13. Остров (2/2)

Минуту спустя сияющая выдра вырвалась из волшебной палочки и умчалась. Создавая Патронус, Гермиона впервые думала не о раннем детстве в кругу родных, не о школьных годах с друзьями, а о Люциусе. После долгих сомнений, рассказывать ли ему об этом, она решила промолчать.

Счастье любит тишину, так ведь говорят?

* * *

Звонок в дверь вывел из равновесия. Если, конечно, нервное ожидание можно назвать равновесием, что маловероятно.

Гарри пришёл спустя час после того, как получил послание. Конечно, за это время Гермиона не успела подготовиться. То есть она трижды переоделась, несколько раз по-разному уложила волосы (как будто была хоть какая-то видимая разница), выпила две чашки крепкого чая и совершенно извела Люциуса своими причитаниями.

А он извёл её. Своим спокойствием.

Гермиона надеялась, что это не притворство. Потому что её тревоги с лихвой хватило бы им обоим. Каждому по двойной порции. Нет, по тройной.

— Ты меня напугала, Гермиона. Надеюсь, это что-то действительно срочное, — проговорил Гарри после приветствия, едва переступив порог квартиры.

Затем прошёл в гостиную, на ходу стягивая аврорскую мантию. Видимо, он переместился по каминной сети в Мунго, а оттуда быстро дошёл до её дома, раз не подумал о «конспирации» в маггловском районе. Или наложил на одежду маскирующие чары? Скорее второе.

— Для меня это действительно жизненно важно, — искренне ответила Гермиона.

— Тогда мне нужны подробности.

Гарри устроился на диване, и в этот момент в гостиную из кухни вышел Люциус. Гермиона мысленно сняла с себя тяжёлую ношу и передала груз ему. Будь что будет. Он сильнее.

— Мистер Поттер, добрый вечер, — Люциус кивнул и устроился рядом с Гермионой, теперь та сидела между двумя мужчинами.

«Меньше шансов, что подерутся», — подумала она.

«Больше шансов, что ты станешь невольной участницей драки», — добавил ехидный внутренний голос.

— Что он здесь делает? — недоумение пополам с негодованием, исходящие от Гарри, казалось, можно было почувствовать за милю.

— Люциус здесь…

— Я здесь живу, мистер Поттер. Вернее, моя квартира соседняя с этой, за стеной, но тут я провожу не меньше времени.

— Это что, такая благотворительность? Ты помогаешь бывшим Пожирателям реабилитироваться?

— Я не… — вновь начала объясняться Гермиона, но Люциус не дал ей слова.

— Дорогая, ты сама просила, чтобы говорил я, — строго сказал он. И продолжил, уже обращаясь к Гарри: — Ваша подруга действительно помогает мне обосноваться в маггловском мире после тюрьмы. Но только мне, а не всем бывшим Пожирателям, так что благотворительностью я бы это не назвал.

— Почему вы называете Гермиону «дорогая»? — похоже, Гарри услышал только первое слово.

— Помните, вы заглядывали сюда в гости чуть больше месяца назад?

— Да. Но откуда вам об этом известно?

— Не спешите. Вы, мистер Поттер, в тот вечер сказали замечательные слова. Гермиона тогда допустила, что у неё в спальне, в шкафу, прячется мужчина. А если говорить точнее — любовник, которого вы, вероятно, сочли бы для неё не лучшей кандидатурой. И что на это ответили вы?

— Сказал, что если это её осознанный выбор, то я не стану возражать, — на секунду задумавшись, отозвался Гарри.

Гермиона мысленно восхитилась. Даже если бы она сама вспомнила об их разговоре про любовника в шкафу, вряд ли догадалась бы использовать это как главный аргумент. Да ещё и так умело!

— Совершенно верно, — Люциус удовлетворённо кивнул. — Вы сказали, что не стали бы оспаривать выбор Гермионы. И знаете, что здесь самое интересное?

— Что?

— Я стоял в том шкафу.

Гермиона крепко сжала ладонь Люциуса. Если отпустит — упадёт в пропасть. Но там он её всё равно подхватит, не даст разбиться.

— Ничего не понимаю. Это же была метафора. Гермиона?

— На самом деле, это была не совсем метафора, — она подала голос. — И Люциус — мой осознанный выбор.

— Ты хочешь сказать, что встречаешься с ним? С ним? — Гарри поражённо смотрел на Люциуса, мирно сидящего на диване.

— И уже довольно давно. Я просто не знала, как об этом сообщить. Но сегодня о нас случайно узнали несколько людей из Мунго, и медлить дальше было нельзя.

— Кто именно в курсе?

— Думаю, сейчас — почти весь персонал больницы. Новости там быстро разлетаются…

— Я всё равно не могу понять, как вы… — Гарри обхватил голову руками. — Как это вообще случилось?

— Вы совершенно верно предположили, что Гермиона помогает мне, — начал пояснять Люциус. — Так всё и было в первое время. Я не знал, куда податься после выписки из Мунго. Эта квартира была единственным вариантом. А потом…

— Я не хочу слышать, что было потом! Достаточно того, что мне уже известно.

— Ты не знаешь самого главного, — Гермиона вновь решилась заговорить. — Люциус — моё счастливое воспоминание.

— Твоё что? — не понял Гарри.

— О нём я думаю, когда вызываю Патронус. И получается очень хорошо — гораздо лучше, чем раньше.

— Ты не говорила об этом, — вклинился в разговор Люциус.

— Ну, ты и так знаешь, что я люблю тебя, — Гермиона широко улыбнулась. — И что я счастлива с тобой.

Напряжение, сковывавшее её весь вечер, исчезло.

