Глава четвёртая. (2/2)

- Зачем ты носишься с мёртвым телом?

- Не хочу, чтобы она была съедена кровожадным зверем, обитающим в этих краях.

- Забавно. Убил бедное дитя, а теперь пытаешься искупить вину, захоронив?

- Откуда Вы…? А, впрочем, неважно, меня уже ничего не удивляет в этом Богом забытом месте.

- Вы всё так же ищите дочь?

- Вы знаете, где она? – Итан подошёл ближе к старухе, но та отошла в сторону что-то пряча в металлической, увитой деревом шкатулке. – Я чуть не умер в замке, а Вы что-то скрываете от меня.

- Словно умирая, не умереть, а сплестись в голодном танце, - старуха заходилась в безумном хохоте и Итана пришибло возвратившей памятью, её смех был диким и сумасшедшим, как в прошлый раз, но с минувшей встречи её разум ещё больше затуманился, раз она несёт такую околесицу. – Скажите, Итан, по ком воет Ваш внутренний зверь? По ком он тоскует, когда живое превращается в камень?

Женщина всё ещё смеялась, после того как вложила в ладонь блондина железный, покрытый ржавчиной, странный ключ. А затем она скрылась за второй дверью, и смех больше не терзал искалечившую душу Итана. Мужчина полез в шкатулку, обнаружив браслет из белого золота, усеянный голубыми сапфирами, как если бы звёзды одарили украшение своим серебром и то блестящей нитей обвилось вокруг запястья. Внутри Уинтерс обнаружил гравировку «пусть укроет тебя от гнева отверженных, проклятых и пустых, когда небо покажет им твой благословенный лик» Мужчина запрятал браслет в нагрудный карман рубашки и для надёжности застегнул пуговицу, он понимал, что эта вещь слишком важна, и блондин не посмеет её продать Герцогу. Что-то теплилось внутри у американца, что-то щекотало его нервы и затрагивало самые потаённые струны души; а затем выжигало добела и растекалось ртутью, свило гнездо чёрных дроздов и Итан закашлялся, будто птицы действительно поселились под рёбрами и взмахнули крыльями.

Американец вошёл во владения леди Беневьенто, съеживаясь от каждого постороннего шороха, особенно, когда подвешенные за шеи куклы впивались немигающим взглядом в покрытого кровью мужчину, а ледяное тело Елены тяжелым грузом лежало на его плечах. Он забрёл на какую-то поляну, кругом усеянную памятниками и засохшими цветами ирисов и бегоний, а деревья и скошенный сарай оплели вечнозелёные, отдающие свой аромат голубые цеанотусы. Бережно Итан положил девушку на промёрзлую землю, выудив из сарая старую лопату, он приступил к копанию могилы. Лупу не заслужила такой участи, американец, охваченный пламенем сожаления, не имеет права оставить её вот так. Вырыв достаточно глубокую яму, Уинтерс кинул в могилу светлый кардиган девушки, а потом аккуратно положил мёртвое тело, накрыв сверху своей курткой. На могилу упало несколько цветков бордовой бугенвиллии, а вокруг разрастались всё те же голубые растения, делая место поистине завораживающим и прекрасным, жаль, что Елена больше не увидит эту красоту.

Американец бежал, не оглядываясь, когда затуманенный сизой дымкой разум спроектировал перед ним его покойную жену, на которую Итан, превращённый в огромного зверя, нападает и разрывает плоть, выпуская её кишки и расплескивая по белому снегу горячую алую кровь. Этого не может быть. Этого просто не может быть. Как это возможно? Неужто паразит, сидевший внутри него, пытается исказить его сознание, облить поглощающим голодом, словно напоминая его истинную сущность? Перед глазами застыла картинка хватающей за горло Мии, отчаянно пытавшейся остановить атласным шарфом кровь, но та не переставала течь; она струилась по всему телу, растекалась бордовой лужей, а пропитанный ею Итан только стоял и смотрел, не в силах отвести взор.

