Глава 3. Потери и женщина (2/2)
Ее занятость и циничное русалочье сердце и вовсе не оставили бы им возможности для теплой совместности, но Нина так откровенно делала для него исключение в круговерти своих занятий, так радовалась его появлениям в своем доме, что подкупала Якова Платоновича со всеми его неприкаянными полицейскими потрохами. Штольману было к кому приходить вечерами, и он, с пяти лет не знавший дома, радовался, что у него получалось греться у ее очага. Нежинская была права - сиротство сближало их, горьких и неромантичных людей. Им бывало весело вдвоем, и Яков расслабился гораздо больше, чем привык, и поплыл, и она провела его… Он и не предполагал до сих пор, на что способна Нина Аркадьевна Нежинская ради своего эдема.
…Экипаж свернул с Невского и покатил мимо пустого осеннего пространства Марсова поля, вдоль ажурной решетки Летнего сада, где уже прогуливалась в утренних нарядах беззаботная публика. Въехав на необъятный Троицкий мост, Штольман съежился от ветра в своем утлом возке – могучее, сырое дыхание Невы сметало всегда напрасные здесь скорлупки плащей и экипажей, как бесполезную шелуху.Еще четверть часа езды, и до Каменностровского проспекта, с его конными трамваями и обильными зарослями, рукой подать. Сколько раз он ездил этим проспектом по вечерам и уезжал утрами, словно завзятый домосед, несущий под мышкой свои дни только к себе, только в свой дом…
…Зачем же он понадобился ей тогда, два года назад? Что князь и Нежинская хотели от него? Угроза его нового статуса при Дворе заставила их действовать? Или он мечтали использовать его умения… возможно, бумаги?Яков затеребил и ослабил внезапно придушивший его галстук. Чего скрывать, он сильно нервничал перед этим разговором. Рука потянулась в левый карман, и он достал колоду растрепанных карт. Последние пять лет карты всегда были с ним: в карманах, руках или саквояже… Он пристрастился к игре с того сложного дела в 83-м (№8310. ?Дело о человеке со странными дарами?), когда в поисках единственного отпрыска почтенного семейства он полгода мотался по притонам и закрытым игорным клубам.
Чтобы втереться в доверие к игорной братии, Яков брал уроки у знаменитого прощелыги Казакова и добился некоторых успехов. Так он и освоился в этом странном мирке, потом нашел наследника, а потом… Однажды Яков обнаружил себя за зеленым сукном играющим на одну тоненькую папку из личного Досье… Трое суток он не спал, не ел. Он забыл - кто он и зачем он есть на белом свете. В какое-то мгновение, подняв горящие до рези глаза на черноусого дельца, сидящего напротив, Штольман дрогнул: глумливый взгляд был ему ответом. Он ошарашено огляделся по сторонам. На засаленных диванах вповалку спали обитатели клуба, смрадный воздух слоился по комнате, и его чуть не вырвало. Яков, пошатываясь, встал, стащил со спинки стула сюртук и, направив на выросшую у двери фигуру дрожащий пистолет, вышел вон. С тех пор он никогда не играл.Он вспомнил: где-то через полгода их встреч Нина словно невзначай, чуть кокетливо вопросила: - А признайся, Якоб, ты ведь игрок? Я слышала о тебе дюжину фантастических слухов – то будто ты выиграл имение, то будто бы проиграл свой княжеский титул, а то…- Это неинтересно, Нина, - нахмурился Яков.- Отчего же, мне очень интересно! – воззрилась она на него веселыми глазами, - я же игрок по своей природе, хоть играю не на деньги, и очень хорошо понимаю подобную страсть. Расскажи мне! Без огня ведь о таком не болтают. – она так азартно и весело всматривалась в него, что он поддался.- Да… я играл какое-то время, - неохотно ответил он. - Я увлекся картами, когда работал над одним делом, это стало дурной страстью. Но я вовремя успел соскочить, и не играю больше.- Совсем не играешь?- Совсем. Я могу сорваться, а моя работа дорога мне, - сознался Штольман.- О… - выдохнула Нина, - значит, покой и воля? Что ж, таким я тебя и люблю. Он усмехнулся в ответ.Она узнала о нем немало за эти два года. Кроме подспудной страсти к игре, она воочию увидела его легендарную увлеченность расследованиями. Он проводил ночи в поисках и забывал нормально поесть, пока не распутывал дело. Она не понимала этого, но полагала, что здесь бурлит все тот же игорный азарт, только на иной лад. Он не разубеждал ее.
