Или ты вор? (2/2)

— Чонин — часть моего прошлого. Хёнджин, он напуган, это его защитная реакция. Ему нужен кто-то вроде меня, я его знакомый. Он не желает сместить твоё место, уж поверь мне. И я не перестану с ним общаться, и не сделаю ему плохо, только потому что этого хочешь ты, — в такие моменты, Хёнджину кажется, что это он здесь прислуживает Минхо, а не наоборот.

Когда Ли уверенно складывает руки на груди, и смотрит на друга свысока. И Хёнджин даёт слабину. Поэтому-то, Минхо его друг. Усмиряет эмоции Хвана. Хёнджин рад холодному, и рациональному разуму Минхо, который продолжает свои слова:

— Перестань видеть в лице каждого соперника. Выглядит это просто смешно. Ты что, меня ревнуешь?

— Да! Ревную! — ловит себя на правде Хван, Минхо же взрывается со смеху. Хван надувает губы, и тянется обнять Минхо. Ли вынужденно поддаётся, и обхватывает левой рукой затылок Хёнджина. Хван укладывает голову на груди Минхо, как на подушке. — Ты мой друг, ясно? — тот поднимает голову на Минхо, и напоминает ребёнка ему. Ли усмехается. — Если ты будешь общаться с ним больше, чем со мной — я его убью. Я тебя очень люблю, и делить ни с кем не буду.

— Хёнджин, я тоже тебя люблю, — Хван с улыбкой крепче прижимается всем телом к другу. — Ты тоже мой лучший друг, и я рад лежать здесь, а не там. Благодаря тебе. Не сместит тебя никто. — со вздохом, Минхо читает мысленный словарь по фразам, как воодушевить Хвана. — Ты самый красивый, харизматичный, и ты это знаешь.

— Поспи сегодня со мной. Ты тёплый, — Минхо закатывает глаза, вынужденно мирится с холодом вампира. Тот трепетно поглаживает горячими пальцами Хвана. Хёнджин закрывает глаза. Гнев полностью уходит на дно. Волны тихого океана успокаиваются. Сердцебиение играет музыкой прямо под холодным ухом Хёнджина. — Ты правда хочешь остаться смертным?

— Хёнджин, я не знаю, — Минхо знает, что Хвана не удовлетворяет ответ. Хёнджин рыпается на теле Минхо, крепко обнимая. Будто пытаясь присвоить себе, вновь и вновь. — Мне нет смысла становиться вампиром. Но и пути обратно не будет. Ты просто не хочешь, чтобы я старел, а потом умер. Но мне ещё восемнадцать. Я очень даже ничего.

— Хочу, чтобы ты тоже обрёл смысл быть вампиром. Из всех людей ты мне нравишься больше остальных, — и именно из-за этих моментов, Минхо всё ещё остаётся на верном служении своему господину.

***</p>

Чонин размышляет над словами Минхо. Ян прижимает к себе колени, мотнув головой. С одной стороны — Минхо прав, зла ему совсем не желает, знакомы они уж были. А с другой стороны — Минхо будто и мозги промыли. Ли служит его врагу, и будущему сопернику на место. Да и вообще, какому сопернику, что за бред?

Чонин сидит на том же месте. Трава вокруг него всё так же мокрая. Капельки росы теплеют под кончиками пальцев. Слёзы больше не идут. Чонин дал слишком много обещаний за два дня. «Обещай, что вызволишь их всех!». «Обещай мне не стать сосудом, или слугой фаворита». Нужно хотя бы мысленно раскинуть — как выйти из этого дворца живым, и с победой? К дяде Джинёну, с гордо вскинутой головой. А с чем нужно бороться ради победы? Да что уж тут думать? Чонин смотрит в серое небо. Вчера оно было более сиреневым. Чонин опирается спиной на энергетический барьер:

— А кто здесь прав-то, дядя?

