Часть 4 (1/2)

…Официантка в моем любимом баре.

Наполовину полный стакан летит, я падаю за ним.

Ты держишь меня, спасибо. Снизу ты так красива.</p>

— Ч-что ты здесь делаешь? — еще не оправившийся от шока голос дрожит, но ей уже спокойнее.

Так, не грабитель. Не насильник и не маньяк. В ее квартире всего лишь светловолосый парень, по комплекции и росту недалеко ушедший от нее самой. Волноваться не о чем. Не о чем же? Хватит вспоминать, что самые страшные убийцы обычно выглядят невинно, Николь! Спокойно!

— Как ты зашел? — не дожидаясь ответа, задает очередной вопрос она, кидая мимолетный взгляд на стол, на котором стоял старый железный чайник. Тяжелый. Просто, на всякий случай… Если она подойдет ближе, то сможет схватить этот чайник и ударить его прямо по лицу. Пусть только дернется.

Король Отчаяния подмечает для себя каждый ее вздох и выражение глаз. А паранойя у девчонки нехило разыгралась. Даже обычно будто слепые ко всему глаза сейчас засияли, выдавая ее нервозность. Она старается не отводить от него взор, но постоянно осматривается на кухне в поисках возможной защиты.

Но, если по-честному, то стойка для ножей У НЕГО за спиной. Так что условия неравные. Дзецубо расслабляется, опуская руку и девушка немного вздрагивает. Она тоже замечает, где он встал.

— Я не собираюсь тебя убивать или грабить, или что ты там подумала… — безмятежно начинает парень. — Я просто зашел на одну ночь.

— Без ключей? — чуть ли не с истеричной подозрительностью тихо спросила она. Сероглазая немного утихомиривается, глядя, как он демонстративно поднимает свободные руки вверх и отходит ближе к выходу, показывая, что не опасен. А может, перекрывает единственный путь к отступлению?

Одна кисть скользит в карман его черной толстовки, звучит звон, заставивший девушку в очередной раз напрячься, но когда он вытаскивает предмет на свет…это оказываются ее ключи.

— Ты выронила их на крыше.

Небольшая связка отправляется в полет на стол. Николь и сама теперь вспоминает, что утром пришлось взять дубликат, думая, что потеряла свои ключи где-то вчера по дороге на работу, но в голове даже идеи не промелькнуло, что она могла оставить их на крыше. Видимо, со вчерашней истерикой она выплакала и последние мозги. Девушка моргает пару раз, отводя взгляд и ей вдруг не по себе становится от своих недавних мыслей.

— Спасибо. Но обязательно было заходить ко мне домой? — беспокойство еще не отпускает и вряд ли ее отпустит. Такое беспардонное появление вызывает слишком много вопросов, чтобы мило улыбнуться и сказать пока. Да и он, похоже, не собирается уходить.

Дзецубо вдруг ухмыляется, тоже смотря куда-то в сторону и зачесывая волосы назад. Он говорит, будто объясняя трудные вещи маленькому ребенку:

— Мои друзья, с которыми я сейчас живу, в ссоре. Мне нужно было где-то остаться.

Отвратительная ситуация. Ему пришлось буквально выпрыгивать из замка, едва только он переступил порог. Размах хаоса, что двое Королей устроили без ведома третьего на этот раз превышал все предыдущие. Фемт с Алигурой из-за чего-то крупно поссорились, да так, что начали выкидывать собственные смертельные изобретения друг в друга. Они и раньше грызлись…но сейчас двоица настолько разыгралась, что все, кто попал бы под руку, был бы непременно убит. Не то, чтобы Отчаяние не мечтал о смерти…просто сейчас ему было не до этих разборок. А от замка наверняка завтра останутся одни руины. Идиоты некомпетентные…

Прозябать на улице в этом слабеньком тельце не хотелось. И лучшим вариантом оказалась девушка, ключи которой он по-тихому забрал прямо у нее из кармана. Ну а что? На войне все средства хороши.

К тому же, у Короля появилась другая причина, по которой он сегодня хотел провести ночь в этом доме.

