Часть 7 (1/2)

На кухне повисла тишина. За окном лишь размеренно шумят машины, смешиваясь с тихим, взволнованным дыханием. Спросила. Ничего себе.

Дзецубо сидит расслабленно, опустив руки между коленей. Она замечает, как в глазах будто лениво начинают мигать красные огоньки. Нехотя и через силу. Даже находясь ниже, даже когда она нависает над ним, его взгляд остается таким…уверенным. Будто бы несмотря ни на что, он имеет над ней такую власть, что она даже представить себе не может. Девушка внутренне сжимается, коря себя за устроенный спектакль. Черт побери. Не стоило строить из себя ту, кем она не является. Губы поджимаются, а голова против воли опускается, выдавая колебание. Но она продолжает смотреть ему в глаза, словно нарываясь на что-то. Ей ведь все равно нечего терять, верно?

Король Отчаяние даже не может удержать улыбку. Какая она забавная… У нее скоро руки дрожать начнут, а она никак не отступит. Для вампира поиграть в гляделки ничего не стоило, но для девушки это явно было тем еще испытанием. Ну, посмотрим, сколько она продержится.

Видя, как растянулись в улыбке губы, Николь хмурится. Чему это он тут улыбается? Остатки храбрости, и так собранные наспех, начинают осыпаться, как карточный домик. Она чувствует, как глаза начинают слезиться от слишком пристального взгляда. Он вообще моргает? Твою же…мать. Было ясно, что она не выиграет, ни секунды не было шанса.

Сморгнув скопившиеся слезы и отвернув голову, русоволосая сглатывает. Поворачивается к нему вновь. Руки начинают дрожать. Выпрямляется, не выдержав такой близкий контакт.

— Тебя зовут Уильям?

— Почему Гвенвивар? — сразу же следует ответ.

Язык плохо слушается.

— Ты человек?

— Нет, серьезно, почему?

Бесполезно. Для него все это — шутка. Надо было догадаться и раньше, что, если он не хочет, из него ничего не вытащишь. Особенно такой, как она.

Напряженные плечи расслабляются. Глаза, прежде сверкавшие чем-то непонятным, вновь затягивает пленка безразличности. Блондин ерзает на стуле, едва заметно сдвигая брови. Улыбку стирает. Бог знает почему, но этот вид ему очень сильно не понравился.

— Приснилось, — равнодушно бросает она, отворачивая голову к окну. Темнеет. Строители за стеклом все суетятся. В голове сразу рисуются мысли, далекие от недавней ситуации. Интересно, она увидит когда-нибудь свою улицу такой, какой она была прежде?

Конечно, наверное, что за вопрос… Не подумала ли ты часом отсюда переезжать? И бросить крышу, которая давала тебе приют столько вечеров. Предательница. Когда ты рассуждаешь о завтрашнем дне, крысы на чердаке смеются.

Дзецубо так увлекается разглядыванием почти прозрачной фигуры, что чуть не забывает о кошке. Черногривая бесстыдница в тишине хрустит сухим кормом где-то в углу кухни, подобрав под себя хвостик. Парень кидает на животное подозрительный, угрюмый взгляд. После всей херни, что он натворил, вполне ожидаемо, что Николь начала задавать вопросы. Это похвально. Возможно, стоит отдать должное ее желаниям. Или, как минимум, убрать из ее взгляда это затаенное недоверие.

Он ведь собирается установить с ней дружеские отношения? Раз уж сдохнуть ей не получается. И не надо, тогда уж. В конце-концов, это неизбежно. Так пусть она будет свидетельницей его триумфа.

Но для начала нужно кое-что прояснить. Возможно, узнав что-то большее, смертная успокоится?

По помещению прокатывается визг отодвинутого стула. Вздрогнув, Николь косит в его сторону серые глаза. Всегда он будет так резко вставать из-за стола?

— Пойдем, я познакомлю тебя кое с кем.

Будет странным решить, что эта фраза хотя бы на миг звучала безопасно.