Ян совершенно запутался. Тот закрывает глаза. Шум вдали затихает. Кажется, никто и правда не хочет отсюда уходить. Взрослые снова спихивают свои проблемы на вампиров? Неужели и Джинён оказался среди таких же? Да нет же, бред какой-то! Чонин снова оценивает взглядом издали дворец. Ян вздыхает — да, такие он видел только на картинках. Чонин ложится на траву. И тут же слышит скулёж. Ян вздрагивает. Чонин поворачивается к источнику звука. У коленей Чонина топчется большой, серый волк. Чонин на секунду вздрагивает. Дрожь проходится по обеим рукам, и Чонин отодвигается в инстинкте самосохранения. Крупная дрожь доходит и до головной боли. Ян аккуратно привстаёт над волком. Чонин расценивает взглядом ситуацию. Около него самый настоящий волк. Здесь ещё и животные? Чонин смотрит в сторону гарема — вспоминает, что увидел прошлым утром кота. Чем может ещё гарем удивить? Ян снова смотрит на волка — тот абсолютно спокоен. Смотрит, как бродячая собака, повязавшаяся за прохожим. Признаться честно, Чонин ни разу вживую волков не видел так близко. И морда у волка больше, чем он представлял. Больше, чем у собак. Чонин наклоняет голову. И оглядывается на гарем, лишь ближе подойдя:

— А что ты здесь делаешь?

Волк разнюхивает ноги Яна. Ходит с радостью настоящей псины вокруг Чонина кругом. Чонин улыбается, и присаживается. Тот протягивает перед собой руку. Волк тычется большим мокрым носом в пальцы Чонина, и играется, словно щенок с хозяином. Животное облизывает ладонь Яна. Серо-белоснежная шерсть волка напоминает Чонину хаски. Или большую бродячую собаку. Волк напрыгивает на Чонина, и валит прямо на мокрую траву. Прыгает вокруг, тявкает на Чонина, Ян искренне смеётся, поджав руки по бокам. Влажным языком облизывает нос, и щёки Чонина, будто Чонин его хозяин.

— Ну, всё, всё! — Чонин слегка отбрасывает его от себя, волчок же продолжает прыгать. Ян поглаживает его мягкую шерсть, и волк довольно рыкает. Слишком массивный для Чонина. — Интересный ты… Волк…? — волк игриво дёргает мордой вниз. Чонин доверчиво присаживается около него. Волк же повторяет его движение, уложив морду на длинные лапы. — Откуда ты такой взялся, интересный? Я волков ведь и в жизни не видел. Накормить тебя… — смотрит Чонин на врата дворца гарема. — Не хочу туда пока. — волк снова дёргает мордой, подыгрывая ушами. — Ты такой чудной. — Чонин опускает последнюю усмешку, и вздыхает. Щёки даже болят от широты улыбки. — Я бы тоже хотел себе собаку завести… — вздыхает Чонин, глядя в круглые серые глаза волка. — А ты… Ты можешь выйти туда? Вот, туда? — поднимает руку Чонин, и указывает средним пальцем в энергетический барьер. Волк приподнимается. — Да! Туда! Э-э… Как там… Фас? — ещё раз тыкает Чонин в него, но его бьёт током.

Волк слушается парня. И тут же свободно выбегает за пределы барьера. Животное не сводит взгляда с Чонина. Ян ошарашен. Идет прямо за ним, но барьер вновь ударяет своей энергией Яна в нос. Волк виляет хвостом, слегка побегав у каких-то кустиков. Чонин хватается за нос, с болезненным стоном, и присаживается обратно. Волк тоже возвращается к Чонину, и волнительно кружится вокруг. Он неодобрительно скулит, тыкаясь мордой в закрытые ладони Чонина.

— Всё нормально, — боль не уходит, но Чонин убирает руки с лица. Пытается вдохнуть повреждённой ноздрёй, волк не унимает скулёж, и крутится рядом, тыкаясь мокрым носом. Горячая боль охлаждается. — Спасибо…

И волк ложится в ту же позу — на живот, виляя хвостом, и ушами, уложив голову на двух лапах. Внимательно смотрит на Чонина снизу-вверх. Приятная на ощупь волчья шерсть под ладонью заставляет Чонина улыбнуться.

— Хороший мальчик, — волк радостно хлопает ушами. — Знаешь. — тот убирает руку, приобняв колени. Ян закрывает глаза. Волк тычется прямо в согнутые колени парня. — Я запутался уже. Что здесь плохо, а что хорошо. Кто здесь прав-то? Я не знаю, куда я хочу. Хочу ли я домой? Или не хочу? Что я вообще хочу? А эти вампиры… Тут же есть подвох. Всё не может быть так легко. Я запутался. Мне хочется кому-то доверять, без лишнего подвоха. Не хочу конкурировать, враждовать. Я правда хочу… — Чонин не знает, как сформулировать единственное слово. Ян открывает глаза. — М-м…

— Ты хочешь друга, — Чонин подпрыгивает на месте, и падает вправо. Вместо волка на животе лежит Чан, болтая ногами. Ян оглядывается по сторонам — волка и след простыл. Чонин пугливо отползает от Чана. Бан же хихикает, подобно ребёнку, и встаёт с места. — Я могу им стать.

