Глава 1 (2/2)

Как бы там ни было, но тот, кто ищет, да обрящет. Так решили оба. И не ошиблись. Они нашли. Причём безо всякой нелегальщины. Пришлось, конечно, помотаться по ливерпульским клоакам и на Южном берегу, в Блэкпуле, и в Токстете, и на той же Хейворт-Стрит, смотря за теми, кто или едва сводил концы с концами, или же вообще за бездомными.

Удача улыбнулась в Токстете. Хотя, стоит смотреть правде в глаза, самому району удача улыбалась весьма редко. Начиная с экономического спада* в Великобритании 1970-х, очень больно ударившему по жителям Токстета и сделавшему их безработными, и заканчивая «насилием подражателей» в 2011-м**.

Когда Фаррел и Финч увидели свет в конце тоннеля, был декабрь. Теперь же разгоралось лето. Ну как разгоралось… Лето в Ливерпуле отличается излишне пробирающим речной свежестью ветром и просто дождями, а в Токстете лето словно и вовсе стиралось и блёкло среди разбитого асфальта и красного кирпича.

На Сэфтон-Стрит горели фонари. Муниципалитет следил за тем, чтобы фонари горели даже друг за другом, а не через один. Но некое присутствие тьмы словно покрывало улицу. Автомобиль оставили в трёх кварталах отсюда, на Уиллет-Роад, у Церкви Св. Агнессы. На встречу пришли пешком.

Мисс Флоренс Хаш (а то, что это была она, стало понятным по ребёнку в её руках) шла быстро и почти бесшумно. Мягкие подошвы теннисок не позволяли ночному эху проснуться.

Фаррел и Финч стояли в тени уже давно прекратившего работать магазина, окна которого были где наглухо заколочены листами фанеры, а где заложены красным кирпичом. Сэфтон-Стрит даже близко нельзя было назвать оживлённой в тёмное время улицей, потому что живущие здесь по ночам предпочитали спать за крепко закрытыми дверьми и даже окнами, если речь шла о нижних этажах. Но осторожность ещё никому не принесла вреда, так что оба вампира её соблюдали.

Мисс Хаш остановилась через дорогу, вглядываясь.

Роджер Финч вышел из тени и коротко помахал рукой, после чего снова скрылся в темноте.

Когда мисс Хаш оказалась рядом, Льюис тихо и ровно произнёс:

— Здравствуйте, Флоренс.

— Здравствуйте, мистер Джонс.

— Вы были осторожны?

— Да. А вы принесли деньги?

Оба видели в темноте великолепно, так что ночной мрак не скрыл от них ни худобы лица мисс Хаш, ни его нездорового цвета и ни тревожного выражения глаз едва держащейся наркоманки. А расстроенный наркотиком нос видеть и не было нужды: мисс Хаш отлично слышно шмыгала каждые полминуты. На ней была домашняя одежда и наброшенный сверху растянутый длинный кардиган, которым мисс Хаш попыталась защитить себя от промозглой сырой ночи. Девочка на руках была одета теплее и лучше, но всё же не так хорошо, как обычно одевают детей в благополучных семьях.

Льюис слышал ровное детское дыхание. Не желая затягивать встречу, успокоил:

— Конечно. Как условились, тысяча фунтов мелкими. Остальную сумму будете разменивать сами.

Он неспеша (вот уж чего не было у него в мыслях) положил руку за борт пальто и так же неспеша вынул конверт.

Мисс Хаш словно подалась к нему, но через мгновение качнулась прочь. Тридцать тысяч в конверте для неё одной делали Флоренс не перебивающейся с пособий на случайные заработки наркоманкой с ребёнком на руках, а среднестатистической англичанкой, работающей в приличной службе и ничем не отличающейся от других. А это было хорошо.

Флоренс опустила лицо, в последний раз любуясь чёрной чёлкой, выстриженной немного косо, потому что стригла она сама, а Кора вертелась, и смуглым от рождения детским лицом. Видит бог, если бы не жизнь, что загнала её в такой капкан, Флоренс никогда не решилась на нечто подобное. Кора была действительно хорошим ребёнком, настолько хорошим, что со временем Флоренс престала тревожиться, что с той может что-то случиться, пока она сама сосредотачивалась на мефедроновых всемогущих приходах и трипах. Кора всегда оставалась в относительном порядке, в отличие от Флоренс, когда той приходилось возвращалась в постылую реальность и по-настоящему хотеть лишь одного — снова обдолбаться.

Флоренс хотела поцеловать дочь в последний раз. Она знала, что так и есть, потому что отдавала Кору навсегда и потому что (ведь это возможно) в скором времени передоз уложит её саму в могилу.

Но Роджер Финч остановил:

— Не надо. Не хочу, чтобы девочка проснулась прежде времени.

— Раньше времени она не проснётся. И её зовут Кора Алиса.

— Я знаю, вы уже говорили, — Роджер протянул руки и осторожно забрал ребёнка.

Льюис отдал конверт:

— Что вы сказали соседям?

— О чём и договорились, — Флоренс нетерпеливо повела плечом и головой.

— Пожалуйста, повторите.

Флоренс выдохнула, борясь со слезами, несколько раз сморгнула с ресниц:

— Соседи знают, что я и Кора уедем в Уоррингтон-Уэст, потому что там моя тётка, которая потеряла сына и нуждается в уходе. Наследство и всё такое, — она замолчала. Через мгновение добавила: — Я уже купила два билета на поезд, уеду рано утром.

— Да, всё так. Спасибо.

— Спасибо вам огромное, Флоренс, — Роджер отступил к стене магазина.

— Пожалуйста, позаботьтесь о Коре.

— Непременно, — донёсся ответ Роджера.

— Спрячьте деньги в карман, здесь не стоит размахивать конвертом, — на прощание предупредил Льюис.

***</p>

Этой ночью тени были на стороне не только Фаррела и Финча. И Сэфтон-Стрит не была настолько пустынна, как те предполагали. Безлюдной была, но не пустынной.

Как только мисс Хаш развернулась и пошла прочь, зная, что до конца своих дней ей будет являться безмятежное лицо её ребёнка, собственноручно отданного вампирам, её проданного ребёнка, Роджер Финч тоже развернулся и бесшумно (тут уж стоило благодарить не тенниски, а упыриную природу) отправился к оставленному автомобилю.

Проходя пятно фонарного света, мисс Хаш, вероятно, вспомнила слова мистера Джонса (и ведь она догадывалась, его имя не настоящее) и всунула ладонь с конвертом под мышку, второй рукой охватила прижатый к груди локоть. Она шла ссутулясь. И чем дальше уходила, тем явственнее слышал её сдавленный плач Льюис Фаррел, следующий по пятам. Разве что он предпочёл идти не по освещённому тротуару, а держась всё тех же пристенных теней.

Дальнейшая судьба мисс Хаш была совершенно ясна и предрешена. Так что вмешиваться в законы воздаяния было бессмысленным и неинтересным. Поэтому двинули за Финчем.

Неброский синий «фольксваген гольф» благополучно дождался Роджера Финча у тротуара Уиллет-Роад. Можно было бы пошутить, что святая Агнесса, именем которой названа церковь, охранила чистенькое и мещанское авто от местного отребья, но разговаривать вслух не стоило. Всё же Финч вместе с поступью вампира обладал и всем остальным, чего там вампирам щедро отсыпало провидение. Тонким слухом, к примеру.