Потупив тусклые глаза, она обнимает себя за плечи. Взгляд цепляется за светло-зеленые тапочки на ногах. В через пару минут Дзецубо уже ждет, пока Николь, накинувшая темную куртку, в коридоре натянет кроссовки. Пойти решает прямо в шортах. Парень сказал, что там, куда они идут, тепло.

Ехать в одном лифте с Королем Отчаяния…оказывается странно. Оба молчат, изучая невероятно увлекательную фактуру железных стен. На улице по-осеннему холодно. Девушка, прошедшая мимо них в пальто и шарфе, кидает изумленный взгляд на Николины ноги. Плевать.

И чего она вообще согласилась? Неужели приелась рутинность дней? Девушка и сама не знала. Он просто позвал, она просто согласилась. Возможно, это был своеобразный ответ на ее вопрос. Только вот всем нутром чувствовала, что ничего хорошего она там не увидит.

Блондин ведёт куда-то по улице. Вокруг неприветливо скалятся руины реставрируемых домов, все разбито. Под ногами хрустит крошка из стекла, люди в оранжевых безрукавках то и дело бегают поперек дороги. Не обращая на них внимания, Дзецубо идет вперед, пока разруха не сменяется привычными многоэтажками и неоновыми вывесками, сияющими на фоне сгущающегося дымчатого неба. Кутаясь по нос в куртку, Николь без слов шагает следом. Видела бы ее сейчас Мия…наверняка бы пинком домой отправила, как минимум за джинсами.

Воспоминание о неугомонной подруге чуть согревают. Она тепло выдыхает в ворот, издав что-то вроде смешка.

За всю дорогу блондин ни разу не оборачивается, чтобы проверить, идет ли девушка. Неужто так уверен, что она не отойдет? Спокойствие и прострация продолжаются до тех пор, пока, достигнув одного из темных поворотов, парень не сворачивает туда. Кирпичные стены мгновенно сжимают пространство вокруг, сжирая свет. Что она там говорила о ненадежности его предложений? Без особо удовольствия взглянув по сторонам, девушка вздыхает.

Впереди оказывается тупик. В нем так темно, что появляется ощущение, что ночь уже наступила. В содружестве с холодом Николь не удерживается от того, что бы не дернуться всем телом. Парень останавливается и разворачивается к ней. Видно его плохо.

— Закрой глаза.

— Зачем? Я и так ничего не вижу… — бурчит в ворот куртки русоволосая.

— Закрой, — настойчиво повторяет он.

Девушка послушно закрывает глаза, ощущая, как на плечи ложатся чужие руки. Тело инстинктивно напрягается.

— И не открывай, — шепчет блондин.

От этих прикосновений внутри отчего-то трепещет. Николь уже и забыла для себя их важность. Неважно, что он собирается делать. Просто хочется слушаться, когда он так просит. Интересно, он разговаривает так с кем-то еще?..

Убедившись, что она не подглядывает, можно не скрывать кровавый взгляд, словно фарами зажегшийся во мраке. Не дай бог сейчас сработает неправильно. Это слишком трудно контролировать, еще и с грузом. Сосредоточься, скотина. Ты же не хочешь, чтобы бедняжке оторвало голову?

Ей кажется, она падает в обморок. Голова кошмарно кружится, смазывая все мысли, подбивая под колени. Что происходит… Потеряв на секунду ориентацию в пространстве, Николь заваливается вбок, падая. Руки тянутся вверх, пытаясь схватиться за что-нибудь. Дзецубо молча терпит, как она вцепляется в толстовку, сжимая ее на животе. Другой ладонью вжимается в рот — ее едва не рвет. Повезло, что в сознании осталась.

Поднимая с коленей обмякшую девушку, вампир оглядывается. Даже обстановка вокруг оказалась почти той же, в которой они были. Хорошо.

К гулу машин примешивается… Нет, это не машины. Гудение вышек? Что за грохот вдалеке? Поезд?..

Николь мотает головой, твердо вставая на ноги. Что с ней только что было? Что он сделал? И этот бред, появившийся в голове… Ей определенно нужно, чтобы он меньше ее касался. Это как-то странно действует на…

Девушка открывает глаза.

…нее.