— Я не буду с тобой спать! — отползает Чонин, по мере приближения Чана. Бан же весело смеётся. Ян вскакивает с места. — Ни за что в жизни! — весь гнев Чонина выливается в одеом лишь крике. — Хоть казни меня, но я с тобой в одну койку не лягу.

— Я тебе этого не предлагал. Я хочу с тобой дружить, — Чонин оглядывается на дворец гарема. Но Чан слишком быстро подходит к нему вплотную.

— Да что ты ко мне прицепился, Крис? — шипит его имя Чонин, решив остаться на месте. В гареме душно, а у Чонина здесь хотя бы шанс говорить с Чаном без лишнего притворства.

— Ты интересный, — наклоняет голову Чан в этом противном жесте. В гадком увлечении, в мерзких восторженных глазах. — Я не говорил своё, так скажем, основное имя, ведь мне хотелось пообщаться с тобой без этих глупых формальностей. Это интересно делать — общаться с людьми анонимно, чтобы они не знали о тебе ничего. Никаких предрассудков, никакого страха. И я поздравляю тебя — ты прошёл мою личную проверку на тебя. Трижды.

Чан вообще не такой, каким его представляют все во дворце. Ян снова видит перед собой простачка Криса, с кем легко, и приятно иметь дело. Чан не одет так же вальяжно, как Феликс и Хёнджин. На этот раз, чёрная майка, и серые спортивные штаны. Ещё и белые кроссовки в тёмных пятнах от земли. Да что в нём такого? Крис был прав — в том самом Чане нет того, из-за чего все готовы друг друга поубивать. Чонин почти грубит вслух, но вместо этого спрашивает:

— У тебя раздвоение личности что-ли? Обычный оборотень Крис и уважаемый вампир Чан?

— Я не оборотень, — с улыбкой наклоняет голову Чан, спрятав руки за спину.

— А волк тогда где? — отвечает вопросом Чонин.

— Там, — Чан показывает пальцем куда-то за спину Яна. Тот поворачивается, и со спины на Чонина набрасывается волк. Снова.

— Да какого чёрта?! — волк валит того на живот.

Ян выставляет перед собой ладони в смягчении падения. Но руки лишь ранятся об траву. Волк радостно рычит над ухом, и играючи прыгает на теле парня. Ян переворачивается, защищая себя лишь вытянутыми руками. Волчок топчется теперь на его груди, не прекращая прыгать, и облизываться. Чонин не решается спихнуть с себя животное, только лишь пробормотать:

— Отстань, скотина… — хотя, когда Чонин это говорит, стыдно становится перед животным. Или уже не животным. — Задушишь!

Чонин не понимает, как себя чувствовать. Волк останавливается, и обиженно скулит, не слезая с торса Чонина. Стоит сказать, что волк не маленький. Тяжело давит на грудную клетку Яна своими длинными лапами.

Ян вновь заглядывается в круглые серебрянные глаза скулящего волчка. Он продолжает мотать мордой туда-сюда. Чонин вздыхает, и жмурится. С груди снисходит облегчение. И когда Ян открывает глаза, он видит Чана прямо над собой. Снова Чан. Так близко улыбается прямо тому в лицо, закрывая собой от неба. Чонин даже сначала затылком прижимается в сырую землю. У Чана такие же большие, и круглые серые глаза, как у волка. Чонин видит, как Чан прижимает того к траве. Смотрит на подымающуюся, и опускающуюся грудь Бана над телом Чонина. Повернуть голову в разные стороны, а Чан руками обхватывает пространство вокруг головы Яна. Ян снова смотрит на Чана. Невольно опускает взгляд к белоснежным клыкам Чана, в широкой вампирской улыбке. Чонин снова смотрит в глаза Бана. В его взгляде нет ничего, кроме детского интереса. Влюблённой радости, и эйфории. Хотя, Чонин скептично на него смотрит. Вблизи серые глаза Бана заслуживают того, чтобы ради них собрали гарем. Тёплое человеческое дыхание греет губы Бана. Чан касается носом горбинку Чонина, и произносит:

— Ты лис.

