Золушка (22/34) — 1 (1/2)

Батюшка помирал в семнадцатый раз. Снова на полном серьезе с дрожащим голосом и редактурой завещания. В прошлый раз виконтессу Нами вписывали, теперь выписываем. Королевский секретарь даже ничего заново писать не стал, просто достал из портфеля позапрошлый вариант. Одно в завещании короля оставалось неизменным — молодой принц Зоро должен жениться перед тем, как вступит на престол.

— Мы устроим бал для сватовства.

— Скукота, — зевнул принц, привыкший к суматохе вокруг вот уже с десяток лет собиравшегося преставиться короля. Он ждал, когда завещание уже перепишут, и можно будет идти на тренировку фехтования.

— Бал — это то, что мне доктор прописал. Не убивай отца! — строго сказал король.

— А кормить будут?

— Конечно. Я больной, но не сумасшедший.

— Тогда сойдет.

Бал и правда вышел ничего так. Кормежка была просто отпадная. Правда виконтесса Нами пронесла на бал огромную булавку и тыкала ею Зоро в бок в толпе, злясь, что ее опять вычеркнули. Зоро даже возмутиться не мог, Ведьма имела полное право тут ошиваться, король согнал на бал всех незамужних девушек королевства, чтобы Зоро присматривался.

Зоро присмотрелся к брускеттам с паштетом. Вот они были даже очень ничего — он принялся уничтожать их от нечего делать, все лучше, чем танцевать. Но вскоре заметил, что с другого конца подноса не менее быстро их подъедает какая-то пигалица в очередном супер-пышном платье. Несмотря на то, что девица выглядела мелкой и тощей, молотила она дай боже, и Зоро ускорился, не желая отдавать паштет сопернику. Пигалица заметила, надула щеки, и стала лопать в два раза быстрее!

Зоро давился и ел. Его тренировал Луффи, он не уступит! За последнюю брускетту они схватились одновременно. Маленькая обжора сузила глаза и потянула на себя. Зоро — на себя. Чертовка должна была знать, кто он такой и ради чего этот прием, они все тут ради него, так что пусть будет благодарна и отдаст бутерброд. Чертовка катала всю светскую учтивость, но она была лишь тощей девицей, а Зоро было двадцать два, и он уже был лучшим мечником десяти королевств. Короче, пигалица проигрывала.

И тогда она резко присела, схватилась за край огромной портьеры, и вскинула штору, чтобы та надулась как парус, влепилась в лицо Зоро и окутала его мягким атласом. Зоро на миг оторопел, но этого хватило, чтобы брускетта оказалась в полной власти мелкой подлюки.

— Эй! — это была первая обращенная к ней фраза за полчаса пожирания паштета на скорость. Все еще не ведающая об этикете дрянь лишь хмыкнула… и бросилась бежать! Да так споро в этих своих кринолинах, что бросившийся за ней следом принц Зоро сбивался и ударялся о чужие подолы гораздо чаще, хотя на нем пышной юбки не было.

Желтое платье (хотя Зоро следил только за паштетом) взлетело вверх по лестнице, оттуда столько коридоров, а замок — сущий лабиринт (пусть другие Зоро и не верят, но это так!). Но он выловит ее, как пес лиса в норе.

Зоро взмахнул по ступеням, и тут же врезался в какого-то мужчину, беседующего с матронами.

— Полегче, тут дамы, — Зоро схватили за плечи сильные руки, но голос был не угрожающим, а раскатистым и бархатистым, слегка покровительственным.

Зоро вскинул глаза вверх — ему некогда, чертовка жрет где-то в кладовке его паштет! Поначалу, если попросить Зоро припомнить тот момент, он бы сказал, что его загипнотизировала невероятная завитая бровь. Именно она заставила молча уставиться на незнакомца, перевести взгляд на его голубые глаза, заметить, как мягко спадают светлые локоны из его свободной прически. В нем было что-то такое… непостижимое, в сочетании мягкого, но мужественного голоса, крепких рук и легкомысленно непослушных локонов, выбившихся из заколотых на затылке волос.

— Я… — Зоро забыл про паштет. На секунду его оглушила музыка, которую он перестал слышать, словно оказавшись один на один в огромном пустом зале с этим мужчиной.

— Прошу прощения, не могли бы мы отойти в сторону? — мужчина отпустил его и кивнул на полутемный балкон над бальным залом. Подальше от группы тетушек, с которыми он только что обсуждал их дебютанток.

— Ах, хм, да, — слегка зарделся Зоро, не понимая, что с ним. И кто такой этот парень? Зоро не помнит его при дворе. Но, поддаваясь его странному очарованию, позволил увлечь себя в полумрак.

— Позвольте, — на балкончике незнакомец изящно выдернул из нагрудного кармана своего безупречного костюма-тройки шелковый платок. На Зоро пахнуло ванилью, когда незнакомец поднес платок к его лицу.

— Ты чего, охренел? — мотнул головой Зоро, ударяя по руке. Он не разрешал себя трогать! Незнакомец на секунду замер, распахнулся голубой не скрытый мягкой челкой глаз, снова словно гипнотически притупляя и слух, и другие чувства Зоро. А потом кивнул.

— Моя вина, я должен был сначала сказать. Старая привычка. Моя дочь теперь точно так бунтует, если я вытираю ее без разрешения. У вас на лице, — и незнакомец все равно приблизился и коснулся кончиком платка краешка губ Зоро, — вот тут, и вот тут, немного паштета.

Гладкий платок скользнул по заалевшим от неожиданного смущения губам принца. Не из-за конфуза с паштетом на балу, а из-за запаха от незнакомца — смеси табака, одеколона и пряностей для выпечки.

— Вуаля. Просто не хотел, чтобы вы разгуливали на виду сотни прехорошеньких девушек в таком виде. Кто знает, вдруг в этой толпе ваша судьба, — неспешно подмигнул светловолосый незнакомец.

— А, — выдал Зоро одну ноту, и не сразу опомнился. — А. Ага. Ну типа… спасибо.

Зоро не любил, когда с ним нянькались. И когда его лицо трогали всякие мужики. А этот завитушчатый тип сделал и то, и другое, но в Зоро это не вызвало никакого отвращения. И это рождало в его душе неясную бурю.

— Не стоит благодарить. Молодые люди должны блистать и танцевать на балу до упада с девушками, для чего еще нужны балы! — незнакомец вдруг улыбнулся, и вокруг его рта образовались морщинки — точно по следам видимо частой мягкой улыбки. Зоро вдруг понял, что это зрелый мужчина, вот почему он не танцевал, а беседовал с дамами.

— Вот же она! Смотри! Вон, вон! — зрелый мужчина вдруг вскрикнул так, что замершее было по странной причине сердце Зоро чуть из грудной клетки не выскочило. А чудак свесился с перил балкончика и тыкал пальцем куда-то в толпу.