Часть 3 (1/2)

Пожалуй, самой большой проблемой стал душ. С одной стороны, Гарри отлично справлялся и сам, обернув пленкой не готовые к этому культи, но вот Гермиона… ей было сложно, в частности потому что девушка быстро уставала. Юноше было тоже не сильно весело, но он держал себя в руках намертво, поэтому, когда Марк заговорил о больнице, первым отреагировал именно Гарри, поинтересовавшись легендированием.

— Главное, не колдуйте там, — криво ухмыльнулся Марк, — а остальное не так важно. По официальной версии вас в раннем детстве похитили сектанты, чтобы в результате принести в жертву.

— Что с истиной не расходится, — тяжело вздохнул юноша. — А как мы туда попадем?

— А вот так, — вздохнул мистер Грейнджер, показав две так называемые «активные»<span class="footnote" id="fn_32054746_0"></span> коляски, в которые сразу же пересадил и Гермиону, и Гарри. Девушка замерла, широко раскрыв глаза, а потом совсем по-детски заревела. Бросившуюся к ней Елену остановил Гарри, а Эмму поймал понявший, что случилось, Марк. — Ее осознанием ударило, — объяснил он то, что было заметно и так.

— Все хорошо, родная, мы со всем справимся, — гладил Гермиону юноша, шепча той что-то на ушко. Рядом с Гермионой все же оказалась Елена, также расплакавшаяся. С каждым часом сестры все больше походили друг на друга, заставляя Гарри задумываться над этим феноменом.

В больницу молодых людей отвез мистер Грейнджер, всех троих, потому что оставаться без сестры Елена Грейнджер отказалась насмерть. Подростков сразу же отправили на исследования, и рассматривая снимки новейшего магнитно-резонансного томографа, Марк чувствовал, как его волосы становятся дыбом: множественные переломы, часть из которых свидетельствовала о крайне жестоком обращении, недостаток кальция, нарушения строения суставов и позвоночника. Мужчина понимал, что, если бы детям не уничтожили ноги, через год, много — два, они бы не смогли ходить. Повреждения очень напоминали ревматические, но все титры молчали, что могло говорить об очень нехороших вещах, сводившихся все к тому же жестокому обращению.

Электроэнцефалограмма показала такое, что нехорошо стало даже присутствовавшему на исследовании неврологу. На этом фоне кардиология смотрелась почти невинно, хотя с Марком было кому поспорить. Состояние подростков их рассказ полностью подтверждало — они действительно были мертвы некоторое время, о чем свидетельствовало состояние и мозга, и сердца… Теперь была нужна специальная терапия, но вот госпитализировать готовых ко всему Гермиону и Гарри было опасно. Не только из-за мира магии, а просто по своему состоянию.

Тяжело вздохнувший мужчина увез троих уже точно своих детей домой; немедленно уложив двоих из них в кровать, он отвел Елену в сторону, попытавшись объяснить происходящее. Девушка уже догадалась, что дело плохо, поэтому со страхом смотрела на папу, всем сердцем веря, что родители не предадут. Можно сказать, что Марк и Эмма получили от Елены свой последний шанс доказать, что они люди.

— С Мионой и Гарри очень плохо, — сообщил мистер Грейнджер. — Им нужно будет длительное время лежать.

— Я поняла, папочка, — всхлипнула Елена. — Я сделаю все-все… Только не надо…

— Наши дети останутся здесь, — разумеется, Марк отлично понял, что хотела сказать дочь. — Но за ними надо будет ухаживать, подавать судно, медикаменты, возможно, делать уколы, мыть…

— А можно, это я буду делать? — жалобно посмотрела на отца Елена. — Я научусь!

— Ты точно к такому готова? — серьезно посмотрел на дочку мистер Грейнджер. — Это непросто…

— Моя сестреночка… И ее любимый… — прошептала девушка. — Я смогу!

Память здешней Гермионы причудливо переплелась с памятью о прошлой жизни самой девушки, отчего ей было временами очень непросто, но именно проанализировав здешние воспоминания, Гермиона поняла, кто виноват в том, что она была разлучена с сестрой. Оставалось только убедиться в этом…

— Уизли? — спросил Гарри, получив в ответ кивок. Что же, им было кому и за что мстить. Но сначала надо было привести себя в порядок и добраться до гоблинов, потому что необходимо было выяснить свой текущий статус. Это было необходимо, как воздух, потому что… — Стоп, в Хог нам не надо, мы же умерли!

— У любимого прорезался мозг, — пояснила Гермиона Елене. — Он еще слабенький, потому что мыслям трудно найти дорогу наверх.

— Ну, наконец-то, — заулыбался Гарри. — Моя язвочка проснулась!

— Ты не обижаешься? — удивилась вторая близняшка.

— На Гермиону нельзя обижаться, я ее люблю, — объяснил юноша, гладя свою млеющую единственную. — Раз язвит, значит, себя лучше чувствует.