Уинтерс забежал в дом, гонимый яркой вспышкой разыгравшегося сознания, он не заметил, как перешагнул порог второго «ребёнка» Матери Миранды. Всё выглядело по-другому, нежели как у леди Димитреску. Дом был обычным, немного в консервативном стиле, что вполне отличалось от выдержанного венецианского стиля замка. Тихо, до скрежета зубов в особняке было тихо, но обострённый слух Итана уловил едва слышимое тиканье часов на стене. Нет ни душераздирающего хохота, ни кричавших в мольбе девушек и американца насторожила такая убаюкивающая тишина.

Блондин шагал длинными коридорами, когда оказался в подвалах лаборатории, а на стуле восседала знакомая кукла, одетая, как обычно, в подвенечное платье. Какая-то странная колба покоилась в её кукольных ручках и мужчина, сгорая от любопытства, подлетел ближе. Свет погас, невидимые в темноте руки прошлись по его телу, забирая всё оружие и патроны и Итан не мог уловить, что происходит, пока не привыкшие к темноте глаза не опалились золотым сиянием, и внезапно всё стихло. Оружие оказалось на месте, а перед его лицом мёртвым изваянием стояла сама леди Беневьенто, держа в руках возмущающеюся и чем-то недовольную Энджи.

- У Вас течёт наша кровь, мистер Уинтерс, разве это возможно?

- Что ты несёшь? Где моя дочь, отвечай сейчас же! – Итан держал наготове пистолет и дуло устремилось в завешенное чёрной вуалью лицо хозяйки дома.

- Закрой рот, мерзавец. Не твоего ума дела, куда Матерь Миранда упрятала благословенного ребёнка. Давай же, Донна, убей его, почему ты всегда медлишь?!

Не раздумывая, Итан выстрелил в кукольное лицо Энджи, отчего та разозлилась ещё больше, покрывая мужчину отборным матом. А Донна враз пересекла расстояние между американцем и схватила того за шею, поднимая над полом.

- Вы забываетесь, мистер Уинтерс, Каду не спасёт Вас от моего гнева, если Вы ещё раз позволите себе такую дерзость в моём доме.

- Пошла ты к чёрту.

Уинтерс оттолкнул от себя женщину, и та с глухим стуком повалилась на пол, расшибая свои телом железную дверь лаборатории. Колба выскользнула из рук Энджи, когда та поковыляла к валяющейся хозяйке. Комната снова погрузилась в необъятную тьму и когда американец привык к ней, хозяйка дома вместе с куклой исчезли, прихватив странного рода колбу. Итан развернулся и, наконец, смог разглядеть, что скрывалось на столе перед ним, укутанное в белое покрывало. Точная копия Мии лежала неподвижно, и мужчина попятился назад, в ужасе прикрывая рот ладонью, чтобы жалобный крик не сорвался с потрескавшихся губ. Впереди его ждала головоломка и Уинтерс ринулся в глубину комнаты, рьяно осматривая абсолютно все рабочие поверхности.

Мужчина исследовал каждый участок особняка, ныряя с бесконечную череду коридоров, как будто те были непроходимыми лабиринтами из сказки «Алиса в стране чудес», которую так обожала его дочь. Он во что бы то ни стало обязан отыскать её, но Уинтерс остался без оружия. Рюкзак выскользнул из рук, когда Донна схватила его и забрала боеприпасы прежде, чем исчезнуть в кромешной тьме. В руках остался пистолет с несколькими патронами, которые не защитят от монстров, обитающем в этом доме.

Американец прятался каждый раз, когда видел треклятое существо. Он выстрелил целую обойму, но это только разозлило уродливую тварь. Он забрёл в старый кабинет, заваленный разнообразными книгами и экземплярами старых изданий. Основную часть занимала ботаника и это не было неожиданностью, судя по диковинным растениям вокруг дома и по всей территории владений леди Беневьенто. Блондин полагал, что уже бредит, когда в лаборатории резко включился проигрыватель и тишину помещения нарушил беспокойный голос покойной жены.

