Глава 7 (2/2)

А с другой… Бхавин<span class="footnote" id="fn_25518597_6"></span> — грозный отец, никому не доверяющий выходец из Хафл Смит, темноволосый, со рваным шрамом через левую сторону лица. И свела же судьба такого человека с Вималой, что за чудеса!

Зато Маниша, всем своим видом пошедшая в мать, весь характер переняла от отца — и ее манера разговаривать, и то, как она ела, и даже то, что начала курить в таком раннем возрасте!

— Отец не против, — сказала она, задумчиво вглядываясь в дым, поднимающийся к небу. — Лишь бы не начала употреблять всякую дрянь, знай, — она игриво ткнула пальцем тебе по носу, — Сингхи не переносят наркоторговлю. Что угодно, хоть бордель здесь открывай, но ни за что не начинай вести дело с местными барыгами.

— И почему же? — Не то чтобы тебе было так интересно открыть свой магазин «традиционной» медицины.

— Отец не рассказывает, — Маниша пожимает плечами и тушит сигарету о стену, куда прислонилась. — Но подозреваю, что-то там действительно серьезное да произошло, иначе к чему такие выебоны?

— Ты знаешь, что ведешь себя, как сорокалетняя дама легкого поведения с бульвара Хафл Смит? — Разумеется, это приведет к очередной потасовке, но не подтрунивать над Манишей, как не дышать.

— Я же тебя убью, — на ее лице расцветает садисткая улыбка. Ваша «пробежка» заканчивается в столовой, где уже во всю хлопочет Вимала.

— Леди Сингх, Маниша снова меня терроризирует! — Ты подбегаешь к женщине и без стыда наслаждаешься мягким прикосновением к макушке.

— Ма-ама! — Конечно же, Маниша слегка отстала, но все-таки догнала тебя.

Иной раз вы прохлаждаетесь на крыше многоэтажного здания, оборудованного под целый клан Сингх. На самых нижних, подземных его этажах пытают нарушителей режима, который устанавливается семьей уже добрые сто лет. Казалось, не будь Сингх — Хафл Смит захватило бы беззаконье (словно бы сейчас, это место пример демократии и безопасности). Но даже так, не будь в хаосе хоть какого-то порядка, он бы пожрал сам себя. Так и Сингх, устроили этот хаос, как следует, насильственными и нет методами, создавая мир преступности под руководством.

— Сильные не пожирают слабых, — Бхавин был человеком не словоохотным, но даже у него появлялись редкие минуты прозрения подозвать тебя, и как с равным, как с собственным сыном вести беседы на разные темы. — Сильные подавляют их, направляют и дают цель. Волк без цели — животное, бредущее во тьме и пожирающее окружающих. Волк прирученный — собака, верный тебе инструмент. Не создавай себе врагов, юноша. Если тот, кого ты боишься, станет твоим союзником, тебе нечего будет страшиться.

И ты внимал каждому сказанному им слову.

Лежа на крыше и Маниша становилась куда более по-женски несдержанной, могла без устали разговаривать об украденном колечке с рынка на площади или даже о новом наряде, сшитым Вималой. Но так уж повелось, что стиль женской одежды Хафл Смита мало, чем отличался от мужской: те же шаровары, та же жилетка, с той лишь разницей, что имела она удлиненные края, и завязывалась на спине. Нижнего белья носить было не принято — слишком жарко, и потому, тебе, как все-таки любому парню, порой было очень сложно унять юношеский запал.

Маниша не говорила сколько ей лет, никто в Хафл Смит так не делал, не говорил и ты. Но по ее развитию, можно было предположить, что едва ли девочке исполнилось пятнадцать. И чем больше времени ты с ней проводил, тем больше изменений в ней ты замечал: худенькое по началу тело, стало обрастать мышцами; торчавшие тазовые косточки стали сглаживаться, превращаясь в плавные изгибы; и незаметная, плоская грудь, все больше и больше грозила выпасть из-под туго натянутой ткани жилетки.

Совместные посиделки на крыше, когда она без какого-либо стеснения слегка ослабляла мешающий ей узел на спине, превратились в пытку. И как бы ты не пытался подумать о чем-то другом, все мысли вертелись вокруг торчавших из-за холодного ветра сосков и ложбинки между грудями. Но признавать, что в давнем друге и товарище, ты вдруг стал видеть кого-то больше — было бы неприемлемо.

