Глава 2 (1/2)
Роджер открыл заднюю дверь и склонился, чтобы переложить Кору на сиденье. Он уже не боялся разбудить её, потому что понял, уловив в тихом дыхании запах, что мать дала той снотворное. Роджеру такое не было по душе, потому что он предпочитал чистую, ничем не напоённую детскую кровь. Теперь же придётся отложить долгожданный обед на сутки-двое. Финч покачал головой и уже хотел разогнуться, чтобы выйти и сесть за руль, как получил под зад тычок острой коленкой.
— А ну, блядь, залезай следом, бракованное ты мудло.
И не дожидаясь, пока «бракованное мудло» подчинится, две нетерпеливые руки ощутимо тыркнули Финча в поясницу.
Роджер, скрипнув зубами, залез в салон.
Одновременно с тем, как за ним закрылась дверь, хлопнула и та, что впустила кого-то на место водителя. А секунду спустя рядом с Корой, подхватывая её и прижимая к груди, как у себя в доме расселась Линда Балицки.
С водительского кресла обернулся Юрэк и улыбнулся.
— Да вы издеваетесь, что ли? Какого хуя вам здесь понадобилось? — окрысился Роджер.
Юрэк покачал головой и заблокировал все двери.
— Я бы попросила тебя не лаяться при ребёнке, но не буду.
Линда быстро склонилась ухом к груди Коры убедиться, что сердце под жёлтым пальто исправно бьётся, а когда выпрямилась, то встретилась с таким ненавидящим взглядом Финча, что покрутила головой и снизошла до объяснения:
— По двум причинам. Первая: детка спит благодаря таблеткам своей недалёкой мамаши и ничего благодаря им же не услышит. А вторая причина кроется в том, что я против двойных стандартов. Видишь ли, я сама, каждый раз встречаясь с тобою и твоим братцем, хочу крыть хуями без продыху. Особенная харизма досталась вам от отца.
Финч закатил глаза. Но промолчал.
Не дождавшись ответа, Юрэк снова обернулся и подсказал:
— Роджер, ты бы поговорил с моей женой. Время за беседой течёт быстрее. Нам, хочешь не хочешь, придётся коротать его вместе, пока Льюис притапливает горе-мамашу в Мёрси, а потом идёт три квартала сюда на огонёк.
— Чего надо, весёлые вы фокусники? — пошёл навстречу Финч.
Линда погладила тоже жёлтый веллингтон на ножке Коры и ласково произнесла:
— Выдавить из тебя все гнилые потроха, как икру из идущего на нерест лосося, и сжечь.
— Сейчас задохнусь от пафоса, — огрызнулся Финч.
— Потерпи, задыхаться будешь в подвале миледи Сэндхилл, — пообещала Линда.
— Вы следили за нами.
— Так долго, что и ты, и Льюис нам опротивели сверх меры. Уж нагляделись на то, как вы похотливо, но с оглядкой перерыли все бомжатники, пока не нашли мисс Хаш с её прелестной птичкой, — дружелюбным тоном подтвердил Юрэк.
— Что, прижало, когда сюзерен прикрыл торговлю малолетками из Восточной Европы? Полезли гадить там, где живёте? Отдышались и попёрли? — Линда говорила по-прежнему сладко, словно хвалила спящую Кору, а не нападала на Финча.
— Вас что, каждое утро перед сном поят святой водичкой, раз вы взялись за обличение мне подобных? — огрызнулся тот.
Оба Балицки прыснули.
— Про водичку смешно, — похвалил Юрэк.
— Придумай ещё что-нибудь такое же оригинальное, чтобы мы посмеялись над твоим остроумием уже вчетвером. Смотри, вон Фаррел чешет со всех ног, — сказала Линда. — Только тс-с-с… Никаких там «спасайся, Льюис, нас накрыли», иначе та самая водичка с гидролатом серебра окажется в твоих рыбьих глазах. А теперь живо отдал Юрэку ключи зажигания.
Линда показала ему баллончик аэрозоля, очень похожий на те, в которых продают перцовые спреи для самозащиты.
Роджер насупился. От чего больше, не понятно: то ли от сравнения своих глаз с рыбьими, то ли от перспектив безвременно сдохнуть в собственном авто от рук ведьминого холуя. Но голосить и вправду не стал, потому что сомневаться — то ли в баллончике, чем пугала Балицки, или совершенно другое, было неосмотрительно. Ведьма Сесиль Сэндхилл готовила яды в поразительных количествах и поразительных составов. А после Беспричинной Радости, заставившей Сару Хаммиш перебить половину гарнизона Бауэра, и Разумного Решения, которое подчинило диктату Сойера всю Палату лордов, сомневаться было смерти подобным вообще.
Юрэк открыл замок двери напротив.
Прежде чем Льюис Фаррел сел, он бросил в кресло конверт с тридцатью тысячами фунтов, одна из которых была разменяна мелкими. И только потом забрался сам.
— Вот теперь мы все в сборе, — по-цыгански ослепительно улыбнулся Юрэк, — пора отправляться в наш маленький вояж.
Снова щёлкнул дверной замок.