— Что? — у Яна сердце громко бьётся, а Чонин и причину понять не может.

— У тебя глаза лисьи, — Чонин чаще дышит от слов Чана. Его слова трепетными пальчиками поглаживают слух. Ян чувствует приятные покалывания под футболкой. Чонину не нравится стук своего сердца от влияния Чана. Это не так. Ян ничего не чувствует. Особенно к вампиру, дышащему ему прямо в лицо.

— А ну, хватит! — отворачивается Чонин, и отталкивает от себя вампира. — Что это вообще за фокусы?! Почему вампир превращается в волка?

— Каждому вампиру наделено своё животное обличье, — Ян не видит в улыбке Чана доверия. Дальше на неё смотреть — себе дороже.

— И что ты себе позволяешь?! — Ян гневно встаёт с травы, толкнув с себя Чана. — Думаешь, раз я человек, тебе можно мною вот так в любой момент мною воспользоваться?!

— Любой в гареме бы мечтал о твоём месте, — продолжает лежать на траве Чан, довольно улыбаясь вставшему Чонину.

— Так за ними и бегай, — Чонин оборачивается к Чану, резко взмахнув руками. Вернее, к месту, где лежал Чан только что. Чонин хмуро смотрит на погнутые травинки.

И ни намёка на Чана.

— А мне нужен ты, — Чонин слышит сзади, и вновь сталкивается носом к носу с Чаном.

Только Чан висит над Яном буквально в воздухе. Перевёрнутый. Он парит в воздухе вверх ногами, словно человек-паук. Ян расценивает взглядом очередной вампирский трюк. Ветер холодно свистит в уши парней. Чонин фыркает, не сводя глаз с парня. Тот ожидает ещё каких-то действий. Но видимо, и Чан чего-то ждёт — иначе и не объяснить, почему они не могут оторвать друг от друга взгляд. И сколько это длится? Минуту, две, да парням одним известно. И обоим видно, как при виде друг друга у обоих зрачки расширяются. У Чонина от ненависти, верит он — давайте и мы ему поверим. А у Чана от нескрываемой забавы. Крис приземляется на ноги, и уж было говорит что-то, но Чонин приходит в себя, и перебивает:

— Иди к Феликсу или к Хёнджину. Вот! — Ян показывает на дворец. — У тебя их там сто! Что ты ко мне-то прицепился?

— Уже ревнуешь? — заигрывает головой Чан. А затем, резко меняет выражение лица до серьёзного. Чонин вздрагивает от неожиданности. — Я вообще-то твой господин. Тебе не пристало со мной так говорить. За такую грубость тебя и казнить могут. — Чан выдерживает минуту тишины. Яну не страшно. В голове мысли далеки от страха. Это что-то другое. Чонин пока не может распознать, что именно. И затем, уголки губ Чана растягиваются до широкой улыбки. — Сказал бы я, но я заебался это слышать. — Чонин поднимает брови с удивления, что официальное лицо сейчас при нём опустило матерное слово. — Ян, ну, во-первых, мы с Феликсом друзья, у которых есть свои условности.

— Например, секс по дружбе? — намеренно провоцирует того Чонин.

— Во-вторых, — Чан пропускает мимо ушей эту фразу. — Я никого из них не принуждаю. Они все… — Чонин неверяще кивает, скривив губы. — Ян! Они все разбитые подростки, прямо как и ты. Я не предлагаю это им сам, Чонин. Что они у меня просят, то я им и даю. Отрицать не буду — бывают и те, кому нужно от меня именно тело. Физическая близость. И я им это и даю. — Чонин со злым подобием улыбки ещё раз кивает, и проходит мимо. — Чонин!

— Не надо передо мной оправдываться, — не оглядывается Чонин, идя прямо к дворцу.

— Почему вокруг тебя всё всегда плохо? — Чан не идёт за ним, оставшись на месте.

Это заставляет Яна на секунду остановиться. Тот оборачивается с тревожным выражением лица. Оно сменяется на злость снова. И Чонин показывает тому средний палец, прежде чем окончательно уйти отсюда.