Голова кружится во второй раз. Она глядит наверх, прикованная к земле.

Дома летают в воздухе, перевернутые. Куски кирпичей, бетона, земли. Автомобильные шины и двери. На некоторых зданиях можно заметить обширные, почерневшие от времени пятна крови. Время здесь будто бы застыло. Казалось, сейчас все эти громадины упадут прямо на тебя. От страха двинуться было невозможно.

Из побуревшей земли, перемешанной с асфальтом, покрытой трещинами, растет жухлая, болотного цвета трава. Воздух неподвижен, а вокруг и правда тепло. Холод, лизавший неприкрытые ноги, тут же отступает, поднимая по организму порцию жара вместе с мурашками. То, что остается неизменным — белое небо. Оно точно такое же, как и всегда. Свинцовое, начинающее темнеть. Только вспомнив об этом, она приходит в себя, чувствуя, как ее начинает трясти. Где она оказалась? Как вернуться обратно? Она сможет вернуться обратно? Салем с его вышками сейчас кажется родным домом. Поблизости ни одного намека на других людей или проезжающие машины. С содроганием она замечает, как в небе, далеко от них, что-то проносится. И сглотнув, понимает мысль страшнее.

Кто-то. Кто-то с большими крыльями.

Видеть такое среди кучи народа, когда на каждом углу стоят роботы-полицейские, а из огромных экранов льется убаюкивающе-надоедливая реклама, легко. Но не когда ты оказываешься посреди разрухи еще большей, чем твой район, а уж неприятнее этой картины она мало, что могла представить. Жизнь, необыкновенная в своем разнообразии, подкинула ей идею, и радовало это очень мало. Кто здесь обитает и с какими намерениями, узнавать совсем не хотелось.

В отличие от Дзецубо, который уже вышел из темноты под левитирующим домом и, обернувшись, ждет гостью. Едва ли не со скрипом повернув деревянную шею в его сторону, сероглазая спрашивает:

— Где мы?

Очень тихо. Так, что он с трудом расслышал. К счастью, этот вопрос возглавляет его список самых ожидаемых вопросов, так что догадаться не было проблемой.

— В Терра Инкогнито, — спокойно отвечает он.

Если он будет расслаблен, то она поймет, что бояться нечего, так ведь? С детьми обычно так работает. И с собаками.

Тот внутренний вопль, рев, визг, верещание Николь не передаст никогда. И не то, что бы пытается. ОНА? ГДЕ?

ТЕРРА ИНКОГНИТО?

Иноземцы даже разговаривать об этом боялись. «Стопроцентная смерть» — говорили они, передергивая плечами от жути. Люди строили байки, приплетая ядовитый воздух, разъедающий кожу и легкие, давление, способное размозжить тебя в секунду, немыслимых чудовищ, и это-то в городе, где в море плавает чертов Кракен! Власти всеми способами старались ограничить проникновение людей в эту область, будучи не в состоянии сделать что-то с тем, что обитает там. Одно лишь пребывание на Иггдрашскую центральную станцию, место над Террой, может стоить жизни. Явления в этом месте не объяснялись никакими законами. Здесь правил хаос, смерть и неизвестность.

Остается только надеяться, что это шутка. Глупая, невозможная… Прямо как дома, парившие над ее головой. Никто не знал, что происходит там, внизу. Потому что люди оттуда живыми не возвращались. Так что Николь не может проверить, правду он говорит или нет.

— Ну чего ты встала? Пойдем, — как ни в чем ни бывало зовет вампир. Медвяная шевелюра плавно облегает лицо, только пару прядок качается, стоило ему кивнуть головой. Он выглядит так безобидно и мирно… Неужели это и правда он затащил их сюда? Как?

В тишине раздается шаг. Дзецубо вздыхает. Всё-таки идет. Ну неужели.

Девушка, кидая мрачные взгляды по сторонам и вцепившись в собственную куртку, идет за блондином. Над головой то и дело пролетает неизвестно что, а когда вдалеке раздается крик, ноги сами по себе вновь упираются в землю. Блондину приходится замедлить шаг и обернуться в очередной раз. Так они и за сто лет не дойдут, угораздило же его закинуть их куда-то на окраину.

