Часть 6 (2/2)

Сеанс самонакрутки, который обычно предшествовал очередной истерике в этот раз не дал абсолютно никакого результата. Не хотелось плакать, швырять вещи или что-то ещё из разряда сейчас сотворю какую-то дичь, а потом буду с ней же и разберется. Уже позабытая пелена в сознании внезапно усилилась и погребла в данный момент неуместные эмоции, даруя кристальную чистоту сознания. Осталось только небольшое непонимание того куда же могли дется эмоции, но вскоре оно сменилось осознанием. Эмоции превратились в энергию и ушли на подпитку так называемого слияния душ, оставляя ровно столько сколько необходимо для того, чтобы продолжить жизнедеительность, а не превратится в живой овощ.

Мальчишка перед ней спокойный как удав. Он не задаёт вопросы, не истерит, а послушно уплетает кашу за обе щеки. Просит добавку, когда тарелка подходит к концу, из-за чего она мысленно отмечает, что ребенок идёт на поправку, даже не заметив, как начинает лаского улыбаться. После еды мальчишку тянет в сон, на что она заботливо поправляет ему одеяло и принимается за кормление остальных вампирят. Это действо даётся ей куда сложнее, чем с Шу, ведь те до сих пор находятся между сном и реальностью.

С небольшой разницей во времени в себя дети приходят уже через несколько дней. Встречаться с бодрствующими ещё мелкими вампирами ей не хочется. Наверное, всему виной страх брать на себя ответственность за кого-то. Ведь дети это не кактус, который можно поставить на окно и забыть, переодически вспоминая о нём, чтобы полить и снова забыть. Это не кошечка или собачка от которой можно запросто избавится отдав ту в другие, более надёжные руки. Дети это ответственность. Им нужна любовь и забота. От них нельзя отмахнуться просто так. Потому что это чревато последствиями.

***</p>

— Они уже спят? — тихо интересуется она, у Альберта покинувшего временные покои детей. На часах уже было девять вечера. Детское время наступило буквально только что, но ослабленные болезнью дети спали большую часть суток.

Совсем скоро те выздоровеют и вернутся в свои комнаты, как было раньше. Она больше не сможет тихонько прокрадываться к ним в комнату, поправлять сбившееся одеяло и умилятся с безмятежных детских мордашек.

— Молодые господа только-только заснули. — в уважении склонив голову произносит дворецкий.

— Что говорит врач? — в некоторой нерешительности поглядывая на закрытую дверь интересуется она.

— Он удивлен насколько быстро молодые господа пошли на поправку. Говорит ещё несколько дней и о простуде можно будет даже не вспоминать. — отчитывается дворецкий.

— Можешь идти. — её глаза полуприкрыты, а с губ слетает облегченный вздох, что никак не вяжется с её тоном в котором нет ни капли эмоций.

— Как прикажете. — учтиво поклонившись дворецкий буквально растворяется в тенях, оставляя её наедине с собственными мыслями. Постояв так ещё немного она отстраняется от стенки, которую ещё совсем недавно подпирала, приоткрывает дверь и просачивается в образовавшийся проем. В темном из-за отсутствия освещения помещении не видно ни зги, но для демона, которым она сейчас и является это не становится особо большой проблемой.

Осторожные, едва слышимые, даже для вампирского слуха её собственные шаги медленные. Нежелание разбудить мелких паршивцев достаточно сильно не смотря на то, что от роли матери она даже не открещивается. Вот будь это раньше она бы колебалась и, наверное, действительно свалила бы куда-нибудь лишь бы не видеть подобный подарочек судьбы. Сейчас же просто избегает. Пытается окончательно смирится с действительностью до того самого момента, как демонята выздоровеют. Ведь стоит детишкам выздороветь, как от чужого детского энтузиазма будет не спрятаться нигде.

Слова не единожды произнесенные её родителями и бабушкой, всё крутятся в голове: «Вот будут у тебя собственные дети тогда-то ты поймёшь.»

В этой фразе слышится насмешка. Ведь дети-вампиры это вам не обычные детишки. Тут явно головная боль будет больше, чем разрисованные обои, пропадающая с кухни утварь, внезапные нычки по всему дому или желание посмотреть и потрогать опасную зверюшку из-за чего у взрослых волосы дыбом становятся.

Ох, ну подумаешь в детстве с ужиком играла и не только. Будто её мать не вытворяла фортеля пострашнее, когда носила её под сердцем. Вспомнить хотя бы то, как она с медвежонком подружилась, а это очень и очень рисковое дело. В особенности когда совсем недалеко находится его мать. Как медведица ещё не напала на беременную женщину ещё тот вопрос.