Время шло, шрамов на этом прекрасном теле становилось больше, речь из уст с розовыми губами все безобразнее, а запах табака пропитал, наверное, даже ее пот. И тебе даже показалось, что хуже быть не может, как за обеденным столом ты столкнулся с ним — Брама Сингх, очередной светловолосый парень, с широкими плечами и смуглой кожей.

— Это наш старший сын, — сухо представил парня Бхавин. — А это тот парень, о котором я говорил, — ладонь главы клана небрежно дернулась в твою сторону. И теперь тебе стало все ясно — не видел в тебе никто и никогда своего сына. Сингх не примут такого, как ты — полукровку, с каких-то чертогов Района 800, что даже в Хафл Смит своим не считался. И в таких расстроенных чувствах тебе бы и осталось что добрести до своей комнаты, и утонуть в кровати-подушке, но надо же было еще и мимо комнаты Маниши пройти…

Какой черт тебя дернул, ты до сих пор не понимаешь, однако, как же черт побери, он был прав! Уже на подходе к заветной двери, стало ясно — девушка была не одна. А шуршание одеяла и стоны, которые ни с чем бы не перепутал, поставило все на свои места. С кем?! Единственный вопрос, что затмил весь остальной разум, вспыл у тебя в голове, но ты сдержался, не открыл дверь с криками мужа, заставшего свою жену с любовником, а лишь тихо посмотрел в щель незакрытой двери.

— Бр-рама, — вздох Маниши заставил кожу покрыться мурашками. — Не так-ах… Быстро…

И смех и грех, подумалось тебе. Она стонала не для тебя, она хотела не тебя, а встал как раз-таки у тебя… Но на рукоблудие сил совершенно не осталось. Даже спать уже не казалось такой прекрасной идеей. И что же конкретно тебя расстроило? Что она возжелала (или он) собственного брата? Или сам факт того, что она легла не под тебя? Дерьмо. Сплошное дерьмо! Ты сжал кулаки и опомнился лишь тогда, когда ногти впились слишком сильно.

Вырвавшись из давящей обстановки дома? на крышу ты дал волю эмоциям. Ты кричал, бил в каменную стену подсобного помещения — маленькой коморки в углу крыши, а затем все-таки заплакал. Тебе даже показалось, что лучше бы она просто избила бы тебя, причинила острую физическую боль, но никак не подобную… Сердце разрывалось от любви. Да-да, от той самой пресловутой фигни, в которую ты, казалось бы! , не верил. Да и как бы ты понял, что это любовь, если даже раньше сам не ставил ни одну девушку на один уровень с собой?

И даже пусть она выбрала не тебя, ты не мог на нее злиться. Разумеется, та боль была отголоском отчаяния — сожаления, что не подошел к ней раньше, что не признался в своих чувствах еще тогда, когда стал замечать ее красоту, а теперь…

И почему ты решил, что она не состояла в отношениях в этим Брамой еще до тебя? Но ведь его не было так долго… Ты устал. Ты чувствуешь усталость и засыпаешь прямо на крыше и не открываешь глаза, пока яркое утреннее солнце ненавязчиво не намекает тебе свалить к черту.

— Где ты был вчера? — Она, как ни в чем ни бывало заходит к тебе в комнату, где ты провалялся до вечера, ссылаясь на плохое самочувствие. Сил на пререкания все так же нет, и ты просто отворачиваешься от нее и уходишь с головой под одеяло. — Мама передала, что ты заболел, хотя больше похоже на пиздеж. — Конечно же, она проницательна, как и всегда. Спину начинает греть — она решила присесть рядом с тобой.

— Мне… — Горло сдавливает, и дальше слова сливаются в протяжный кашель. — Правда херово.

— Думаю, тебе станет лучше завтра, — даже спиной ты чувствуешь ее улыбку. Тяжесть возле спины уходит — она встала.

— А можно… вопрос? — Шаги возле двери останавливаются и Маниша садится обратно.

— Валяй, — она подпирает правой рукой левую, приподнимая грудь.

— Брама… Я ничего о нем не слышал до этого.

— Ну, не то чтобы мы это сильно скрывали, — улыбнулась Маниша и тебе даже показалось, что она говорит об их вчерашней ночи. — Его усыновил мой отец, так же как и тебя. Просто какое-то время он решал дела в центре Района 800.

— Стало быть я тоже твой брат? — Невесело усмехаешься, принимая сидячее положение.