Но, постояв секунду, девушка снова отмирает. Ему не приходится ничего говорить. Видит Бог, что времени у него бесконечно, а вот терпение не железное. Двое продолжают путь среди обломков, залезая временами на камни и остатки построек. Стальные штыри угрожающе торчат из земли. Неподалеку обвалился пол. Вздрагивая, Николь старается больше не смотреть по сторонам. Из густого тумана вокруг ей мерещатся гневные алые глаза.

Пусть смотрят, все равно ничего не сделают, про себя рычит Король Отчаяния. Его крылья намного больше крыльев любой твари, скалящей на них свои клыки из марева. И каждая из них это видит. Кто не видит, тот чувствует. И дрожит от страха, ярости и покорности. По-иному они не могут.

Перед ними в кои-то веки начинает вырисовываться причудливый каменно-кирпичный замок. Словно ребенок набросал игрушечных домиков в одно место, слепляя их кое-где и попутно обмалевывая разноцветной краской. Из покореженных окон что-то светит, переливаясь. Играет музыка. В стенах местами огромные дыры с торчащей арматурой, откуда-то свисают вьюнки. Растения? Тускло-зеленый цвет немного разбавляет тяжесть обстановки. Через одну из дыр они и заходят, едва нагибая головы. Сероглазая едва удерживается от того, чтобы по-детски не схватить блондина за руку, заходя в это сомнительное место.

В уши сразу же ударяют громкие голоса и чьи-то вопли. Кто-то поет. Николь едва не обмирает. Очень…очень громко. Вокруг оказывается столько пришельцев, сколько она за всю жизнь в Салеме не видела.

Ни одного человека.

Словно отреагировав на их появление, шум чуть утихает. На девушку тут же уставляется несколько десятков глаз. Поджимая дрожащие губы и опуская взгляд в пол, она изо всех сил старается не отставать от парня ни на шаг, иномирцы обступают их со всех сторон. Блондин ни на секунду не дергается, свободно идя вперед. Николь, уже уставая едва не терять сознание от ситуации, замечает, как перед мальчишкой все расступаются, стоит завидеть его на пути. Он явно чувствует себя в этом притоне, как в своей тарелке. С кем она связалась, черт подери?..

Усердно разглядывая спину черной толстовки, она не замечает, как один из монстров в месиве из тел хватает ее за запястье. Худую руку словно обвивает тысяча пальцев, обдавая прохладной слизью, так быстро, что она даже не успевает пикнуть. Дзецубо, не оборачиваясь, перехватывает чужую конечность. В следующий момент палевая рука взрывается, окрасив пурпурной кровью толпу и ладонь Короля. Тот лишь отряхивается, продолжая идти. Чудовища вскрикивают, отойдя, а девушка, не удержавшись, с выступившими на глазах слезами все же хватает блондина за край толстовки. Ощущение, что ее сейчас просто сожрут, давит на горло, душит. Воздуха начинает катастрофически не хватать. К огромному ее счастью, скоро из толпы они выходят.

Как они оказываются в просторном зале, уложенным черно-белой плиткой и с высоченными потолками, она не понимает. Но народу здесь намного меньше. Вдалеке горит что-то… Экраны? Под потолком виднеются редкие деревянные балки. Сквозь расплывчатый взгляд Николь успевает уловить, как по залу прыгают и носятся какие-то две фигуры. Так это они кричали?

Не дожидаясь, пока девушка отойдет от шока, Король Отчаяния разворачивается. Больше можно не скрываться, какое блаженство. Интересно, какой будет ее реакция? Шутка. Нихрена ему не интересно.

Малиновый заливает радужки. Он ухмыляется, демонстрируя клыки.

— Слушай сюда, — начинает блондин, стоя перед Николь. Его голос успокаивает бешено бьющееся сердце. — Прямо за моей спиной сейчас Король Разврата и Королева Мономании, больше известные, как Фемт и Алигура, одни из тринадцати Королей, — спиной чувствуя, как двое заинтересовались гостями, он продолжает: — Вампиры, которые жизни своей не представляют без убийств и психоделии, — он замечает, как Николь тут же поднимает взор, заглядывая ему за спину. — Не напрягайся, они сейчас сами подойдут.