***</p>
Пока Фаррела и Финча везли на Колледж-Лейн, те не создавали никаких проблем. Но вот когда увидели ворота «Галереи Голубого пальто», а под воротами в раннем утреннем сумраке скучающего Кэтспо, и тот и другой несколько забеспокоились. Перспектива оказаться в ведьминых подвалах стала реальной. А перспектива из этих подвалов хоть когда-то выбраться сдвинулась в область недостижимых ожиданий.
Иво Кэтспо, видя подъезжающий «фольксваген гольф», оттолкнулся плечом от решётки, убрал в карман телефон и пошёл навстречу.
— Да вы, никак, сомневались в наших намерениях? — озадаченно спросил Юрэк и следом приказал: — Выходите оба.
Стоило ему убрать блокировку замков, как Льюис Фаррел не просто вышел, а вырвался, утробно рыча и скаля клыки. Разве что сопротивленческий порыв затянулся не более чем на пару секунд. Ждущий снаружи Иво, не дав Фаррелу даже выпрямиться, ударил того в переносицу. Серебряный кастет раздробил её и заставил Льюиса осесть вниз, ткнувшись коленями во влажный после ночи асфальт.
Роджер, ещё не успевший выйти, слышал, как Льюис хлюпает носом и стонет. Увечье, само собою, заживёт, и быстро, не стоило уж так пугаться физической расправы. Увечье от серебра, пусть с оттяжкой, тоже заживёт. Вот только прыгать вслед за братом и разевать клыки на Кэтспо Роджер не хотел. Атмосфера некой обречённости уже накрыла его. Роджер Финч безо всякой драмы оттолкнул дверь и вышел одновременно с Юрэком.
Выбранная тактика поведения оказалась единственно верной. Потому что у высоких и изящных кованых ворот галереи, отираясь о створу боком и вздёрнутым хвостом (металл дрожал и скрипел в петлях), стоял Кот. Тот самый Йольский Кот миледи Сэндхилл, который (это всем известно) запросто съедал плохих мальчиков и девочек. Последней плохой девочкой, проглоченной Котом, была Бриджит Иванз. Роджер так не хотел.
Льюис поднялся, вытирая ребром ладони кровь под носом. Обернулся на Юрэка, который, сложив руки на крышу автомобиля, молча наблюдал.
— Даниэль был тысячу раз прав насчёт тебя и твоей цыганки.
Юрэк вопросительно округлил брови.
— Только и годитесь, что публику дурить и прикидываться душой компании. Себя одурачить удаётся? На ваших руках невинной крови не меньше, чем на моих или моего отца.
— Ну, раз сам заговорил, так вспомни хорошенько, где твой отец теперь. И пускай мысль о нашей схожести принесёт тебе хоть толику облегчения там, где тебя ждут.
Льюис отвернулся.
Иво, отступивший в сторону, приглашающе повёл ладонью.
Кот всей тушей сдвинул створу ворот, пропуская всех трёх во двор галереи.
Юрэк помог выбраться из салона Линде с Корой на руках.
— Оставь ребёнка поближе к полицейскому участку, а я отгоню машину в гараж на Джеймс-Стрит.
— Как и договаривались, — Линда сговорчиво кивнула и поудобнее перехватила спящую Кору. — Не задерживайся, дорогой.
Юрэк улыбнулся, быстро поцеловал Линду за ухом, от чего она хихикнула, и сел за руль.
***</p>
Юрэк Балицки всегда с радостью возвращался домой на Кингсли-Роад. Возвращения бывали особенно приятными, если он знал, что будет открывать дверь не своим ключом, а его встретит Линда. Она обязательно прижмётся всем телом и обнимет руками за шею, едва он переступит через порог. Обязательно. Линда продолжала верить в цыганские приметы и считала, что порог дома — черта, которую не может пересечь зло. Она не передавала через порог ни связки забытых ключей, ни бумажника, ни чего-либо ещё, а тем более не приветствовала или не прощалась через порог с самим Юрэком. Он не задавал провокационных вопросов, какого именно зла боится вампир навроде Линды. Уж не злых ли ведьм? Потому что во-первых он сам не был чужд некоторым суевериям. Юрэк помнил, что отец, заслышав волчий вой, расстраивался. Этот вой сулил беду тому, кому волки провыли. Юрэк тоже относился к волкам настороже. На всякий случай. Разве что в Ливерпуле серых и хвостатых волков не было. Волки тут были другие… А во-вторых, заставляя его возвращаться, Линда всегда обнимала и целовала в награду.
Возвращаться же домой вместе с Линдой было ещё лучше: бок о бок, сталкиваясь плечами, куря одну сигарету на двоих и перешучиваясь, непременно обсуждая всё, что происходит в лёне и в городе вообще. Когда не давали шоу у монумента Королеве, шатались по городу и приносили сплетни.
Юрэк коротко стукнул в дверь, услышал знакомую поступь, а ещё мгновение спустя увидел жену. Линда была в домашнем платье бохо, без красной помады и босиком. Она дождалась, когда муж переступит порог, и обвила руками его шею. Юрэк обнял в ответ. Некоторое время стояли так.
— Это мамотька?
Очевидно детский, смешно искажающий слово голос сбил с Юрэка весь благодушный настрой.
— Ты что наделала?
Линда высвободилась и отошла вглубь гостиной, где оперлась ладонями на спинку резного дивана.