Николь вздыхает, кладя руку на лоб. И вся напускная храбрость и недружелюбие смывает как волной, оставляя только усталость. Она сегодня была настолько эмоциональна, сколько не была, наверно, уже несколько лет. Что она сделает этому человеку? Затевать драку посреди ночи не хотелось. Да и вряд ли бы она смогла. Несмотря на хрупкость мальчика, видно, что он в этом плане куда более подкован, чем девушка. Хотя бы по скорости реакции, с которой он защитился от ее первого удара. Так крепко держал руку…может и не настолько он слабый, как кажется на первый взгляд?

— И ты…надолго здесь? — бубнит русоволосая, проводя рукой по лицу.

— Завтра же утром уйду.

Глаза в потолок. Он ведь уже сказал, что всего на одну ночь. Ее настороженность уже больше бесит, чем смешит. Кто бы подумал, что неприязнь обычно нейтрально-дружелюбной девчушки на него так повлияет.

— Ладно…только не стой в обуви. Ты мне полы пачкаешь. Я не люблю грязь, — расстроенным голосом сипит она.

Да какого черта?

Его еще не до конца подохшая гордость нервно оскаливается, вспоминая улыбку украдкой, когда они впервые увиделись.

С этими словами она уходит в какую-то другую комнату, а блондин косит взгляд вниз, замечая, что кеды и правда запачкали чужой пол. Оу. Какое неуважение. Надо будет, возможно, извиниться за это. Но по большей части плевать.

Квартира такая же бесцветная и скупая, как и ее обладательница. В кухне обои, бывшие, похоже, светло-лимонного цвета, в некоторых местах потемнели от разводов, а на таком же грязном потолке висела лампочка без абажура, порой страшно мигая. Оконные рамы старые, с облупленной краской и огромными щелями, из которых со свистом дул холодный ветер. Посреди комнаты стоял деревянный стол без скатерти, по двум стенам — столешницы, плита, раковина, холодильник. Пару навесных шкафчиков. А на подоконнике стоит полузачахщее алоэ, обгрызенное и обкусанное, видимо, не раз падающее из-за кошек. И все. Так можно было описать всю кухню и именно она выражала весь неуют дома. И она живет в этом ужасе? А Николь, похоже, это нравилось. Как крыса какая-то.

Несмотря на довольно позднее время, спать девушке не хотелось совершенно. Какая неожиданная новость. Что ж… Решает поставить чай. Ручка чайника тяжелеет в руке, напоминая ей о желании этим самым чайником расправиться с безобидным парнем. Укоряет. Смотри, маньячка, так скоро и без причины набрасываться будешь.

Пока закипает вода, Николь отходит к окну, глядя на стекающие капли. Дождь не прекращается, завтра придется топать на работу в обуви потеплее. На подоконнике в углу уже начинает образовываться лужа. Комфорт и опрятность — наше все. Король Отчаяния занимает единственный на кухне стул и пытается на нем потянуться, но опасно скрипнувшие и накренившиеся палки предупреждают его лишний раз не двигаться. Как этот дом вообще еще не развалился?

А сероглазая, стоя у сквозняка, вдруг понимает, что это одна из редко выдающихся возможностей узнать о странном парне побольше. Подумать только, она даже не знает его имени. Сколько они уже знакомы? Месяц, два? И это не помешало ему завалится к ней, как к старой знакомой.

Не то, что бы ей было слишком любопытно. Но все же?..

— Ненадежные у тебя друзья, — бросает она, как попытку завязать разговор.

«Они мне вообще не друзья» — чуть не срывается с языка, но, чует Король, если он это скажет, она точно пристанет с вопросами. Вот же надоедливая букашка. Вот стояла она на крыше молча столько времени, теперь-то чего разговорилась?

Однако, вампир и не собирается ничего отрицать.

— Верно подмечено.

Чай слишком горячий. Свист слишком надоедливый. Лампочка слишком раздражающая. Николь пытается еще пару раз задавать какие-то вопросы, но бледнолицый утыкается в чашку, игнорируя ее абсолютно беззастенчиво. Это ее смущает, так что она уходит, оставляя свой чай нетронутым и Дзецубо в окружении действующих на нервы вещей. Какой-то неправильный у них девичник.

Уродливая кухня.

В ее спальне было лучше. Он успел побыть во всех комнатах, прежде чем она вломилась, размахивая своим нелепым «оружием». Именно в спальне сейчас и была Николь.