И почему-то эта фраза заставляет ее поежиться, пробивая стужей все тело. Если от него она иногда чувствовала угрозу…то эти двое просто излучают безумие. Один их вид поднимает в душе какое-то древнее, инстинктивное чувство. От них хочется бежать, пока не отвалятся ноги.

Вампиры?.. Что она здесь забыла?..

Первой до них добегает маленькая девочка с персиковыми волосами. Розовый бантик на волосах, черное детское платьице и…отсутствие лица. Железная пластина на месте глаз смотрится уродливо и отталкивающе. Ростом она чуть ниже самой Николь. Остановившись почти впритык к девушке, лолита широко улыбается.

Никогда. Никогда она больше не пойдет никуда, если он позовет. Ни за что. Никогда. Если только сможет выбраться отсюда.

— Ух ты! А ты кто такая? — тонкий голос визгом прокатывается по стенам. Девочка бесцеремонно вцепляется ей в руку, дергая на себя. Николь едва не вскрикивает — руки девочки мертвецки холодные. — Ты привел мне подарок для экспериментов, да? Да? Мой ты хороший! — одного рта для выражения ее эмоций достаточно, она в мгновение так увлекается, что из раскрытого рта чуть не течет слюна.

В молчаливом ужасе глядя на это, Николь старается отодвинуться. С другой стороны уже подходит второй мужчина. Лицом отличается он от нее несильно — глаз так же нет. Только выше на целую голову, а то и на две. На плечах халат. Он серьезно привел ее в какую-то лабораторию?

— Нет, — без особо энтузиазма схватив Алигуру за плечо и отводя в сторону, ворчит Дзецубо. Ногтики Королевы царапают руку девушки, прежде чем отпустить.

Фемт с ненормальным интересом присматривается к пришедшей. Редко этот придурошный кусок смертоносности вытворяет что-то подобное. Гоняющую по венам алую кровь он услышал сразу. Человек?! Совсем с ума сошел? Хочет, чтобы ее здесь изорвали на клочки? Фемт на очереди будет первый!

Намерения Дараку становятся очевидными лишь на секунду, но Дзецубо реагирует мгновенно. Взор Короля Отчаяния меняется, стоит ему взглянуть на предвкушающе открывшийся рот Короля Разврата. В глаза человеческой оболочки примешиваются действительно безжалостные, пугающие оттенки. Его мутит, но он неспеша обходит Николь сзади по дуге, заглядывая в лица обоим. Непрямой посыл, который они понимают еще как только он появляется в замке по поднявшимся крикам и запаху крови. К девушке не прикасаться.

Очень…весело. Похоже, Дзецубо настроен серьезно. Хочет оставить подарок себе? А этот испуг что, для вкуса?

— Пришел познакомить вас с жертвой вашего неудавшегося покушения, — почти смеясь, пропевает блондин, зачесывая челку назад. А затем, взмахнув рукой в ленном жесте, идет вперед, к длинному столу. Что на него нашло?

— Хе-ей… — вдруг тянет Фемт, не оборачиваясь к нему. — Праведный лот?

Мальчик на секунду останавливается.

— Не знаю. Главное, вы поняли, что делать, — из разговора и так ничего не понятно, а паника добавляет путаницы в голову. — Вам ведь стало слишком скучно после тех разрушений? Вон, спросите свидетеля, насколько хорошо вы постарались.

Уходит.

Комок резко застревает в горле. Тех разрушений? Она стоит перед теми, кто виновен за то, что южный район сравняли с землей? Перед теми, кто убил три тысячи через за пару секунд?

Почувствовав, как ее покидает единственный знакомый в этом дурдоме, Николь дергается следом, беспомощно поднимая руку. Она уже насмотрелась, отведите ее домой. Но даже позвать не может. Уильямом язык не поворачивается назвать. Чует ее сердце, это не его имя, и он не отзовется. Проход тут же преграждают два Короля.