— А кто же еще…

— И ты тоже со мной переспишь?! — Ты прерываешь ее на полуслове, вглядываясь в зелень глаз.

— Бо-оже, — тянет она, — я-то думала произошло что-то серьезное. Мне просто захотелось…

— Секса? И ты просто согласилась сделать это с ним? И кто же из вас был инициатором: ты или, быть может, он? И давно…

— Не тебе строить мою личную жизнь, — как-то холодно произносит она, намереваясь встать, но тебе уже нечего терять. Одним слитным движением ты стаскиваешь мешающее одеяло и валишь Манишу на кровать.

— Раз тебе просто захотелось, — ты чувствуешь накатывающие слезы, но давишь их в зачатке, — значит захочешь и со мной.

Наверное, она была готова сказать что-то еще в свою защиту, но ты уже устал от всего этого дерьма и отдался своим чувствам, а твердили они в унисон лишь об одном — поцеловать ее, сделать ее своей, забрать ее из лап чертового Брамы.

Первый поцелуй, первый в твоей жизни в целом, но ей знать об этом не обязательно, вышел неловкий и слюнявый. Медленно, ты пытаешься исправиться, позволяя ее языку сцепиться с твоим — она не против! кричит твое подсознание. И в довесок ко всему из ее горла вырывается легкий стон, когда ты обнимаешь ее за талию одной рукой, а второй тянешься к узелку жилетки на спине. Ткань нехотя сползает по обе стороны от тебя и ты, наконец-то видишь ее грудь без мешающей тряпки поверх.

— Прекрасна, — с придыханием ты озвучиваешь свои мысли медленно массируя затвердевшие соски. Затем, будто что-то вспомнив, ты снова целуешь ее пухлые губы, медленно, смакуя момент, ведешь носом под ухом и тянешь мокрую дорожку языком от ключицы до правого соска. Облизывая каждый сантиметр долгожданной плоти, ты даже не замечаешь, как она начинает потягивать твои длинные волосы и стонать уже не стесняясь.

Пока снимаешь с нее шаровары и вместе с тем хлопковые трусики-шорты — единственное, что признавалось ею из нижнего белья (как оказалось), ее ладошка касается твоего стояка, что вполне хорошо себя чувствовал в мужских шароварах, которые ты, как член семьи Сингх, был вынужден носить. Теперь уже твоя очередь стонать. Маниша, видя это, мастерски поднимается и укладывает тебя на спину, принимаясь за твою шею. Ее обнаженная, мокрая грудь трется о твою, а горячий язык принимается выводить только ей известные узоры на ключицах.

— Ай, — оказывается, она любит кусаться. Аккуратные алые пятна расцветают на шее и ключице. Войдя во вкус она снова смело берет член в руку и принимается водить ладонью вверх-вниз. И именно сейчас, тебя вдруг пробивает осознание: ты принудил ее. Конечно, человек, который не хочет заниматься с кем-то сексом прямо ему об этом скажет, однако…

— Что? — Твои сомнения настигли и ее. Маниша озадаченно убирает руки от члена и оставляет невесомый поцелуй на губах.

— Я… — Ты пытаешься скинуть сильную девушку с себя, и получаешь еще более недопонимающий взгляд. — Я так не хочу.

— Как, так? — Она наклоняет голову в бок, грудь покачивается в такт и все это делает ситуацию еще более комичной.

— Не хочу принуждать… — Ты, наконец, решаешься озвучить свои мысли вслух и получаешь ласковый поцелуй в лоб.

— Не спала я с Брамой, — эти слова еще долго не доходят до тебя. — Не. Спала. — Добавляет она с усилием на каждом слове.

— Как это?

— Разыграла.

— Кого?

— Вся кровь из мозга ушла сюда, да? — Она игриво поддевает пальцами полуупавший член.

И тут до тебя доходит. Доходит то, что она тоже бросала на тебя вожделенные взгляды, и то, что те моменты, когда ты видел ее грудь были ею спланированы, как провокация…

— Я тебя люблю, — ты шепчешь это ей в самые губы, а затем сам толкаешься языком вглубь делая незамысловатый толчок бедрами.

