Глава 3. XII. Старые знакомые (2/2)
Хлопком по углам вспыхнули большие прожекторы, впервые озаряя лабораторию во всей красе.
ЛедиБаг стояла безучастно, даже не оглядев чудовищное убранство. А навстречу из-за пульсирующей колонны уже шагнул Ральф.
— Вижу, ты прочла моё письмо, и приняла приглашение. Смелая девочка. Или глупенькая?
— Всего понемногу, наверное, — взглядом профессионального дизайнера окинула гостья его одеяние.
Длинный балахон из плотной серой ткани производил впечатление камня, заросшего колючими лозами причудливых узоров из сплетающихся ломаных линий. Пепельные волосы и борода хозяина удивительно шли к такому наряду, а невысокий рост компенсировали широкие плечи и словно из того же камня высеченные черты лица. В школе Маринетт встречала и мулатов, и иностранных учеников по обмену, но только сейчас бросалось в глаза, как разительно отличается от всего виденного прежде народность этого неприметного в быту человека. Словно гномий король сошёл со страниц фэнтезийной саги.
— А что до письма — вроде свой е-мейл я тебе не скидывала. Но разве не в полночь всегда назначаются подобные встречи?
Таких тонкостей Кровавая Серьга не нашёптывала на ухо, но щекотала сознание огоньком безумия. И вместо страха пленница сдерживала желание разразиться в лицо чародею демоническим хохотом Бражника.
— О, современный гонор, — улыбнулся тот в ответ, шагая ближе и глядя в упор. — Как там нынче отвечают… Слышь, ты чё такая дерзкая? Надеешься на своего приятеля, наивно считавшего, что сливается с темнотой? Так вот он.
По мановению руки в широком расшитом рукаве, скелет у стены, похожий на недоделанную заготовку нового Минотавра, поднялся на ноги, разворачиваясь. Головы и рук не было. Точнее, вместо них торчали голова и руки заключённого в грудной клетке Кота Нуара. Ботинки скрывались в переплетении брюшных мышц, остальные лозы удерживали героя в распятом положении с заплетённым ртом.
Неуклюже шатаясь и стуча заплетающимся копытами, мерзкая конструкция подошла ближе. Позволяя несчастному с ужасом и мольбой взглянуть на напарницу, тоже скованную по рукам весьма внушительными кандалами.
В глубине души шевельнулась ответная волна паники… Но тут же была одёрнута сильной холодной рукой. А чудесная интуиция вспомнила, что Счастливый Шанс задействован, и ключ к победе где-то рядом. Нужно только усыпить бдительность или подавить волю здешнего хозяина.
— Значит, ты снова оказался бесполезным, Котик, — окинула ЛедиБаг пренебрежительным взглядом ходячую тюрьму, внутренне ужасаясь уже собственным словам. — Ну а ты, Граккхаз? Включишь клишированного маньяка, пафосно заявишь, что «не любишь, когда тебя обма-анывают» и начнёшь расписывать, что бы с нами сделать? Или всё-таки не разочаруешь?
Опять сознание раздвоилось. Скромница, не смеющая признаться однокласснику в симпатии, чувствовала себя грязной развратницей из пошлых фанатских рассказов, стоя связанной лицом к лицу с врагом на расстоянии поцелуя и откровенно рисуясь. Но матёрая хищница в душе, чья ухмылка и сияла на губах, вела игру со знанием дела.
— Да не интересуют меня твои худосочные «прелести», — наконец усмехнулся в ответ жрец, отступая. — И сотрудничество тоже без надобности. Чего-чего, а работников мне хватает. А вот побеседовать с толковым и не забубённым человеком — тут уж подловила. Потому всё же побуду клишированным безумным учёным и поделюсь своими злодейским идеями.
— Давай, — нацепила деловитую мину ЛедиБаг, шагая вслед за ним к саркофагу.
Крышка медленно и торжественно поднялась, обрывая мелкие пряди разросшейся плесени. Внутри лежала мумия женщины. Но не уродливая усохшая коряга в пыльных бинтах. Хотя черты и впрямь заострились, а обветренная и посеревшая кожа указывала на немалый возраст, незнакомка казалась спящей. Веки и губы были просто прикрыты. А вместо пышных погребальных одеяний тонкую фигурку окутывало расшитое полотняное покрывало, тоже успевшее выцвести. Волос не было, но это даже не портило весьма своеобразную внешность, лишь добавляя ей печальной незавершённости.
Экскурсантка невольно пригляделась к не совсем человеческим чертам лица, сравнивая со смутным образом валькирии из видения. По-птичьи лёгкая кость выдавалась торчащими скулами и острым подбородком, заставлявшими вспомнить наконечник стрелы. Большие раскосые глаза наверняка впечатляли бы не меньше взглядом хищной птицы, будь они открыты. Тонкий прямой нос начинался чуть ли не ото лба, вытянутые назад ушные раковины будто слегка раздваивались. И вообще, всё в Бескрылой богине так и намекало: вот существо из древнего мира, какого не помнят учебники истории. Прекрасное? Ужасное? Применимы ли эти понятия вовсе?
— Получше тех уродцев, с которыми ты сражалась, верно? — напомнил о себе экспериментатор. — Долгие века я тружусь над подходящим вместилищем для моей богини. Не хватает только крыльев.
Девушка молча перевела взгляд на рассказчика.
— Ты скажешь, велика ли важность, пара лишних конечностей. Но крылья Младших богов, это не просто перья для полёта. Это их растительное начало, их связь с солнцем и ветром, их источник энергии. Я воссоздал плоть и кровь, объединив суть различных живых существ, о чём ваши биологи только мечтают. Даже саму божью искру, кристаллы душ, я научил разрастаться и множиться, — широкий рукав махнул в сторону чаши. — Причащая этой кровью людей, могу внушать им что захочу. Но без последнего компонента вынужден, как жалкий грибок, присасываться к чужим корням. А богиня должна быть совершенной!
«Причащая?! — не дожидаясь нового одёргивания от «дереку», ощутила непривычную для супергероя тошноту Маринетт. — Так вот чем он одурманивал нас и с кристаллами связывал. Подключал к системе, так сказать»
Яркими вспышками вспомнилось, как «добряга Ральф» потчевал яблочным соком двух подружек, затеявших постирушку. Как Сабрина, уже после отбоя, радостно несла Хлое такой же бумажный стакан. А уж чихающего Кима и вовсе лечили всей фермой, бросая тень то на травника Рейвена, то на инициаторшу управляющую…
«Поверь, дитя, бывают причастия и пострашнее, - непривычно мягко, чтоб не выдать подопечную случайной дрожью, подтолкнул внутренний голос. — А сладкие речи с ядовитого языка порой способны принести куда больше бед. Так что давай-ка, не позволяй себя ни увлечь, ни ошарашить»
И героиня, с прежней величавой благосклонностью, оставила изучение мумии, чтобы тем же дизайнерским оком охватить, наконец, лабораторию. Плавная и увлекательная речь Граккхаза впрямь отличалась от того пафоса, что вещал Кентавр. Вспомнилась интересная экскурсия по сыроварне, благодушное разрешение гулять по всей территории и весёлый, без тени нравоучительности, намёк, куда соваться не стоит. В школе у такого были все шансы стать любимым учителем…
Но быстрый проблеск глаз на собеседницу и вражеская воля, по-прежнему не допускающая магию Тикки к своим секретам, напомнили, что старый колдун тоже ведёт свою игру.