Часть 50 (1/2)
Первым из учащихся всех факультетов Хогвартса нарвался на неприятности Седрик Диггори. А поскольку на Хаффлпаффе все отличались исключительной внимательностью и всем до всех было дело, порезы на его руках были замечены мгновенно. Конечно, Гермиона обо всём узнала уже после факта от Сьюзан Боунс, когда новая и, как оказалось, очень стратегически удобная подруга в слезах рассказывала о незаживающих ранах всеобщего любимца.
Гермиона хмурилась, Гарри тоже сидел с совершенно серьезным выражением на лице. О том, что произошло на совместном занятии по «Защите от тёмных искусств» между Седриком и Долорес Амбридж им узнать было неоткуда. Седрик был несколько старше Грейнджер и Поттера, а уроки «Защиты» у них всегда были спаренными с Рейвенкло. Но по всему выходило, что Диггори ввязался в довольно горячий спор с Амбридж, притом по своей взрывчатости ничем не уступавший тому словесному столкновению, которое произошло между самим Поттером и Амбридж в прошлой жизни.
А потом розовая жаба назначил ему наказание, с которого Седрик вернулся с незаживающими ранами на руке. А на следующий день в словесную баталию с ненавистной преподавательницей единым фронтом вступил весь факультет Хаффлпафф и половина класса Рейвенкло в придачу. На удивлённо приподнятые брови Гарри – он не ожидал, что «умные» полезут на рожон за компанию с «преданными» – Гермиона только пожала плечами.
– Я уверена, что рейвенкловцы логически предположили, что весь класс наказывать таким образом не будут. И ошиблись, потому что ненависть и подобный уровень тьмы логике не поддается.
Гарри прекрасно знал, что в этом году заживляющие мази и зелья Гермиона подготовила заранее и привезла с собой. Грейнджер ожидала, что снадобья им понадобятся, как и обезболивающие зелья, и поэтому этим летом потихоньку варила их в специально отведённой для подобных целей комнате на Гриммо 12. Но поскольку они с Гарри нарываться не намеревались, то запасы у неё были довольно ограниченные. То есть, «заживляющего» на весь поток да ещё и нескольких факультетов вряд ли бы хватило.
– Гермиона, у тебя ведь припасены заживляющие и обезболивающие снадобья? – Поттер вздохнул и обернулся к подруге. Похоже, их первой операцией станет варка зелий и целебных мазей.
– Мы уже пробовали Диттани, да и обезболивающее у нас имеются, – в ответ Сьюзан печально вздохнула и покачала головой. – Раны не затягивается, и Седрик считает, что там в основе наказания какая-то тёмная магия.
– Седрик совершенно прав, – кивнула Грейнджер и, заметив приподнятые в полном изумлении брови подруги, пояснила. – Ты же мне рассказала, как это наказание работает. Это очень старый и безусловно тёмный способ пыток или наказаний. Поскольку такими архаичными способами уже очень давно не пользуются, то и чёткого запрета на них нет. Чем Амбридж бесспорно воспользовалась. Но это ни в коей мере не делает магию менее тёмной или всю эту процедуру бесчеловечной. Я про такое читала.
– Это как то, о чем ты говорила в прошлом году, – тяжело сглотнув, кивнула Сьюзан. После аргумента «я читала», больше объяснений от Грейнджер обычно не требовалось. – Для того, чтобы причинить нестерпимую боль, не обязательно пользоваться непростительными. И если ты спросишь меня, все наши единогласно считают, что подобное простить тоже нельзя.
– Подожди меня здесь. Я привезла с собой в Хогвартс несколько усовершенствованных мазей, с которыми экспериментировала летом, когда узнала о возрождении Волан-де-Морта. – Гермиона уже начала действовать. – Я не уверена, что вам всем хватит надолго, но там на самом деле нужно накладывать на рану не так много, я покажу. Да и работает не сразу, поэтому Долорес в первый день не догадается. Но боль, которая на самом деле тоже часть этого заклинания, снимет сходу. А я сварю ещё.
Получив из рук Гермионы несколько баночек, которых должно было хватить на совместный класс Хаффлпафф и Рейвенкло, Сьюзан поспешила обратно в свою гостиную. Передать мазь на факультет Ровены было решено через Луну. Когда девочка скрылась из виду, Гермиона обернулась к Поттеру.
– Что именно ты наложил на Седрика в лабиринте? Потому что у меня такое чувство, что после этого заклинания Диггори в корне изменился. Постоянно ходит в депрессии, и если бы я не знала наверняка, что это не так, то даже сказала бы, что у него после травматический стресс. Вина выживших, если ещё конкретнее. А этого не должно быть после того лёгкого конфузившего, которое ты в него швырнул.
– Ты права, – Гарри хмуро поджал губы. – Изменения в его поведении явно не соответствуют ничему, что я с ним сделал. И я тоже обратил внимание, что создается такое впечатление, будто я в него кусочек своего безрассудства закинул. Но ведь единственное, что на самом деле изменилось, это Седрик теперь жив. А в нашей прошлой реальности погиб.
– Воскрешающий камень по легенде возвращал умерших людей другими, – Гермиона задумчиво покачала головой. – Но ведь мы не воскрешали Седрика. Мы предотвратили его смерть. Может ли быть, что это все равно привело к изменениям?