— А я тебя, — говорит она отстраняясь, а затем оттягивая шаровары к коленям. Движения рукой убыстряются, а потом внезапно стихают. Ты уже было хотел возмутиться, как громко стонешь — горячий язык едва уловимо коснулся набухшей головки. Она на пробу слизывает капельки выступившей смазки и берет уже глубже, не переставая водить языком по стволу. Каждое ее движение отдает тянущим ощущением в паху, и тут, с очередным стоном тебе становится легче. Кончил. Не иначе. Думаешь ты с досадой, наблюдая, как Маниша вытирает губы тыльной стороной ладони.

Ты боишься дернуть даже пальцем ноги — вдруг уйдет, неудовлетворенная и разочарованная тем, что ты так быстро? Однако пары женских касаний хватает, чтобы придать члену былую твердость. Она сама пододвигается ближе и медленно пристраивается сверху члена. Затем рваным движением она полностью садится на него и крепко сжимает твои плечи. По бедрам потекла девственная кровь.

— В-видишь? — Слабо произносит она куда-то в плечо, ощущая резкую боль внизу живота.

Ты дрожишь вместе с ней в унисон, начиная двигаться аккуратно и неспешно. Она сначала не отпускает крепкую хватку, делая тебе немного больно, но затем постепенно расслабляется и даже подается навстречу движениям.

Ты ловишь каждый ее стон, пытаешься запечатлеть любое ее движение. Гладишь по тонкой талии с кубиками пресса, касаешься шеи, не по-женски мощной — и все это ты безумно любишь, пусть кому-то Маниша и покажется неженственной хамкой. Для тебя она будет единственным человеком, которым ты будешь так сильно дорожить.

***</p>— Я прекрасно понимаю, — сказал Крис с натяжкой, — но я… Я не собираюсь сдаться так скоро!

— Вот как, — опешила Марго, но тут же взяла себя в руки. — Мне до простого похер, помрешь ты или нет. Но мой тебе совет — не шляйся возле барьеров. Лисицы тебя по головке не погладят. — При одном только упоминании о ЛИС у Криса заломило кости.

— Ты, — Тайлер шумно вздохнул, — много о них знаешь…

— Даже не представляешь насколько, — видимо Сью разнервничалась, так как судорожно нащупала в своих джинсах на низкой посадке пачку сигарет. Больше, она ничего не говорила, лишь закурила, как-то лениво предложила Крису, получила его отказ и была такова.

— Черт, — голова все еще болела от удара о твердую землю, хотя скорее всего от вороха мыслей. Разумеется, ни о каком доверии к нему, кроме, пожалуй Льюиса, речи быть и не могло, однако Крису не выжить без помощи таких людей, как Маргарет. — А к ней и на сраной козе, — Тайлер со злобой сжал кулак и тут же получил острую боль в плече.

Но как же Маргарет была права. Теперь, зная о существовании Криса ЛИС будут держать ухо востро, мол есть такой шумный новенький, следите за ним. Хотя… Ему уже нечего терять. Все, что можно было — МЕТА Со. забрала с лихвой, так что теперь, только и можно, что трепыхаться в жалких попытках выбраться из Района 900.

Но вот остальные. Действительно ли они сидят сложа руки? Сидели ли все это время? Может, стоит спросить об этом Льюиса? Или быть может, наведаться в бар к Гордону?

Однако прошло три долгих дня постельного режима, а ничего путного Крису так и не удалось придумать. Каждое движение отдавало болью многочисленных синяков и порезов от когтей, поэтому дневной сон вошел в привычку — меньше двигаешься, меньше больно. Тейлор наведывался пару раз, приносил энергетики (откуда он только их брал?) и болтал часами напролет, вплоть до вечера, когда в комнату заходил Уики и бросал на него ревнивые взгляды. Крис пытался как-то аккуратно поднять тему ЛИС или побега, однако Льюис лишь с глупой улыбкой потирал шею и признавался в своей бесполезности. Скорее всего, так оно и было.

И только на пятый день после стычки с ЛИС Крис вспомнил про карту, что он получил от Уики. Аккуратно достав и развернув бумажный квадратик из-под матраса, парень еще раз озадаченно провел пальцами по пересекающимся линиям под кафе-баром. Уж что-то да там должно было быть — так Крис решил для себя. В прошлый раз ему помешала Маргарет, но не может же она всегда следить за ним, верно? В эту ночь он выберется из-под ее надзора и найдет… А что он найдет? Вдруг это простые каракули мальчика, и на самом деле ничего под кафе нет и не было?

— Не посмотришь — не узнаешь, — тяжело вздохнул Крис.