Бывают дни, (2/2)

— Где твоя дочь? — строго произносит мужской голос. Слышу и вижу, как другой мужчина стоит рядом и вертит головой по сторонам. А третья девушка неторопливо высматривает каждый уголок комнаты, так же медленно стуча своими тонкими каблуками.

— Он-на в Америке. Можете проверить! — поднимает руки Джинён в безоружном жесте.

— А этот парень? — ещё один мужской голос и я чуть ли не издаю писк. Чёрт! Они за мной следили?! А зачем им я-то?

— Какой? — у Джинёна явно дрожит голос. Этот страх заражает. Что сейчас будет? Что с ним сделают?

— Ты из меня дуру не делай, — девушка оказывается около дяди так быстро, что я и не уследил. Она вцепляется длинными ногтями в шею дяди. — Я ведь убью тебя, если он не появится.

— Убивайте-убивайте! Нечисть! — падает на колени Джинён и вытягивает перед собой руки. Девушка не отпускает его шею — я слышу подобие усмешки. Господи, да в какие долги ты себя втянул? Дядя, зачем ты жертвуешь собой ради меня? Я же не сын тебе.

— Это уже ты сказал, — сквозь зубы проговаривает дамочка и будто бы вцепляется сильнее когтями в мужчину. Шея хрустит. Блять.

— Нет! — осознать свой выкрик я успеваю не сразу. Незнакомцы поворачивают голову в мою сторону. Господи. Блять, блять. Так, главное, дядю оставили. Медленно шкаф дрожащими руками под их взгляды. — Не трогайте его. — выхожу я, показав им свободные ладони. От них не укроется этот тремор и блеск от пота.

— Чонин, я же сказал… — бормочет Джинён, не вставая. Читаю в его глазах удивление и страх. Будто что-то сейчас должно произойти очень плохое. Хотя, что хорошее сулит такое вторжение?

— Тихо! — рявкает на него высокая девушка. Этот стук туфель по полу будет сниться мне в кошмарах. Она подходит ко мне. Другие двое будто ждут приказа от неё. Она оценивает меня взглядом, а я смотрю на её родинку под глазом, не осмеливаясь взглянуть выше. — Идёшь с нами.

— Куда? Чего вам надо?! — хрип становится восклицанием.

— А ты будто не понял, — её длинные ногти проходятся по моей шее словно ползущий скорпион и я сглатываю. Она пропиливает меня взглядом, будто чего-то хочет от меня узнать. Моральное давление такое сильное.

— Н-Нет… — ищу в глазах Джинёна хоть какой-то ответ.

— Собирай вещи, — не отвечает мне один из странных чужаков. Он пониже девушки, и парня, но самое примечательное в нём — это красные пряди, переливающиеся с тёмными волосами.

— Госпожа, ему нечего собирать, он пришедший, — откуда ему это знать?! Смотрю на этого прилизанного парня в чёрном пиджаке, как у адмирала. Тот не сводит с меня взгляда и говорит это своей управляющей.

— Убейте меня, но его не троньте. Прошу! — взвывает дядя и хватается за щиколотки девушки. Последняя отдёргивает ногу, будто какое-то дерьмо, и фыркает.

— Тогда на прощание — пять минут, — будто готовый к такой реакции, холодно произносит кто-то из них с прилизанными чёрными волосами. Они покидают комнату, оставив нас наедине.

— Да что происходит?! — размахиваю руками я. Моё сердце готово выпрыгнуть сейчас же. — Кто эти люди?

— Зачем ты вышел?! Это не люди, — помогаю я встать дяде. — Вампиры тебя в гарем забирают. — это что, прикол какой-то? — Они искали Вонён, но я вовремя отправил мою девочку отсюда.

— Дядя, — нервно смеюсь я. — Это прикол, да? Ты хоть понимаешь, что это несмешно! — срываюсь на крик. — Хватит уже!

