12. Дайте рецепт, целитель (2/2)

Но Люциус быстро себя одёргивал. Статут о секретности, лишение палочки — всё к одному.

* * *

Несмотря на опасения Тома, на тренировку они оба успели вовремя. Группа собралась в полном составе — Люциуса такое не могло не радовать. Когда он видел, что дети по-настоящему боятся (в хорошем смысле этого слова) пропустить занятие и отменяют другие дела в пользу фехтования, то чувствовал — его дело приносит пользу.

Да и собственный опыт научил Люциуса кое-чему. Отец занимался с ним фехтованием с пяти лет и был очень строгим педагогом. После того, как Люциус поступил в Хогвартс, тренировки, само собой, прекратились. Но как только он приезжал в мэнор на каникулы, всё возобновлялось, и уже в более серьёзных масштабах. Любую его ошибку отец воспринимал как личное оскорбление и заставлял отрабатывать каждый промах часами изматывающих тренировок. Уже в одиночестве — разве что какой-нибудь эльф-домовик мог контролировать, не отлынивает ли «молодой хозяин».

Курсу к третьему тренировки перестали носить обучающий характер. Видимо, тогда Абраксас Малфой решил, что его сын уже всё умеет. И они просто сражались на шпагах, бывало, часами напролёт. Отец выигрывал почти всегда и не забывал при каждом удобном случае напомнить об этом.

— Надо же, Люциус, у тебя «Превосходно» по всем предметам, кроме Ухода за магическими существами. Что ж, видимо, эти твари так же не подвластны тебе, как и фехтование, — однажды сказал Абраксас по окончании учебного года.

— Я исправлюсь, отец, — ответил тогда Люциус с опущенной головой.

— Ну конечно, исправишься...

На этом разговор закончился. К пятому курсу Люциус решил, что отцу уже жалко тратить на него своё бесценное время. При разговорах с сыном тет-а-тет в его взгляде всегда читалась одна и та же мысль: «Я так старался воспитать тебя, но ты всё продолжаешь и продолжаешь разочаровывать».

И Люциус старался изменить ситуацию всеми силами. Пока ему не надоело.

Сейчас, будучи уже взрослым мужчиной, он осознавал: доживи отец до его нынешних «успехов», ушёл бы из жизни по своей воле — не дожидаясь, пока его скосит драконья оспа.

И главный урок, который преподал ему отец — как не надо учить детей. Жаль, понял он это только сейчас, иначе Драко вырос бы совсем другим. Более искренним, пожалуй. Стал бы человеком, который ни за что на свете не согласился бы принять метку.

Тряхнув головой, Люциус громко произнёс:

— Что ж, начнём!

Ученики тут же выстроились в ряд и приняли нужную позицию. Тренеру оставалось лишь наблюдать и время от времени делать кое-какие замечания. Дети подчинялись каждому его указанию беспрекословно. Занятие было доведено до автоматизма.

— Мистер Малфой, а в каких соревнованиях вы побеждали? — прозвучал вопрос под конец тренировки.

Удивительно, но на этот раз любопытствовал не вечно отвлекающийся Том, а другой мальчик — Чарли. Не менее смышлёный, кстати.

— Фехтование нужно не для того, чтобы побеждать в соревнованиях, — отозвался Люциус. — В первую очередь оно необходимо для самодисциплины. Регулярные тренировки помогают закалить характер, стать более выносливым.

— Но какой был ваш самый сильный соперник? — не унимался мальчик. А в глазах его читалась просьба: «Ну расскажите, расскажите, пожалуйста!»

«Я сам себе противник», — подумал Люциус.

Но вслух выдал другой ответ, тоже близкий к истине:

— Мой отец. Он тренировал меня, когда я был в вашем возрасте.

— И вы его побеждали?

— Гораздо реже, чем хотелось бы.

— Но он хорошо научил вас!

— Безусловно, Чарли, безусловно, — Люциус кивнул. — Поэтому я сейчас тренирую вас.

— И потом мы будем так же классно фехтовать, как и вы?

— Да, будете. Может, даже лучше.

* * *

— Иногда мне так хочется рассказать о нашем романе кому-нибудь, но нельзя, — призналась Гермиона неделей позднее, во время завтрака.

Люциус в тот день специально встал пораньше, чтобы они могли вместе выпить по чашке чая и перекусить. Ведь Гермиона, бывало, выражала недовольство по поводу того, что, видите ли, спать они ложатся вместе, но просыпается она почти всегда раньше.

«Это несправедливо, Люциус!» — вот её главный аргумент.

И что тут возразишь — просыпаться с утра было выше его сил. Однако разговоры об их отношениях бодрили как ничто другое.

— Почему это нельзя?

— Да вроде как и некому говорить. Если только маггловским друзьям, — Гермиона в задумчивости ковыряла ложкой в тарелке с хлопьями. — Может, нам стоит всё-таки наведаться в гости к Кэтти, как считаешь? Самый безопасный вариант.

— Ты игнорировала её две недели, дорогая.

— Не игнорировала, а просто не звонила ей. Это разные вещи.

— А что насчёт твоих друзей из Хогвартса?

— Ты действительно хочешь, чтобы я представила тебя Рону как своего «бойфренда»? Ну нет, к такому цирку я не готова. Чего ждать от Гарри — тоже непонятно...

— Рано или поздно это всё равно придётся сделать. Так почему бы не сейчас?

— Не знаю, — Гермиона действительно выглядела растерянной. — Может быть, мне нужен какой-то стимул. Но пока всё идёт так гладко, и даже страшно что-то менять. Ой, Люциус... — она бросила взгляд на часы и вскочила со стула. — К твоему сведению: я не убегаю от разговора, мне просто пора на работу. Обсудим это вечером, хорошо?