– Или он каким-то образом чувствует, что при других обстоятельствах мог быть мёртв? Может ли человек, чью судьбу мы настолько радикально меняем, каким-то волшебным образом чувствовать подобные вещи? Быть может, стоит поискать в книгах?
– Наверное, – ироничная улыбка тронула краешек губ Гермионы. – Это будет первый случай в нашей истории, когда ты предлагаешь отправиться в библиотеку, а я отказываюсь. Но на самом деле мы ничего не найдём, потому что этой информации элементарно нигде не существует. И да, Гарри, если ты уже предположил, что я о подобном подумала и даже провела небольшое исследование в библиотеке Министерства и Отдела Тайн, то ты прав. В любом случае, все это вполне возможно, но мы ничего поделать не можем.
– То есть, ты только из-за этого неожиданного препятствия не откажешься от нашего решения спасти ещё несколько жизней? – Гарри изо всех сил старался звучать не настолько настороженно и мрачно, как он несомненно себя в этот момент чувствовал.
– Нет, – в голосе Грейнджер не было и тени сомнения. – Этот план я менять не буду. Нужно будет только хорошенько все разузнать и переговорить с Седриком. Ведь есть ещё одно возможное объяснение этому его чувству депрессии или вине выживших. Он вполне может помнить, что ты швырнул в него заклинание, и сейчас осознавать, что практически ты спас ему жизнь. Более того, предотвратил его встречу с Волан-де-Мортом, что в принципе одно и то же. Именно поэтому Диггори теперь из чувства преданности к тебе может нарываться на неприятности. Но я с ним поговорю. В конце концов, мне не помешает пара дополнительных рук для приготовления этих зелий. Особенно, когда они настолько умелые в зельеварении, как намекают оценки Седрика и его ранг в классе.
***
Отец всегда учил Драко, что если знания - это сила, то информация – это власть. Без устали повторяя, что в некоторые события следует не вмешиваться, за некоторыми наблюдать со стороны, а о чём-то быть лишь осведомленным, Люциус всегда подчёркивал важность умения держать руку на пульсе событий.
Именно поэтому Малфой в данный момент был осведомлён, что Амбридж уже начала свои зверские наказания, и что первым под раздачу попал Седрик Диггори. А потом отбывать наказание чуть не в полном составе явились все его однокурсники с Хаффлпаффа и большая часть Рейвенкло.
Дальнейшая информация менялась и становилась несколько противоречивой в зависимости от того, из какого источника она была добытой, но в одном все сплетни сходились: по всему выходило, что наказанные довольно быстро избавлялись от болезненных ощущений. Драко не заняло долго времени, чтобы обратить внимание: раны на учащихся заживали на этот раз значительно быстрее, чем Малфой помнил из прошлой жизни. А Гриффиндор к огромному удивлению Малфоя вообще на рожон не лез и пока что наказания не отбывал, включая и на удивление сдержанно ведущего себя Поттера.
Малфой вообще довольно внимательно наблюдал за Седриком. Конечно, причин сделать именно его объектом внимания поначалу не было: из лабиринта он вышел явно ударенный каким-то заклинанием, как и Виктор Крам и Флёр Делакур. Да, никто из живущих в этом времени не нашел в подобном ничего странного, сам Драко бы тоже не видел, к чему придраться, если бы точно не помнил, что в прошлой жизни Седрика Диггори убили во время ритуала возрождения Тёмного Лорда.
Впрочем, Малфой не мог бы сказать, что нашел чудесное спасение на самом деле довольно приятного и милого парня с факультета Хаффлпафф таким уж удивительным. В прошлой жизни Поттер ещё долго винил себя в смерти Диггори, и поэтому вполне предсказуемо в этой жизни спас ему жизнь одним из первых. Или, если говорить ещё точнее - предотвратил убийство.
Странным на самом стал полностью изменившийся характер самого Диггори. Порой Драко казалось, что если бы распределение решили проводить заново, довольно способный волшебник, который несмотря на весь свой ум всё-таки имел четко выраженные черты характера представителей Хаффлпаффа, теперь вполне мог бы отправиться на Гриффиндор.
Но если точную причину изменений в характере Седрика Драко бы затруднился назвать, то в происхождении этого самого заживляющего средства, которым сейчас безусловно пользовались уже два факультета, сомнений не было. Грейнджер. Она всегда была компетентным и, вопреки шпилькам Снейпа, умелым зельеваром, и Малфой не сомневался, что на этот год в Хогвартс Гермиона прибудет исключительно подготовленной к дисциплинарным методам Долорес Амбридж.
Совершено не нужно было обладать «третьим оком» Сивиллы Трелони чтобы заранее предположить, что экспансивный Гриффиндор в неприятности с Амбридж вляпается сходу, а потом пострадавшим непременно понадобятся заживляющие средства. А поскольку не могла же Грейнджер привезти с собой бесконечные запасы – любое зелье портилось довольно быстро, а «затягивающие раны» обычно быстрее всех – и в нуждающихся уже практически ходил целый поток двух факультетов. По логике Гермиона должна была вновь приступить к варке.
И поэтому первым на повестке дня Драко Малфоя одним прекрасным субботним утром стало отыскать Грейнджер. Ещё два года назад она обеспокоилась обеспечить себе номинальную позицию помощницы Снейпа, и теперь Драко не сомневался, что девушка под каким-нибудь банальным предлогом будет именно в его лаборатории.