— Чонин, я бы так хотел, если бы это был прикол! — он так отчаянно протягивает, что я аж застываю. Джинён трясёт меня за плечи, будто хочет мне вернуть рассудок. Хотя, ему рассудок бы больше понадобился. — Они ни перед чем не остановятся. Либо ты будешь их игрушкой и членом семьи кровососов, либо тебя выкинут на помойку, как вещь. Вонён знает это, и поэтому она никогда сюда не вернётся.

— Но должен же быть какой-то выход! Почему нельзя позвонить в полицию? — жестикулирую я. Джинён опускает голову и ею мотает, будто я говорю какую-то глупость.

— Выхода нет. Оттуда ты вернёшься только вампиром или не вернёшься вообще, — отчаяние в его голосе пугает. Он трясёт меня сильнее и повышает голос, глотнув. — Отомсти им за нас всех, Чонин. Верни детей в их дома. Докажи, что так нельзя!

— Что ты говоришь такое? — это сон. Абсурдный сон, не иначе. Или это какая-то проверка. Как я должен себя вести, чтобы её не провалить? Улыбка получается излишне кривой и нервной.

— Помни, — кладёт мне Джинён правую руку на плечо. — Ты мне как сын. — он хлопает меня, а затем обнимает. Я прижимаюсь в ответ и вздыхаю. Не до конца в это верю, всё так резко. Я и вправду больше его никогда не увижу? Больше не буду сбегать от родителей к нему за всякими поучающими жизни историями? — Я не оставлю всё это просто так. Обещаю, я тебя вытащу оттуда обязательно, хоть помру, но ты заживешь свободно! Ты сильный, не позволяй им вынюхать твои слабости. Даже не позволяй им тебя убить. Иначе…

— Попрощались и хватит, — разве разговор с родным человеком у него же дома — должен расцениваться как тюремная встреча? Вперёд выходит парень с чёрными волосами, и красными прядями, держащий руки за спиной.

— Дайте хотя бы полминуты! — возражаю я, при этом чувствуя, как сердце щемит. Уже не бьётся слишком быстро, мне больно. Слёзы сами текут, но мне приходится отстраниться от него.

— Сан, а у нас так редко с неохотой расстаются с родителями, — дверь на улицу открыта широко, они стоят на самом пороге и против света, что их лиц мне не видать совсем. Но сразу понимаю, что бледного парня с красными прядями зовут Сан. Он не разделяет улыбку говорящего парня. — Прости, друг, но перед смертью не надышишься. Давай, Сан. Прошу, госпожа. — Сан кивает. Парень в военном костюме же аккуратно берётся за плечо девушки.

— Сейчас будет кружиться голова и, возможно, ты потеряешь сознание. Прости за резкость, малыш, но по-другому нельзя, — эта девушка толкает меня назад.

Всё мигает, будто я моргаю. Но нет. Глаза режет оранжевое освещение. Это не мой дом. Здесь и резко начинает пахнуть очищенными коврами. Это… Что? Какого хрена? Я будто в своём самом бредовом сне. Оглядываюсь — сзади нет дяди, а какие-то другие люди моего возраста. Сердце бьётся от шока учащённо. Щипаю себя за левое запястье и учащённо и надолго моргаю. Где? Где дом дяди? Где дядя?

Наверху очень высокие потолки. В этом широком здании вижу с двух сторон балконы на верхнем этаже. На них стоят какие-то незнакомые мне люди, а сзади них двери, ведущие куда-то. Поворачиваю голову влево, под тень «коридоров» второго этажа — постельное белье на полу. Видно, это напольные кровати. Справа всё то же самое. Но самое главное — они будто что-то бурно обсуждали, а моё присутствие их прервало. Они все смотрят на меня, обернувшись. Куча лиц. Действительно, кружится голова, чёрт. В глазах темнеет — тру их. Слышу, как толпа говорит:

— Ещё один новенький.

— Посмотрите на него!

— Симпатичный.

— На сосуд сгодится, всего-то.

— Да ладно, там кожа и кости одни.

— Он нам не ровня.

Это последнее, что я слышу перед тем, как отключиться.