Глава 9. (2/2)
- Ты выглядишь… гораздо лучше, - бесхитростно промямлил наконец он, видя, что Гермиона не сводит с него глаз в ожидании ответа.
- Спасибо, - улыбнулась ему девушка, но через мгновение улыбка сбежала с её губ, стоило лишь подумать о том, что она улыбается другому парню в присутствии собственного мужа. Гермиона бросила беспокойный и немного испуганный взгляд на блондина – но тот продолжал стоять вполоборота к ней все с тем же будто высеченным из камня лицом, не делая ни малейшей попытки ни улыбнуться, ни приблизиться, ни каким-то иным способом отреагировать на происходящее.
Только сейчас она сообразила, что Малфой и слова ей не сказал с того момента, как пришел. Не поздоровался, не спросил о самочувствии – ничего. Теоретически её это более чем устраивало, но… разве так должен вести себя муж?.. Не то чтобы у Гермионы был опыт – хотя, наверное, все же был, просто она о нем позабыла, - но все же это казалось чем-то неестественным. Может, они поссорились? Она его чем-то обидела?.. Но она же ничего не помнит, несправедливо до сих пор обижаться!..
Драко смотрел на её внезапно нахмурившееся лицо, и чувствовал себя актером, стоящим на сцене под слепящим светом рампы, чья роль еще не окончена, но который уже чувствует, что она безнадежно, безвозвратно провалена. Он был не готов: не знал сценария, не успел выучить текст, но его против воли вытолкнули из-за спасительных кулис под взгляды строгих и пристрастных зрителей и оставили на произвол беспощадной толпы. Глаза беспомощно скользнули вокруг в поисках подсказки, помощи – но дублера не было, и суфлер не пришел, так что единственное, что ему оставалось – доигрывать этот бездарный, пошлый спектакль до конца самому. На периферии зрения мелькнул всполох рыжих волос, и Драко уцепился за них, как за спасение.
- Полагаю, тебе пора перестать пялиться на чужую жену, - высокомерно процедил он. - У тебя было достаточно времени и возможностей, чтобы налюбоваться, Уизли. Самое время признать, что ты все их безнадежно упустил.
- Да я бы никогда… - побагровев, начал Рон, развернувшись к блондинчику и сделав шаг к нему, угрожающе сжав кулаки, в одном из которых до сих пор болтались несчастные ромашки – и осекся. Что он мог сказать? Что он никогда не отдал бы никому Гермиону, если бы это не был вопрос жизни и смерти? Едва ли это было уместно; вряд ли он имел на это право.
- “Никогда”, - передразнил его Малфой, - уже наступило. Так что будь любезен, держись подальше от… моей жены.
На последних словах он запнулся, язык с трудом провернулся, проговаривая их, и это не осталось незамеченным его соперником, который принял это за слабость и победно осклабился.
- Мы с Гермионой друзья, - хмыкнул он. - Такие друзья, каким тебе никогда не стать, как бы ты ни пыжился, хорек.
- Что ж, - Малфой окинул его высокомерным взглядом, и по губам скользнула снисходительная улыбка. - Надеюсь, ты станешь частым гостем в мэноре, дружок. Посмотришь хотя бы со стороны, как живет твоя подружка, как она пользуется тем, что могу дать ей я, и никогда не сможешь ты. Хочешь, я пришлю тебе именное приглашение в тот день, когда покажу ей нашу библиотеку?.. Или еще лучше: ты получишь приглашение на свадьбу. Официальная роскошная церемония в мэноре, со сливками общества, только представь: почтенный церемонийместер, декор из живых цветов, прелестная невеста в белом платье – ну, ты знаешь, Уизел, да? Она будет так хороша в белом!.. Мы подберем что-нибудь элегантное, облегающего силуэта, чтобы подчеркнуть её точеную фигурку. Французское кружево и открытые плечи – как считаешь? А может быть, низкое декольте на спине, до самых ямочек чуть ниже поясницы?.. У неё ведь такая красивая спина, Рональд, ты знаешь? Впрочем, откуда тебе знать – вы ведь всего лишь друзья, не так ли?.. У тебя будут лучшие места – в первом ряду, я тебе обещаю.
- Прекратите! - взвизгнула Гермиона. Она не понимала, что именно здесь происходит, но все это выворачивало ей душу наизнанку своей вопиющей неправильностью. - Немедленно прекратите это!