«А где ему спать?» — приходит в голову единственная адекватная за весь день мысль. В комнате всего одна кровать…

И неподалеку еще кресло. Пусть староватое и скрипящее, но зато довольно мягкое. Светло-красная обивка подрастрепалась, но выглядит вполне сносно. Правда вот…слишком близко к кровати. Поразмыслив, девушка упирается руками в мебель и отодвигает его практически на максимальное расстояние к другой стене. Вот, теперь хорошо. Только бы разложить его еще…

Именно за этим занятием Король Отчаяния и застает ее — непонятно в какой позе, пытающейся найти механизм, раскладывающий кресло. Чай был вылит в раковину и ни разу не отпит. Ему вообще было противно от этих странных огрызков гостеприимства.

Заметив в проходе мрачную фигуру, засунувшую руку в карман толстовки, сероглазая машинально дергается, больно ударяясь локтем. Всю руку будто прошивает иглами. Шипит. Черт…

— Кажется, придется так, — выносит вердикт Николь, ничего больше не придумав. Рука онемела. Была идея вообще вытащить кресло из комнаты на кухню, но это будет выглядеть совсем уж странно… А так, на нем уже есть плед и одеяло, так что укладываться можно. Но ей все еще неловко, что парню придется провести всю ночь сидя.

— Ничего, и похуже видели, — пожимает плечами вампир, обводя голубым взглядом ее сооружение. В принципе, неплохо. Даже мило, что она постаралась сделать более-менее приличное место. Успокаивай себя. Очевидно же, что она мечтает поскорее от тебя избавиться.

Он с ногами забирается на кресло, скрадываясь куда-то в уголок и накрывается одеялом почти до самого носа. Пахнет…ей. Отдала ему свое одеяло и, судя по всему, единственное. Аттракцион невиданной щедрости.

В ее комнате почти всегда темно. Она никогда не зажигает здесь основной свет, а единственный источник освещения обычно гирлянда, висящая на стене. Огоньки лениво перемигиваются разными цветами, неотключаемые почти круглосуточно. Они тускло освещают узкую железную кровать, на которой теперь вместо одеяла покоится очередной тонкий плед. Перед кроватью лежит небольшой овальный коврик. Мило. Далее, напротив входа под окном небольшой стол, заваленный какими-то исписанными листами, ручками, фломастерами… Он представляет, как она в выходной, или рано вернувших с работы сидит на столом и вырисовывает зеленым странных животных. Ребенок. Весь ее дом просто дышит одиночеством. Ему нравится это тошнотворное чувство при взгляде на рисунки.

А у него над головой висит полка. На ней покоится коробочка и чья-то фотография. Два человека. Ее родители? Друзья? Черт разберет. Дзецубо не вглядывался. Ее на этой фотографии нет.

Будто вспомнив, что она оставила в комнате, Николь кидает взгляд на стол и подхватывает с него бумаги с записями и прочим. Рисунки, попытки в поэзию и прозу, и просто списки покупок — невозможно же человеку жить только работой и кошками. Торопливо собирает листы и вместе с ними идет из комнаты.

Король Отчаяния наблюдает за ней.

А здесь…довольно неплохо. Полумрак навевает какую-то особенную атмосферу, а гирлянды отчего-то напоминают Первый Коллапс. Тут спокойно, даже несмотря на непрекращающийся шум за окном. Уильям внутри уже хочет спать и это тело хочет отдохнуть, нагоняя усталость. Но какую-то…довольно приятную.

— Что несешь? — вякает Дзецубо непонятно зачем. И так ведь знает.

«Теперь решил со мной поговорить?» — скептически хмыкает про себя Николь.

— Да так…ничего, — прижимая бесполезную писанину ближе к себе, отвечает она, выходя из комнаты.

Как только спина оказывается закрыта от пыткого взгляда стеной, становится легче. Николь провела бы на кухне всю ночь, если бы была возможность потом отоспаться. К сожалению… завтра работа, ее никто не отменял. Радует, по крайней мере, что это будет пятница. И… ох черт, гости.

Со всей этой галиматьей она совсем забыла, что обещала снова прийти к Мие после работы. Теперь кажется, будто это было когда-то давно, а не пару часов назад. Светловолосая подружка будет явно рада увидеть её снова, тем более, что они так и не поговорили. Хотя говорить было особо и не о чем. Николь не знает, что будет отвечать, даже если вопросы заранее известны. Она так и не поняла ничего.