«Ты в своём уме? Я не стану подвергать опасности Итана» - голос принадлежал Мие, но тяжёлый и уставший мужской бас перебил её: «Ты подвергаешь его опасности, умалчивая об основном, ты должна рассказать ему что происходит».

Голос Криса резко обрывается, когда проигрыватель замолкает. Рой мыслей заклубился в голове Уинтерса и каждый возникающий вопрос множился, не давая ни единой разгадки. Крис с Мией что-то скрывали от него, что-то очень важное, касающееся непосредственно его безопасности. Может, из-за их секретов Роза сейчас здесь, а Итан оставляет последние силы в лаборатории, сдерживая жестокого зверя, в которого по воле судьбы он превратился. Уинтерс, подгоняемый желанием докопаться до истины, рыскает по дому, пока разгадки на теле «Мии» не соберутся воедино. Но магнитофон запускал старые записи разговоров Итана и Мии, когда та находилась в положении или, как мужчина лежал подле своих девочек, убаюканный мирным позёвыванием дочери и спокойным, размеренным голосом Мии, когда сказки сочились по всему дому, усыпляя дочь и самих родителей.

Блондин поднялся наверх, ослеплённый яркостью ламп. Он зашёл в одну из комнат, где пол был закидан мягкими игрушками, куклами, а внутри рабочего стола, стоявшего напротив окна, откуда весной открывается чарующий вид за цветущую сирень, Итан обнаружил потёртую временем фотографию юной девушки в обнимку с маленькой девочкой.

«Донна и Клаудия. 1995 год»

Знакомое имя вертелось на языке у Итана, но тот никак не мог вспомнить, где он видел его. Может, в старых дневниках в лаборатории? Или в саду, подле отцветших и осыпавших яблонь сорта медовый хруст? Именно такие яблони росли возле дома семьи Уинтерсов и Итан до зубной боли сжимал челюсти, когда Миа покидала его объятья и неслась в сад, чтобы удобрить чёртовы деревья, приговаривая, что летом будет изумительный урожай. Супруга ассоциировалась у Итана с яблоками, краснобокими и хрустящими, такими, что, когда кусаешь – сладкий сок струится по ладоням и подбородку, а Миа, поглощённая смешной картиной, подбежит ближе и языком слижет лишний сок с прохладной щеки. В такие моменты забывались абсолютно все разногласия. Мужчина боготворил свою жену, усердно веря, что она навсегда пронеслась алой нитью сквозь его жизнь, а затем остановилась рядом, высеченная в его системе координат.

А потом пришло озарение. Маленькая девочка захоронена в саду семьи Беневьенто, когда малышке едва исполнилось девять лет. Телефон зазвонил на втором этаже, но трубку никто снимать не спешил, словно хозяйке нет дела до назойливого звонка. Блондин снял трубку и его сердце враз знакомо затрепетало, когда бархатистый голос снова обволакивал его разум.

- Мистер Уинтерс, дорогой, Вы уже нашли свою дочь? – в трубке слышится насмешка.

- Это не Ваше дело, леди Димитреску, уж не волнуйтесь, я разыщу её. Можете передать Миранде, что я близко, слишком близко.

- Хмм, судя по Вашему ответу, я могу смело сделать вывод, что Вы далеки от поимки дочери.

- Что ты хочешь этим сказать, ведьма?

- Фу, как некультурно. Вам бы не помешало научиться манерам, иначе моя любовь к Вам может резко перейти в ненависть.

- А не пошла бы ты…

- До скорой встречи, мистер Уинтерс.

В трубке послышались длинные гудки, а затем Итан упал на колени, хватаясь руками за собственное, исхудавшее тело, будто эти объятия смогут защитить его от существа, сидевшем внутри него самого. Он со всей силы впился пальцами в предплечья, отчего руки побелели и захрустели от такого напора. Голод снова окутал его тело и ещё бы пара секунд разговора с проклятой ведьмой и он, словно потерявшийся щенок, побежал бы ластиться к хозяйке.