Without a sense of confidence (2/2)

Что-то случится сегодня. Что-то ужасное и сбивающее с ног неожиданностью, как бы сильно ты ни пытался готовиться.

Младший улыбается и норовит забрать закуски. Пальцы соприкасаются, и разряд тока прошибает всё тело. Сону спешит отстраниться, пускай и успевает заметить, как дёргается чужой указательный навстречу. Словно Сонхун жаждал этого.

Приглашая его к себе, наивно думал, что будет в полной безопасности. Родные стены (квартира, доставшаяся по наследству, тоже считается родной) помогут набраться смелости и не струсить при любом раскладе. Однако теперь возникает желание сбежать или спрятаться под одеяло как в далёком детстве. Чтобы не испытывать лишний раз волнение и не мучить своё бедное сердце.

Пак моет руки и садится на стол, сжимая левое колено до побелевших костяшек. Шуршание пакета и работающий телевизор на первом канале создают эффект наличия чего-то ещё. Как некто третий, из-за которого нельзя озвучивать абсолютно всё, — но не помогает.

— Сону, мне нужно давно тебе что-то сказать и…

— Будешь кимчи? — с наигранным воодушевлением перебивает, чтобы не слышать продолжение. — Мама вчера привезла — очень вкусно. Она наготовила столько, что у меня и за неделю получится не съесть.

Полезть в холодильник и шумно перебирать продукты, тратя драгоценные секунды и постепенно убивая настрой Сонхуна, — да. Сону не был глупым, но догадливость — не его главное умение. Порой полезно не видеть и не слышать, напрочь абстрагироваться.

«Умоляю, не смей», — крепко зажмуривается и натягивает привычную улыбку, когда оборачивается. Всё было великолепно, замечательно и действительно превосходно, пока не начало выходить из-под контроля. Хисын как строгий учитель, кто тычет носом в ошибку — наконец, ты прозреваешь. Ради эксперимента перечитываешь отдельные сообщения, и постепенно выстраивается логическая цепочка.

Ладонь обхватывает запястье в меру грубо. Замерев, как вкопанный, возле кухонного шкафчика, Сону судорожно сглатывает. Ком в глотке не позволяет дышать нормально, а попытка втянуть носом воздух едва не заканчивается кашлем.

— Присядь, пожалуйста, — тихо и жалостливо. — Сначала я хочу поговорить с тобой. Ладно?

Сону послушно кивает и садится. Сердце бьётся как сумасшедшее, по спине стекают капли холодного пота. Важнее всего — стереть углы и позволить себе немного расслабиться, так как нет весомых причин поднимать тревогу.

— Я больше не могу сдерживаться и делать вид, что ничего не происходит. Мне приятно, что ты первым назначил встречу, — приподнимает уголки губ и смотрит куда угодно, но не в глаза. — Последние несколько недель моя выдержка ни к чёрту, и я больше не могу притворяться. Понимаешь?..

— Не надо притворяться. У нас всё хорошо, — слабо отшучивается и удерживается за последнюю возможность прекратить это. Он не может за один день потерять покой и кого-то по-настоящему особенного — таким людям не находят замену.

Отрицательно качает головой.

— Я люблю тебя, — и добивает окончательно, чтобы наверняка. — Вот уже пару лет.

Зачем?

— Мне жаль, хён.

Наичистейшая правда.

Отныне вина будет следовать по пятам и мешать находиться рядом со старшим. Однако иного пути нет: самое разумное решение в данной ситуации. Сону был в отношениях, смутно похожих на приятельские с ноткой чего-то серьёзного. Они заканчивались на мирной ноте, хотя и без дальнейшего общения. При случайной встрече непременно бы поздоровался, не прошёл бы мимо как незнакомец, но.

— В каком смысле тебе жаль? — Сонхун заикается. Моргает растерянно и кривит губы, как будто старается выдавить из себя улыбку сквозь боль, но попытки тщетны.

У него всегда были такие большие глаза?

— Давай, пожалуйста, забудем об этом? Я точно знаю, хён, что у тебя получится переключиться на кого-то подходящего. Верно? — смешок, слабо ударить по-дружески кулачком в плечо. — Посмотрим новую дораму? Тебе должно понравиться, обещаю.

Про что угодно, но не про любовь.

Сонхун неожиданно бьёт ладонью по столу, из-за чего вместе с посудой и едой вздрагивает сам Ким. Почему-то слёзы наворачиваются на глаза, а невидимая рука до боли сжимает сердце и горло. Ни разу не приходилось становиться свидетелем того, каким бывает разозлившийся Сонхун, — глыба льда и холодная вода, в которой мало кому удаётся существовать.

— Ты издеваешься?! Какие к черту дорамы, когда я говорю, что люблю тебя?!

— Мне жаль, но… Прости, — и кланяется, не глядя в глаза.