Спать в одной комнате с практически незнакомцем… катастрофически напрягает. Девушка скованно ложится на кровать, устремляя взор в потолок, испещренный трещинками и узорами. За все время их общения блондин не сделал ни единого лишнего шага в её сторону, всегда находясь как минимум на расстоянии вытянутой руки, если, конечно, не вспоминать момент с котом, где ему пришлось её поддержать. Николь тогда даже и не заметила, но теперь…как быть? И что именно его тогда так разозлило?

Она не считала себя сильной в эмпатии, но именно когда светловолосый злился — это ощущалось за версту. И девушка не может понять, что сказала не так. Возможно, ему неприятные темы о семье? Или же она просто неудачно подвернулась под руку? В начале встречи парень не выглядел неважно или хмуро — как всегда, слегка заебавшийся повседневный вид. Он сегодня не хотел разговаривать?..

Николь хмурится, понимая, что слишком тщательно анализирует эту ситуацию. Как будто её волнует, с чего ей вдруг сказали заткнуться. И похуже вещи говорили, бывало. Главное, что теперь тот самый агрессор свернулся безобидным калачиком на её кресле и, скорее всего, уже спит. В отличие от сероглазой, у которой различные размышления не идут из головы.

Пытаясь подтвердить свою догадку, Николь старается очень-очень тихо повернуть голову в сторону объекта дум, силясь что-то различить среди неяркого света гирлянды. Белое одеяло хорошо контрастирует на тёмном фоне и девушка замечает светлые пряди на склонившейся голове. Он не двигается и вообще не издаёт никаких звуков, даже дыхания не слышно. Они оба лежат неподвижно довольно долгое время и Николь свободно его разглядывает, думая, что парень уже спит.

Тишину резко разрезает рев мотора от проехавшегося мотоцикла. Девушка дёргается на кровати, в ту же секунду ошарашенно встречаясь с внимательным фиолетово-розовым взглядом. Они смотрят друг на друга буквально десять секунд и Дзецубо вновь впадает в состояние покоя, закрывая глаза. Русоволосая, будучи немного смущённой от этой ситуации, отворачивает лицо к стене.

Это так гирлянда отсвечивала в его глазах или они действительно были такого цвета? Может быть, у него какая-то болезнь или особенность, заставляющая глаза цвет менять? Она всегда видела голубые, максимум, синие. Но явный фиолетовый… ей показалось? Красивые… Николь вздыхает.

«Единственное, что мне сейчас показалось — это то, что ты слишком много думаешь об этом» — проносится в голове и девушка сама уже закрывает глаза. Впрочем, её нельзя за это винить. Любой разумный человек будет настороже в её ситуации.

Неизвестно, сколько она лежит с закрытыми глазами, просто прислушиваясь к тишине в квартире, но сон все-таки побеждает, и Николь засыпает со смутным чувством тревоги.

***</p>

Пять часов утра. Туманное небо за окном и не думает рассеиваться, а чернота ночи ещё не желает уступать белесому утру. В комнате до сих пор еле светло. Девчонка спит. То не могла уснуть, то дергалась всю ночь, что-то бормотала, лишь под утро успокоилась. Сколько нервов от этой пустышки.

Король Отчаяния скидывает с себя одеяло и бесшумно поднимается со старого кресла, неведомо как ещё не заскрипевшего на весь дом. Белые носки неслышно касаются пола, когда вампир подходит к кровати и встаёт прямо перед ней, агатовой злой тенью нависая над маленькой фигуркой, съежившейся под тонким пледом.

Девчонка спит наивно и безмятежно. Во сне ей явно холоднее, чем когда она бодрая, и тонкие беззащитные ножки жмутся поближе к груди, пытаясь сохранить тепло. Для кого она днем притворяется, что мороз ей нипочем, расхаживая в этом доме в одной футболке и шортах?