***</p>

Ёсану тяжело уснуть. Вторая ночь на новом месте это пока рановато для полного спокойствия, и комфорта. И не пересчитать, сколько раз Ёсан за всю ночь перевернулся с боку на бок. Посмотрел на сопящего Сынмина слева от себя; в потолок, откуда что-то капает прямо около макушки Ёсана; на Кая, который спит, как младенец. Кан, честно, завидует ему. Ёсан сбрасывает с себя подобие одеяла. И открывает шторы, проходя вперёд. Тот смотрит на женскую часть гарема — слышит чьи-то девичьи шепотки, ночную болтовню. Ищет глазами Сонхва. А вместо него чёрный кот, который лапками разминает пол под собой. Ёсан подходит к коту, и наклоняется над котиком. Тот поднимает свою мордочку, и демонстрирует свои яркие голубые глаза Ёсану. Ёсан несмело протягивает руку, котик лишь принюхивается. Тыкается мокрым носом в длинные пальцы Ёсана. Кан улыбается коту, и кот лишь следит за руками Кана. Ёсан поглаживает кота по мордочке, затем, чешет ему подбородок. Кан шёпотом спрашивает:

— Что ты здесь делаешь, друг?

— Мяу!

— Ты хочешь есть? — Ёсан оглядывается по сторонам. Все ли видят то же самое, что видит Ёсан? Кан кривит губы, снова смотря на кота. — Ладно, пойдём.

Ёсан берёт на руки кота. На ощупь он тяжёлый, и чересчур пушистый. Кот даже линяет на одежду Ёсана. Тот сначала рыпается, нехотя дёргая лапками в руках Ёсана. Но Кан нежно поглаживает котика по голове. Кот тепло греется мордочкой об грудь Ёсана. И начинает мурлыкать, утыкаясь влажным носом. Ёсан улыбается, и выходит с котом за двери гарема. Тот поворачивает влево — близится запах еды. Котик отворачивается от парня, принюхиваясь к запаху. Ёсан улыбается, и проговаривает:

— Да, а я пить хочу.

На кухню вход сосудам открыт в любое время. В основном, повара игнорируют людей. Могут одарить каким-то взглядом, и снова приступить к работе. И не мудрено, что на кухне так душно. Пар от котлов идёт наверх. Куча людей, или не совсем людей. На этот раз, повара смотрят на Ёсана с котом с какой-то улыбкой. Ёсан подходит к кувшину с молоком. Находит горку пластиковых стаканчиков, и наливает себе попить. Ёсан ставит кота около себя. И начинает жадно лакать холодное молоко из стакана. Пустыня в горле наконец становится морем. От удовольствия, Кан закрывает глаза, убрав жажду. Слышит постукивания черпаков об кастрюли. Ёсан открывает глаза. Смотрит вниз — чёрного кота больше нет.

— Ой, — Ёсан оглядывается по сторонам.

Кота и след простыл. Парень заглядывает под стол. Щурится по сторонам. Оборачивается — у дверей стоит Сонхва. Ёсан даже замолкает, поклонившись. Сонхва скрещивает руки за спиной, в своей тёмно-синей адмиралтейской форме.

— Сонхва-хён, — уважительно тот произносит, скрестив ладони на поясе. Тот поднимает голову на Сонхва снова. Ёсан заглядывается в глаза Пака. У него красивые лазурно-голубые глаза. Ёсан приоткрывает рот, и сдерживает в себе комплимент.

«И давно Сонхва-хён такой красивый? Почему он всего лишь в гареме прислуживает?». Сонхва внимательно смотрит за блуждающим взглядом Ёсана по лицу Пака. И вопросительно наклоняет голову вправо. У Пака симметричное лицо, шёлковые прилизанные волосы вправо. Ровный блестящий нос, ни единой морщинки, или шрама на лице — идеально-ровное лицо. Глаза, похожие на кошачий прищур. Пухлые губы, которые произносят:

— Что-то случилось? Ты что-то искал.

— Нет, я вышел попить, — опоминается Ёсан. — Здесь был кот. — опускает голову Ёсан, и ещё раз оглядывается по сторонам.

— М-м, кот? — непонимающе склоняет голову Сонхва.

— Да, чёрный большой кот. Вы знаете что-нибудь о нём?

— Нет, Ёсан. Иди в свои покои, — Кан кивает, и стесняется взглянуть на Сонхва в лишний раз. Ёсан облизывает губы от капли молока. — Не разгуливай более зря.

— Да, хорошо. Спокойных снов, Сонхва-хён, — кланяется Ёсан, и проходит мимо. Сонхва кивает ему, и взглядом провожает уходящего Кана. Ёсан удаляется из кухни.

— Ты тоже красивый, — бормочет Сонхва тому вслед с улыбкой.