«Я просто не хочу портить нашу дружбу», — это ответ.

***</p>

Джей чувствует себя придурком, когда смотрит на рыбок и мысленно вспоминает, какой расцветки нет у Чонвона. Но придурком исключительно в беззлобном значении, потому что ничего не понимает в этом и, очевидно, нуждается в помощи.

Вряд ли люди в бессовестно дорогой одежде, с идеально начищенными ботинками и безупречной украдкой часто наведываются в небольшой зоомагазин, расположенный в подвале дома. Чонвон просто проезжал мимо, желая срезать дорогу и не стоять в пробке на проспекте, так что воспользовался данным маршрутом. Если бы не скудный указатель с отпечатком кошачьей лапки, ни за что бы не заметил это удивительное место.

Надо сказать честно: здесь довольно уютно и приятно пахнет, несмотря на обилие корма и наполнителей для кошачьих туалетов. Продают попугаев, морских свинок, крыс и даже щенят — как будто мини-зоопарк, на который Чонвон хотел бы посмотреть.

Если на небе (или где?; он не то чтобы разбирается во всех религиозных штучках) был Бог, то стопроцентно поиздевался. Не в том смысле, что Чонсон влюблён в человека, не имеющего возможность видеть, а в самой причине: почему Чонвон ослеп. Как жуткий наглядный пример, при котором тебя тыкают носом в последствия опрометчивых поступков.

По сути, Чонсон не виноват, но вину ощущает.

— Вам помочь? — улыбчивая женщина среднего возраста внушает доверие.

Чонсон выпрямляется, перестав разглядывать сонных щенков и натягивая серьёзную маску. Неловко стоять с непонятным выражением лица и умиляться, когда у себя дома его буквально ожидает кот (вряд ли прямо-таки ждёт, но наличие в жизни Чонвона то не оспаривает).

Спонтанный порыв, желание сделать приятно. Младший редко куда выбирается, потому что обычно навещают его, — сюрприз должен получиться. Джею всегда нравилось заставлять людей чувствовать эмоции, хотя получать подарки не менее приятно. И он всё ещё держал в голове факт того, что одним утром он буквально проснулся от того, что Чонвон решился сотворить нечто абсолютно выбивающееся из рамок скорых ожиданий.

Значит ли, что они вышли на новый уровень отношений? Если да, почему опять никогда не звонит первым?

У него есть стержень, вполне себе сильный характер и воля к самостоятельности, но поведение порой обижает. Что должен был ответить Джей, когда он спросил о причине интереса? Пак являлся сторонником откровенности, да и фактически прямым текстом сказал, что захотел добиться младшего, пускай тот не мог его видеть. Разве весомее аргумент существует?

— Мне нужна рыбка в аквариум, какая-нибудь необычная.

— В аквариуме есть другие?

Направляется в дальний отдел, минуя попугаев и каких-то непонятных птиц. Чонсон, если честно, и не планирует знать наверняка.

— Да, девять.

Или восемь? В целом, нет особой разницы.

Выбор большой — одноцветные, аляпистые и с необычными хвостами, вытянутые и полупрозрачные. Глаза разбегаются от такого разнообразия, невзирая на то, что какие-то очень похожи не тех, что плавают дома у Чонвона. У Джея есть смягчающее обстоятельство: понятия не имеет, каким образом покупать их и от чего отталкиваться.

— Можно вот эту, — показывает на бледно-розовую. По крайней мере, рыбка обязана понравиться Гаыль или Ники, который частенько заглядывает к другу.

Когда Чонсон поднимается по ступенькам и выходит на улицу, в лицо бьёт сильный ветер. Небо заволокло густыми серыми тучами и, вероятно, вскоре должен был пойти дождь. Погода не располагает к прогулкам или весёлому настроению — мелочи по сравнению в проблемами куда более важными.

Чонвон не поддаётся логике: то отталкивает, то сам лезет, будто ничего и не произошло. Есть подозрения, что причина в недоверии, ведь, если вспомнить об его прошлых отношениях, завершение у них <s>якобы</s> не печальное. Но Чонвон банально мог обмануть Сону и всех, просто потому что не захотел обвинять бывшего партнёра в чём-либо.

Джей негодует и также понимает, что не имеет для этого морального права. Кто знает, какими тяжёлыми были первые месяцы после потери зрения, психическое состояние Чонвона и реакция окружающих — для них не меньшая неожиданность. Худшее собралось в снежный ком и ударило разом. Разве могло быть легко?

Всё-таки предупредить или поставить перед фактом, заявившись к нему ближе к восьми вечера? Поколебавшись, набирает нужный номер и направляется к парковке, когда с неба уже падают первые крупные капли. Радует, что обещанный дождь начался позже, иначе Яну стало бы неудобно с зонтом добираться до квартиры.

— Ты дома?

— Да, а что?

— Я скоро приеду.