And there is nothing to cover for (2/2)

— Нет, — кажется, настроение вновь поднимается, если тон голоса становится более весёлым. — Считай, что я таким образом нарушаю тишину и поднимаю свою самооценку. А про рыбу-камень<span class="footnote" id="fn_32357745_0"></span> знаешь, а?

Судя по запаху, рис начинает покрываться золотистой корочкой. Не нужно младшему есть угли — стоит поберечь себя. Если начитаться в интернете и соответствующих книгах про долголетие всякого, рискуешь и вовсе бросить курить (вряд ли Джей бросит, на самом деле).

Приходится отойти, чтобы перемешать содержимое сковородки.

— Если я не предложу, а сразу сообщу тебе, что мы летим в другую страну, — недолгая пауза и заинтересованный взгляд, брошенный на Чонвона. Реакция младшего — прерогатива. — Что ты сделаешь?

Ян молчит.

Его сосредоточенное личико тоже по-своему очаровательно. Чонвон не дурак и умеет складывать дважды два. Ким Сону не мог упустить шанс рассказать, где жили родители Джея, — это правильно. Пак не привык кичиться богатством, невзирая на то, что и не производил впечатления человека и со средним достатком — заметно ведь.

— Вариант, где я отказываюсь, тебя не устраивает?

— Мы оба знаем, что если ты попросишь и начнёшь упираться, я уступлю. Но для меня действительно важно познакомить тебя с кое-кем и отвезти на море. Туда, где ты сможешь искупаться.

И исполнить свою мечту, если таковая имеется.

— Посмотрим.

Слышать от него такое, как если получить категоричное «нет» без пояснений. Чонсон, в принципе, и не надеялся на восторженные слова благодарности. Чонвон спокойно реагирует на подобное и, кажется, его задевает предоставление любых подарков без повода.

— Ты понимаешь, что для меня поездка на море почти то же самое, что купить тебе шоколадку? Я ни в коем случае не хвастаюсь, Чонвон, — сомнительно, что хвастовством это назвать не получится. — Но мне нравится делать тебя счастливым и видеть, как ты радуешься, а не ходишь с недовольной моськой.

Нравится видеть, что Чонвон счастлив вопреки всему.

— Дороговатая шоколадка получается.

— Не дороже тебя.

***</p>

Сону тяжело вздыхает и неловко покачивается на месте, не решаясь присесть хотя бы на диван, чтобы не выглядеть глупо. Вот уже много дней он безостановочно думал над тем, насколько серьёзный проступок совершил, как мог исправить своё незавидное положение. Дни, как известно, плавно перетекают в неделю и дальше.

Удивительно, что, лишь потеряв человека, начинаешь по-настоящему осознавать, как важно было его присутствие в твоей жизни. У Сону были люди, которым мог спокойно писать сообщения вечером, обсуждать всякое и делиться уже более «зрелыми», но глупыми для подростков постами с приятелями в интернете. Но пустота никуда не уходила.

Кто ещё издевательски (безусловно, без злобного умысла) невзначай напишет что-то вроде: «Сколько раз успел открыть холодильник после ужина, а?». Незыблемая классика: «Ким Сону, ты, наверное, фенек — тоже выходишь на «охоту» в ночное время и уничтожаешь всё на своём пути — кимбап, пулькоги и далее по списку. Ничто не скроется от твоего голодного желудка».

Обидно? Нет, разве что в ужасные дни. Однако Сонхун прекрасно считывал настроение и не лез с шутками, не заходя за тонкую грань.

— Скажи… — сглатывает вязкую слюну. — Какова вероятность того, что Сонхун может быть в меня сильно влюблён? Чисто теоретически.

Ребята, без сомнений, знали об их размолвках. И Сону был уверен почти на сто процентов, что конкретная причина тоже не осталась неузнанной. Но каждый упрямо делал вид, что понятия не имел, что происходило, и вообще старался не лезть не в своё дело.

Тем не менее, Сону ощущал себя брошенным и ненужным. Чонвон, наверное, всё-таки оставался последним человеком из ближайшего окружения, который был как бы в тени и не жаждал становиться частью всех новостей. Его, что логично и обосновано, куда больше волновал Пак Чонсон. И обычно из старшего не вытянуть ни слова, но его вскользь брошенная фраза заставила испытать несравнимую ни с чем боль из-за жалкого признания.

«Джей пришёл ко мне пьяный — теперь мы, кажется, встречаемся. Старания Джеюна оказались напрасными, но я всё равно благодарен за тот звонок», — и тихо захохотал. Так счастливо и немного по-детски мило, что нутро скрутило от секундной зависти.

