нарастающим гулом. Вот Рон сделал небольшой шаг, заслоняя её собой, будто хотел защитить. От кого? От Малфоя?..
- А то что, Уизли? - с издевкой поинтересовался тем временем блондин. - Наешься слизней, как на втором курсе?
- Я бы на твоем месте и в самом деле заткнулся, - ответил вместо Рона Гарри, но, вопреки ожиданиям, в его голосе не было прежней агрессии – лишь плохо скрытое изумление.
Как по команде парни повернули головы в том направлении, куда смотрел брюнет – на Гермиону. У Рона отвисла челюсть от удивления и вырвалось короткое словечко из тех, что не принято употреблять в приличном обществе. Малфой справился лучше: его лицо лишь застыло холодной, безэмоциональной маской.
А Гермиона меж тем расцветала на глазах. От неестественной бледности не осталось и следа, кожа снова стала матово персиковой, круги под глазами исчезли, будто их и не было, губы порозовели, и даже волосы перестали напоминать воронье гнездо и мягкими тягучими волнами легли на плечи.
- Что-то не так?.. - спросила она, растерянно переводя взгляд с одного лица на другое, а щеки начал заливать румянец, придавший ей еще больше сходства с фарфоровой куколкой.
Гарри в ответ только больше нахмурился, сжав челюсти так, что на скулах заиграли желваки, Малфой не повел и бровью, а Рон на глазах еще больше ссутулился, съежился, как будто старался занять как можно меньше места в пространстве или вообще исчезнуть.