Дзецубо чует её кровь. Её кадмиевы реки текут по венам, капиллярам, сосудам, они толчками выходят из сердца, они на ее потрескавшихся губах, они на руках, исцарапанных кошками. Кровь — о, это то, чего он напробовался ещё вчера, шатаясь по грязным загаженным переулкам, притоном отбросов жизни, чьё существование настолько бессмысленно, что умерев, они принесут больше пользы. Их единственная цель была принесение удовольствия ЕМУ, когда он рвал их части тела на куски, когда голыми руками раздирал сухожилия и мышцы, ломал кости, позвоночники, черепа, пачкался в их мерзотной алой жидкости настолько, пока она не начинала капать у него с волос, ресниц, подбородка. Пока этот металлический вкус не заполнял рот до тошноты, пока не оставалось ничего, кроме кровавого пятна. Вот в чем было их предназначение, вот какова была их роль.

Никто их не хватился. Они никому были не нужны. Знакомая история, не правда ли, Николь? Есть ли у тебя кто-то, кто хватится тебя, когда я запущу руки в твои кишки, выворачивая всю тебя наизнанку? Будет ли хоть кто-то, кого взволнует твоя пропажа? Станет ли кто-то плакать над твоей могилой? Станет ли её кто-то для тебя делать? Не проще ли выбросить в крематорий все, что от тебя останется, если останется хоть что-то?

А ты сама? Ты бы плакала? Тебе жаль расставаться со своей жизнью? Ты боишься смерти? Есть ли у тебя что-то, что ты хотела бы закончить? Есть ли что-то, помимо фальшивой личности, туманной пустоты в голове и взгляде и совершенно бесполезного цепляния за работу в этой чахлой оболочке, в этом незаметном облике? Скрываешь ли ты что-то?

Хочешь ли ты жить?

Он продолжает сверлить её диким багровым взором и эти глаза чуть ли не светятся от безумства, что происходит сейчас в блондинистой голове. Да и голова эта — всего лишь прикрытие. Появись Король Отчаяния сейчас в своём истинном виде, этому дому бы в прямом смысле сорвало крышу. Заодно бы и разнесло стены. Интересно, как бы отреагировала Николь, узнав, что прямо сейчас на нее стоит и пялится многовековое свирепое и сумасшедшее существо, прячущееся за милым личиком? Впрочем, как показала практика, и милого юношеского личика достаточно, чтобы довести девушку до сердечного приступа. Однако, его волнует сейчас не это.

Королю нужно было избавиться от неё. Ему нужно было убить Николь.

Бессмертие — это не вечная жизнь. Все совсем не так. Бессмертие — это смерть всех остальных.

О её убийстве он задумался сразу же, как встретил. Ему не нужна была лишняя душа, наседающая на уши. Но девочка будто почувствовала. Не стала говорить.

Она не была проблемой. Не была занозой и в принципе не была чем-то, на что Король стал бы обращать внимание. Очередная пешка, вторая скрипка, мусор под ногами. Её жизнь тонкой бледной змейкой пролетит у него перед глазами и закончится, а он и моргнуть не успеет. Это даже не страница, это жалкий фрагмент из его нескончаемого существования, отличающегося от других разве что менее сгущенными и тёмными красками. Да. В этом и была проблема.

Ему стали слишком нравиться эти встречи. Просто смешно. Он сущность, которая и конченному наркоману в голову не придёт, он немыслим даже для самых невероятных мечтателей, субстанция и сгусток боли, разрушения, безумия и отчаянного поиска смерти внезапно решил остановить свое пустое тленное существование рядом с низким и бестолковым человеком, чей организм протянет меньше, чем одна сотая всей его жизни. Комедия, да и только. Дайте ему платок, он протрет слезы, выступившие от смеха.

Он заметил это ещё на крыше. Мания убийств заявилась как никогда быстро — и перед ним был чудесный экспонат, эта трухлявая слабая плоть, наверняка исходившая бы криками, пока он медленно и выверено вытаскивал бы ей зенки, разрывал щеки и стирал юную кожу лица об грубую и шершавую бетонную поверхность крыши. У него была восхитительная возможность — и он ей не воспользовался: почему? Что помешало этому монстру? На самом деле, Король бы не сказал, что времяпрепровождение с ней ему нравится. Однако сам факт того, что он не убил её сразу ставил под сомнение любые доводы, что он мог это сделать, просто не хотел. Или было лень. Или скучно. Или хочется ещё наиграться. Или, или…