Проблема номер один в том, что никакой вечеринки не было. По крайней мере, Сону никто не приглашал и никто не предупреждал. Выводы сделать не составляет особого труда: тебя не пригласили. Парни устроили междусобойчик, а твоего имени в списке гостей не было.

Сонхун отлично ладил с Джейком, а тот дружил с Хисыном. Взаимосвязи, цепочки из симпатий и привязанностей, из которой сам вылетел. Стал ненужным тому, кто, если посудить, порой казался безучастным и не столь заметным в ней. Видимо, стороны выбраны, а Сону — дурак с неутешительным призом в виде поддержания общения со всеми, кроме Пака.

— Он тебя давно любит, — прямо отвечает Хисын и смотрит в лицо, из-за чего приходится опустить голову и стыдливо ссутулиться. Очевидно, не стоило заводить данный разговор ради поддержания собственного спокойствия.

— Почему раньше не признался тогда?

И откуда ты знаешь, а я нет?

— Ты отказал ему сейчас, — озвучивает то, что может превратиться в чей-то кулак и ударить в разы сильнее. — Он думал, что и отказал бы тогда. Просто многое изменилось — Сонхун понадеялся на удачу: что нравился тебе тоже.

— Что изменилось? Я не понимаю тебя, хён.

— Спроси у него.

— Я везде в чёрном списке.

Сомнительное оправдание для трусости — оба это понимают.

— …И знаешь, где Сонхун живёт.

Иногда именно молчание помогает узнать больше правды и даёт отсрочку, также и придавая смелости для ответственного шага. Сону ведь догадывается, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, и в итоге останется не одно разбитое сердце.

Проблема номер два заключается в том, что становится противно представлять Сонхуна с кем-то. Сону была свойственная незначительная — совсем маленькая ревность к друзьям, — что по отношению к старшему разгоралась сильнее. Морально трудно и уязвимо для гордости осознавать, что ты не незаменимый. По тебе страдать долго не будут.

Не в мучениях дело (Боже, пожалуйста, не нужно заставлять его мучиться), а в сути мучений. Вдруг чувства не настолько крепкие, и то — мимолетное заблуждение? Окружающим же не под силу забраться к кому-то в голову и оценить трезво, до какой степени человек уверен в произнесённом «люблю».

— Если он захлопнет перед моим носом дверь или покроет меня матом прямо на лестничной площадке, я… — делает глубокий вдох. — Я приду сюда и буду плакать всю ночь напролёт. И съем самое вкусное, что у тебя есть.

Предупреждение корявое, пропитанное неловкой шуткой и страхом перед неизведанным. Сонхун не агрессивный, предпочитающий молчать или избегать открытых конфликтов, но стоит ему разозлиться — жди беды. И Сону помнил, как он ударил по столу, когда неуклюжий бред вылетел изо рта младшего.

Пугающе.

Идти в пустоту не имеет смысла. Нужно быть уверенным, что Пак находится у себя в квартире один. Чтобы поговорить и попробовать раз и навсегда решить, что следует делать. Предлагать изображать из себя обычных приятелей, между которыми ничего не происходит, отныне недопустимо.

— Можешь, пожалуйста, узнать, дома ли он?

Хисын понимающие кивает. Включает громкую связь и жестом призывает молчать, потому что вскоре Сонхун принимает вызов.

Конечно, Ли Хисына он не смел игнорировать (да и не было причин). Казалось, если каким-нибудь образом обидишь его, навлечёшь на себя проклятия до скончания жизни. Без насмешек и прочего — особенный человек, встретить которого — благословение.

— Привет. Ты так же, как вчера вечером, на диване?

— Ага, — лениво раздаётся по ту сторону. Слышны голоса из телевизора — Сону узнаёт программу о теориях мирового заговора. — Занимаюсь очень важной хуйнёй. Ты вообще можешь себе представить, что нашу планету посещают время от времени ануннаки<span class="footnote" id="fn_32357745_1"></span>?

И всё-таки удивительно, что он смотрит подобное. Как правило, это Сону от скуки (и небольшого сомнения в стиле «а вдруг»?) обожал слушать альтернативные точки зрения. Сонхун называл это пустой тратой времени.

— Не хочу представлять.

— А зря, — делает глоток чего-то из бутылки. Остаётся надеяться, что не в очередной раз спиртного. — Уверен, ты и понятия не имеешь, что живёшь среди пришельцев. «Заторможенные эмоции и проблемы с волосами на голове — основные промашки пришельцев в маскировке», — понял, хён? Твой дядя по материнской линии — ануннак.

— Всё, пока. Продолжай развиваться в обратном направлении.

— И тебе добра.