— Не сомневайся.

Через пять минут Гермионы уже не было в квартире, а у Люциуса в голове начал зарождаться план. Если решиться воплотить его в жизнь, то всё либо сложится как никогда лучше, либо полетит к чертям. Одно из двух. И пусть рисковать Люциус никогда не любил, на этот раз ему не терпелось приступить к действиям. День обещал быть очень насыщенным.

* * *

— Добрый день, — предельно вежливо проговорил Люциус, стоя в фойе больницы Святого Мунго.

Привет-ведьма, узнав его, округлила глаза. Давно он не производил такого эффекта, давно.

— Д-добрый день. Мистер… Малфой?

— Он самый. Дело в том, что я выписался около трёх месяцев назад и сейчас хотел бы попасть на приём к целителю. Знаете, мне говорили, что могут проявиться серьёзные последствия из-за... Хм-м… Из-за двух лет, проведённых в Азкабане. И очень удачно, что даже магглы могут посещать эту замечательную больницу, верно? Вот я и пришёл, чтобы провериться. Здоровье важнее всего.

Девушка несколько раз кивнула.

— Вам нужно на приём сегодня? — уточнила она.

— Ни в коем случае не настаиваю на этой дате, — Люциус развёл руками. — В прошлый раз меня обследовал целитель Вуд. Полагаю, у него и без меня выстроилась очередь из пациентов.

— Не то чтобы очередь... Но у него сегодня стоит только ночная смена. Вы ведь не будете ждать его до вечера? — она как будто испугалась собственных слов. — Знаете, я могу сейчас же направить вас к другому целителю.

— К сожалению, моя репутация в магическом мире не позволяет мне доверять всем целителям. Не поймите меня превратно…

— То есть вы настаиваете на приёме у целителя Вуда?

— Ну что вы. Я не откажусь от встречи, допустим, с целителем Грейнджер. Она сейчас на смене?

— Гермиона? — непонятно зачем уточнила девушка.

— Именно она.

— На смене. Принимает пациента в триста втором кабинете.

— Благодарю, — тут Люциус наконец удосужился прочесть имя привет-ведьмы. — Благодарю за помощь, мисс Стоун.

* * *

К великому сожалению Люциуса, очереди у кабинета под номером триста два не было. Он-то хотел произвести фурор своим появлением, но не вышло. Его черёд подошёл минут через десять, не больше — как только с приёма вышел болезненного вида пожилой маг. Тот, впрочем, даже не посмотрел в сторону «грозы магического мира», которого пришлось изолировать от привычного ему общества. Видимо, не такой уж и серьёзной «грозой» он был. Скорее так, небольшим дождиком, портящим настроение многим жителям магической Британии.

Люциус уверенным движением руки распахнул дверь и переступил порог кабинета. В этот момент удивление на лице Гермионы было гораздо красноречивей недавнего шока привет-ведьмы.

«Сюрприз!»

— Здравствуй, дорогая, — он улыбнулся.

Гермиона тут же ринулась к двери и плотно закрыла её, словно опасаясь слежки. Ну, учитывая, с кем она работает, тревогу можно считать обоснованной.

— Что ты здесь забыл? — прозвучал вопрос с нотками обвинения.

Люциус хотел было оскорбиться, но передумал.

— Я соскучился. Кроме того, ты целитель, а я до сих пор реабилитируюсь после так называемой «болезни Азкабана». Может, мне нужно какое-нибудь лекарство или рецепт? Или я резко почувствовал недомогание, боли?

— Ты мог бы попросить меня об этом дома.

— Я же сказал, что соскучился, — Люциус пожал плечами.

— Тебя кто-нибудь видел?

— Милая девушка за регистрационной стойкой была очень любезна и подсказала, где тебя найти. Без её помощи я бы долго плутал.

— Ты говорил с Луизой? Обо мне? Она же всем расскажет!

— Честно говоря, именно это и входило в мои планы.

Гермиона сощурилась и скрестила руки на груди. Вот от того, что она скажет в последующие десять минут, и зависит, провалится задумка Люциуса или всё пройдёт «на ура».

— Ты ведь знаешь, что абсолютно здоров, верно?

— Знаю.

— И ты не успел соскучиться за два часа, которые прошли с тех пор, как мы виделись утром?

— Не успел, — вновь легко согласился Люциус.

— То есть ты заявился сюда лишь ради того, чтобы все увидели твою роскошную шевелюру? И чтобы каждый в Мунго знал, что ты зашёл именно ко мне? Так? — с нескрываемым возмущением спросила Гермиона.

Люциус рассчитывал на подобную — бурную — реакцию. Ведь эта девушка — далеко не Нарцисса, которая всегда предпочитала лишний раз промолчать и переждать бурю в одиночестве. Нет, Гермиона была не из таких. Не на шутку разозлившись, она могла и разгромить что-нибудь ненароком, случайно. Или даже специально.

Но сейчас он не поступил необдуманно, как могло показаться на первый взгляд. Раз уж Гермиона с таким неодобрением отнеслась к его идее, можно сделать вид, что он действительно пришёл на осмотр. Она же ещё пару месяцев назад все уши ему прожужжала о необходимости обследования. И провела его сама в «полевых» условиях. Так Люциус и избежал визита в Мунго (тогда он не был к этому готов, сейчас же ситуация изменилась), и убедился в отсутствии риска для здоровья.

— Всё верно, — сказал он. — Я пришёл ради этого.

— Что ж, ладно, — Гермиона вздохнула. — Тогда нужно исполнить твой план и сделать так, чтобы тебя действительно увидели все...