Отвечать на максимально экзотичные вопросы Алигуры оказалось той еще пыткой. Девчонка почти с гордостью рассказывает, как изощренно она издевается над живыми существами и как кошмарно калечит их, сшивает, снимает кожу, препарирует живьем и ставит эксперименты. Некоторые из присутствующих в зале как раз были ее работами. Отвратительными до блевоты. Вопросы вроде «а где тебе больнее всего будет, если в тебя воткнут нож? Смогла бы жить без ног?» заставляют впадать в ступор, покрываясь мурашками. Фемт через каждые пару минут перекрикивался с кем-то за ее спиной, а иногда среди рассказов истерично ржал и издавал другие странные звуки, почти кричал.

Совершенно не к месту внезапно пиликает телефон. Среди вездесущей сутолоки его нелегко было услышать, но вибрация в кармане подтвердила догадки. Господи, здесь что, работает связь? Когда оба увлеклись поехавшей беседой с друг другом, по-быстрому вынув мобильник из куртки, Николь глянула на экран. Одна хилая палочка. Невероятно.

Мия:

«Привет, мелкая! Что делаешь? Пойдешь в субботу на Хэллуинский фестиваль?»

Истеричный смешок едва не заставляет потечь слезы из глаз. Что она делает?.. Вот уж интересный вопрос. Не успев дописать ответ, пиликает еще пару раз.

«Хотела позже написать, но сама забуду»

«Говорят, будет весело»

Пальцы дрожат, тянутся хоть как-то сообщить о безумии, происходящем вокруг. Выдыхает, сжимая телефон. Успокойся. Размеренно живущей своей жизнью девушке это незачем знать. Да и себе ты этим никак не поможешь.

«хорошо, я приду»

Прячет. Вампиры отвлекаются, переставая уделять ей свое драгоценное внимание. Девушка выглядывает за чужие плечи, улавливая, как на одном из стульев, закинув ноги на стол, покоится блондин. А рядом с ним такие же странные, как и двое Королей, девушки. Красивые… Почему он так отличается от всех них? Почему из всех, он один — как человек?

— Что такое? Позвать хочешь? — заметив еще один безысходный взгляд, интересуется Дараку. Королева Мономании уже унеслась куда-то, заскучав с пассивной девушкой.

— Да, — негромко отвечает Николь. Только год проживания в Хеллсалеме позволил ей сохранять относительно невозмутимый вид. Повидав всякого, она готова смириться и с вампирами. Пусть от них и веет смертью за километр. — Как его зовут?

Король Разврата хмыкает.

— Знание настоящего имени Короля будет означать для тебя смертный приговор, — дружелюбно улыбнувшись, склоняет голову набок вампир. Сероглазая осекается. — Интересоваться такими вещами уже звучит, как угроза. Для него и для всех нас.

Николь растерянно раскрывает глаза. Он…один из тринадцати? Один из них? Вампир… Его багряные глаза в темноте тогда не привиделись ей. Он один из них. Но почему с ним было так спокойно на крыше? Как она могла легко разговаривать о собаках с тем, кто движением руки способен разорвать плоть?

— Но тебе нечего бояться, — подняв голову в сторону блондина, проговаривает Фемт. Сзади них, кажется, происходит какая-то драка. Поднявшийся от потасовки ветер треплет светло-рыжие волосы. — Он позабыл свое имя. А это единственное, что могло его убить.

По идее, это не должно звучать так зловеще, но…

Если об этом так говорят, тогда значит…даже если он захочет, пока он не знает своего имени, он не может умереть? А сколько раз уже пытался?

— Король Отчаяния, — спустя какое-то время молчания, выдает Дараку. А затем, наклоняясь ближе к уху Николь и не отводя взгляда от вампира, бросает: — Мы зовем его Дзецубо.

А затем, на пару секунд застыв, с остервенением куда-то оборачивается. Там, где была драка.

— НУ КАКОГО ХРЕНА ВЫ РАСШУМЕЛИСЬ?! Вы что, не видите, я разговариваю! — мгновения, в котором Король Разврата кажется более-менее адекватным, улетучиваются, будто бы их и не было.