Детишки на кроватях спят крепким сном. Ровное дыхание, нарушаемое едва слышными всхлипами. Переодически кошмары от которых страдали практически все отпрыски Карла-Хайнца в последнее время не были новостью ни для кого в особняке. Возможная причина кошмаров детей для неё не была секретом.

Память Корделии милостиво подсказывала о том, что так называемые родственные узы для демонов были чем-то большим, чем простым набором слов.

Как оказалось, из совсем недавно всплывших воспоминаний, причина по которой маленькие вампиры чуть не отправились на тот свет во многом крылась как раз в этой связи. Ещё молодые, не до конца окрепшие организмы чуть не были утянуты вслед за своими матерями на тот свет.

Свидетельствовала этому оборванная ниточка родственной связи ранее соединявшая детей с их матерями. Если с тройняшками было ещё понятно. Схожая энергетика, какая может быть только у родственников, подстегнула образование новой связи, благодаря чему та внезапно начала восстанавливаться и, кажется, стала ещё сильнее.

Совсем другой вопрос, что творилось с тремя другими детьми?

Происходящее не иначе как чудом было не назвать.

Возможно, всему виной было то, что дети интуитивно искали защиту и безопасность у того кто не был к ним враждебно настроен. Они могли зацепится за её нестабильную из-за слияния энергетику, что вопреки обыкновению вместо того, чтобы оттолкнуть прицепившихся к ней детишек благосклонно приняла и начала укреплять новообразовывающиеся связи.

Вообще им очень и очень повезло, что вместо того, чтобы как и полагается ещё недавно переболевшей особе отсиживаться в собственной комнате, восполняя упадок собственных сил, она взяла и решила позаботиться о детях. В противном же случае был немаленький такой шанс того, что вся шестерка так и не успев толком пожить отправится на тот свет.

Это самое решение невольно загнало её в ловушку. Своими же действиями она делает эту чёртову яму только глубже. Ведь только сейчас заметила то, как делится с детишками своей маной и праной, тем самым затягивая метафорическую веревку на шее только туже.

Новообразованная связь будет тянуть их другу другу, как магнит. Если она ещё как-то сможет этому сопротивляться, то вот дети, которые даже не будут догадываться, но все равно будут продолжать интуитивно тянутся к ней, нет.

Пути назад нет и не будет. Как бы прискорбно это не звучало, но она даже это не подозревая саморучно отрезала его для самой себя. Уже не получится сделать вид что ничего не было и что это её не касается. Улизнуть от подобной ответственности перед чужими жизнями в любой удобный для неё момент не выйдет. Остаётся только ждать и надеяться, что со временем эта связь ослабнет.

Она устало вздыхает и берет на руки маленького Субару, которому сегодня снятся кошмары. Заботливо укутывает его в фиолетовую шаль, чтобы не замёрз, поправляет одеяло и пересаживается на другую кровать. Она берет маленького Канато за детскую ладошку и тут же ощущает, цепкую хватку Аято и Райто на её руке. Судорожный вздох срывается с губ вместо испуганного писка.

Ощущение реальности накрывает с головой. А вместе с ним и понимание того, что не сможет она поднять руку ни на одного из этих паршивцев. Просто не получится. Виной всему их новообразованная связь или дурацкая установка, вбитая в голову самолично ещё в прошлой жизни, что детей трогать нельзя. Им нужно объяснить в чем они неправы. Показать. Научить.

Неважно.

Подкатывающее безумие, в существовании которого она была уверена, как и в том что каждый человек чуточку псих, отступает. На уста сама собой просится мелодия колыбельной, которую ей в свое время напевала мама. И она поет, ощущая как расслабляет тело в её объятиях и как слабеет детская хватка на её руке.

Будь она сейчас человеком после такого у неё наверняка остались бы синяки, отстраненно подмечает сознание. Факт вообщем-то незначительный, но что уж скрывать приятный. Долгая жизнь о которой только можно было грезить раньше, сногсшибательная регенерация, интересный, неизведанный мир под боком и гигантская такая проблема под боком.

Ну, разве не мечта?

Ага, надо только придумать когда и как развестись с муженьком, заполучить личного психолога в полноценное пользование и хотя бы методичку в которой будут описаны все нюансы воспитания детей вампиров.

Эх… Мечты-мечты…