- Знаешь, Герм, я зайду позже, - процедил сквозь зубы Рон, прожигая Малфоя полным ненависти и бессильной злобы взглядом.
- Конечно, Рональд, заходи, мы будем рады тебя видеть! – с преувеличенной доброжелательностью крикнул Малфой в стремительно скрывшуюся за дверью широкую, ссутуленную спину.
- Между прочим, ты мог бы быть с ним повежливее, учитывая, что, как я уже успел рассказать Гермионе, он в последние два года был ширмой для вашего тайного брака, - неприязненно заметил Гарри. На языке вертелись совсем другие, куда более резкие слова, но одного взгляда на подругу, которая ожила буквально на глазах, стоило белобрысому мерзавцу к ней подойти, хватало для того, чтобы он снова и снова пытался собрать все остатки благоразумия и сдержанности. Пока еще хватало.
- Что еще ты успел рассказать Гермионе? - язвительно поинтересовался Малфой и с облегчением перевел дыхание, когда понял, что ему удалось выговорить эту фразу и это имя без запинок.
- Все, что знал, - коротко ответил гриффиндорец, не желая вдаваться в подробности. - Как ты понимаешь, о её личной жизни я знать не мог, она сообщила нам про… вас только две недели назад. Но в общих чертах она в курсе, хоть и пока не удалось ничего вспомнить.
- Понятно, - кивнул блондин, чувствуя, как во рту моментально стало сухо, как в пустыне.
Намек Поттера был более чем прозрачен: он лишь сообщил своей подружке о факте замужества, предоставив сомнительную честь выдумывания подробностей ему, Малфою, и очевидно не собирался помогать. Особенно после того, что он тут устроил с Уизли, безмозглый идиот!..
Драко понимал, что избегать этого разговора вечно не получится, и все равно рано или поздно придется вступить в эту игру. И чувствуя себя приговоренным к гильотине, медленно и торжественно всходящим на скрипучий деревянный помост, он наконец повернулся к Грейнджер и, так и не найдя в себе сил посмотреть ей в лицо, неловко выговорил: “Привет… “ и попытался выдавить из себя улыбку. Не так должен вести себя без памяти влюбленный юный муж, наконец воссоединившийся со своей возлюбленной, совсем не так!.. Он кожей чувствовал облепившую его липким пузырем фальшь, и был противен себе, как никогда – и все же собрался с силами и заставил себя перевести взгляд и посмотреть на девушку, с которой теперь был связан до конца своих дней.
Гермиона замерла. В тот момент, когда Малфой повернулся к ней, она осознала, что наступил тот самый момент, когда они окажутся лицом к лицу. Рон, стоявший между ними, как барьер, не позволявший произойти неизбежному, ушел, и никаких преград больше не осталось. Ни убежать, ни спрятаться. Каким-то невероятным капризом судьбы она согласилась стать его женой, согласилась принадлежать ему, признала его права на себя – и теперь понятия не имела, что с этим делать. Сердце стучало, как бешеное, будто надеялось вырваться из теснины грудной клетки и прыгнуть ему прямо в руки, но разум отчаянно сопротивлялся, до последнего не желая признавать свершившийся факт. Она не могла быть его, не могла, не могла!..
Гермиона сама не заметила, как инстинктивно, не отдавая себе отчета, отползла в угол и забилась туда, прижав к себе ноги, пытаясь спрятаться за ними, как за щитом. Малфой что-то сказал и улыбнулся – но ей эта улыбка показалась хищным оскалом. Она не сводила с него расширившихся от ужаса глаз, трясла головой, словно надеясь отогнать этот кошмар, как будто все это могло оказаться лишь сном, если захотеть достаточно сильно. Тихое, безотчетно повторяемое “Нет, пожалуйста, нет-нет-нет… “ становилось все громче, все настойчивее, и она пятилась – но лишь глубже вжималась в ровную и твердую стену. Натянутые как струна нервы не выдержали, и она закричала – изо всех сил, как не кричала, ей казалось, никогда.
Растерянное лицо Малфоя поплыло, смазалось, размылось – и сквозь него проступили совсем другие, резкие, асимметричные черты, потом перед глазами промелькнул всполох черных кудрявых волос, где-то на краю сознания разнесся звон бьющегося хрусталя – и все исчезло.