— Стоп! — воскликнул Гарри, переводя взгляд с Люциуса на Гермиону. — Вы серьёзно? Налейте мне хотя бы чаю!..

* * *

— Так… Кто был объектом твоёй первой влюблённости?

Гарри ушёл, а Люциус вместе со своим любопытством остался. Сказав, что она задолжала ему несколько честных ответов, он начал расспрашивать. Они лежали на кровати, прикрытые одеялом, и откровенничали. Всё вернулось на круги своя.

— Виктор, я думаю. Виктор Крам, — честно ответила Гермиона. — Он пригласил меня на Рождественский бал на четвёртом курсе. Первое романтическое приключение.

К слову, Гермиона не была уверена, что с Виктором её связывали настоящие чувства. Столько воды с тех пор утекло. Но воспоминания о нём оставались «тёплыми». Если не брать в расчёт скандал, который устроил на балу Рон, но игнорировать этот маленький фрагмент жизни было несложно.

— Кажется, я читал об этом в «Пророке».

— Там всё переврали. Чтобы ты знал — с Гарри мы всегда были только друзьями.

— И ничего серьёзнее?

— Лучшими друзьями. Куда уж серьёзнее? Кроме того, у него всегда были свои сердечные дела.

— Не сомневаюсь. Но кто был следующим после Крама?

— М-м… Рон. О нём и без меня знаешь.

— А ещё?

— Ты.

— Негусто. Я должен поверить, что во время учёбы у тебя был лишь один роман? И именно тот, о котором все читали в газетах? Ты ничего от меня сейчас не скрываешь?

— Я очень хорошо училась, дорогой, и не могла позволить себе тратить время на всякие там свидания и прочую ерунду. К тому же мы попутно мир от Волдеморта спасали. И от Пожирателей, в числе которых был ты.

— Можно и не надеяться, что ты об этом забудешь?

— Ты в «фирменных» маске и мантии, с палочкой-тростью наготове, с интонациями хладнокровного убийцы в каждой фразе — это зрелище незабываемое, поверь.

— Рад, что сумел произвести впечатление, — Люциус усмехнулся.

— Я ведь тебя жутко боялась, ты в курсе? Больше, чем всех остальных.

— Вот бы и сидела в Хогвартсе, а не бродила по Отделу тайн.

— Я же не могла знать заранее, что встречу там тебя. Это был сюрприз.

— Увидев нас с Беллой, тебе следовало незамедлительно убраться куда подальше. Когда страшно — люди с нормальным инстинктом самосохранения убегают и прячутся.

Гермионе, собственно, тогда ужасно хотелось скрыться, исчезнуть. Если Люциуса на тот момент она считала самым сильным из Пожирателей, то на почётном втором месте в списке стояла Беллатрикс Лестрейндж (сумасшедших всегда лучше избегать). Да они и мчались, убегали. Мимо бесконечных рядов с пророчествами, мимо опасности, мимо, мимо, мимо… Пока их не поймали.

Но Гермиона не хотела напоминать об этом Люциусу.

— Может, не таким уж и страшным ты был, — сказала она с улыбкой. — Наверное, я уже тогда подсознательно чувствовала, что ты просто душка.

— Так меня ещё никто не называл.

— Всегда приятно быть первой. Душка!

— Прекрати это ребячество, — одёрнул её Люциус. — Дело в том, что ты как четыре года назад, так и сейчас — абсолютно не заботишься о своей безопасности.

— При этом я до сих пор жива и здорова. Не понимаю, чего ты пытаешься добиться. Хочешь, чтобы я была осмотрительнее? Хорошо, постараюсь.

— Я хочу… Хочу иметь возможность защитить тебя, если ты вдруг будешь стараться недостаточно сильно. Хочу тебя оберегать.

«Это всё из-за Оливера. Промолчи я в тот вечер — мы бы сейчас об этом не разговаривали. И Люциус бы не переживал».

— Ну… У тебя же есть шпага, — Гермиона улыбнулась. Слегка натянуто.

— Неравноценная замена палочке.

— Ты сам виноват.

Виноват, что у тебя её отняли.

Виноват, что принял метку.

Виноват, что не смог вовремя перейти на нужную сторону.

Виноват…

— Я знаю.

— Будь моя воля, я бы вернула тебе палочку, — сказала Гермиона.

А про себя подумала: «Может, Гарри сумеет что-то сделать?»

Работая в аврорате и имея такой авторитет, помочь одному раскаявшемуся волшебнику не так уж и сложно. Особенно если этот волшебник — возлюбленный твоей лучшей подруги.

— Это тоже знаю. С ней я бы доставлял тебе меньше хлопот.

— Ты не доставляешь хлопот. Уже давно. С тобой стало гораздо легче ладить примерно с того момента, как мы начали спать вместе.

— Эти как-то связано между собой? — Люциус усмехнулся.

— Думаю, напрямую.

— То есть если я вдруг вздумаю ночевать отдельно, ты вновь не оберёшься забот?

— Не вздумаешь, — Гермиона лёгким поцелуем прикоснулась к его шее, прибавив: — Я не разрешу.

— Тебе нравится думать, что ты здесь главная, верно? — Люциус обхватил её за талию и крепко прижал к себе.

— Не лишай меня этой иллюзии.

— Заметь, это не мои слова.

Гермиона перевернулась на бок и привычно уложила голову Люциусу на плечо.

— Правда в том, что мне наплевать, кто главный, — сказала она. — И в том, что твоя шпага может быть эффективней палочки — например, среди магглов. Или если ты решишь сыграть роль рыцаря. Кстати, помнишь, ты обещал взять меня с собой на тренировку в качестве зрителя? Завтра у меня выходной, хочу провести его с тобой… А заодно и с десятком-другим шпаг.

— Разве я обещал?..