Но однажды, сам не зная почему, он с легкой грустью рассказал ей о потере кадетского друга Копина. И о том, как после трагедии запальчивый кадет Штольман поклялся самому себе ?ловить и отдавать закону всякого, кто взрывает общественный покой?.Нину это развеселило:- Так ты у нас идеалист, Якоб?- Я мизантроп. Я знаю о людях все худшее, на что они способны. Поэтому вывозить грязь из столицы подходит такому человеку, как я, как нельзя лучше, - иронично ответил он.- О, я понимаю, - задумчиво протянула Нина, – так можно многое контролировать…- Вы поняли все несколько превратно, – воскликнул он и заполонил ее в объятья.*** Штольман вышел из экипажа у дома ее тетушки. Постоял на улице. Погода портилась. Поднялся ветер с залива и прохожие скрылись, не в силах воевать со стихией. По Большой Монетной забегали крытые кареты. Штольман посмотрел на окна второго этажа: занавески были опущены – Нина дома. Надо было идти, но он медлил на ветру.Хвала всем богам, в которых он не верил, он не имел участи обманутого мужа-рогоносца, однако чувствовал себя именно так. И это выводило Штольмана из себя.Яков никак не мог сосредоточиться. Он все еще перебирал пальцами послушные карты, и это успокаивало его. Что же ей сказать… Он явственно помнил, что последние месяцы стал ей не очень нужен, он видел ее рассеянность, но они не говорили об этом.Чуть менее полугода назад Нина закономерно добилась своего: ее перевели из штатных фрейлин в особые. Ее точеная головка вознеслась еще выше и словно застыла в этом положении. Она стала засиживаться в покоях императрицы, водить дружбу с особами из кружка династийной золотой молодежи.Яков никогда не мешал ей. Как у них повелось с самого начала, так и оставалось: он не мешал ей, а она принимала его со всей полицейской сутолокой, дурным настроением, и долгими отлучками. Только бывала она с ним совсем рассеянной…- Ты ведь скажешь мне, когда я стану тебе мешать устраивать жизнь? – спросил он, глядя в ее затуманенные глаза.- Непременно, мой милый Якоб. – пропела Нина и подняла к нему улыбающееся лицо. – Но сейчас я с тобой и нам ничто не мешает....Так, пора действовать, господин надворный советник. Яков решительно убрал колоду во внутренний карман пальто, и вдруг оцарапал пальцы обо что-то твердое. Он вынул давно забытую драгоценную вещицу, над которой сначала посмеивался, а потом как-то привык носить с собой, и в конце-концов забыл.
Ему вспомнилось, как в начале марта, заехав к Нине вечером, он застал ее за любопытным занятием - взбудораженная свитская фрейлина Ее величества сидела на ковре в белоснежном кружевном пеньюаре и, вытянув изящную руку с подсвечником и грациозную шейку, заглядывала за гнутые мебельные ножки.- Ах, Якоб, это ты? Проходи. Представляешь, я потеряла серьгу! В пятый раз обшариваю комнаты. Она где-то здесь! Да где же я ее потеряла?
- Серьгу? Эм, ну так давай поищем вместе?! – с легкой улыбкой он присел рядом с ней.- Ах, боже мой, здесь ее точно нет, - скороговоркой выпалила Нина, совсем не замечая его. - Я точно знаю, мой камердинер обшарил все углы! Помог бы ты мне ее найти, а, Якоб! Ты же умеешь искать. – она внезапно заметила его и, шумно дыша, уставилась ему в лицо темными глазами.Он погладил ее разгоряченную щеку и привлек к себе: ?это так важно?…?.- Ты даже не представляешь! В них вправлен редкий камень… цвета невской воды. Подожди, - шепнула она, - я еще посмотрю, - и выскользнула из его рук.- Что ж, я тоже поищу. Покажи мне пару, - развеселившийся Штольман протянул руку.Нина положила на его ладонь хрупкую филигрань с камнем странного замшевого отлива, по которому крутились огненные змейки.- Какая тонкая работа. Откуда они у тебя?
- Мне их подарили…
- Обходительный поклонник? – уточнил он.- Императрица! – приглушенно крикнула Нина, опять сбежав от него и шаря под кроватью. – Меня недавно повысили, помнишь?Она так забавно пыхтела и волновалась, что Яков негромко рассмеялся.- Ну что ты смеешься, Якоб, это же серьезно! Что я скажу Ее величеству, если меня вдруг спросят… Конечно, Мария Федоровна сама тактичность, но всеже… – она вылезла из-под балдахина с недовольным лицом.
Яков поймал ее в объятья, запыхавшуюся и растрепанную, и она не сразу поддалась его рукам, все еще осматриваясь вокруг.
- Ну… скажи, что ты потеряла их под пулями любви, и уже не помнишь, где, – сунув нос в кружевную пену пеньюара, забормотал Штольман, прямо во впадинку у ключицы.- Да-да… я что-нибудь придумаю… - замурчала Нина, обдавая его знакомым, кружащим голову запахом…Он носил хрупкую вещицу во внутреннем кармане несколько дней, пока ее сбежавшая пара не обнаружилась в сугробе его собственной постели на Екатерининском. Приходящая раз в неделю горничная собирала белье для прачечной и нашла ее, конечно, со сломанным замочком… Вернуть серьгу не получилось - он снова обнаружил ее у себя в кармане. Так они с Ниной и делали вид, что он все еще ищет пропажу.Теперь он подцепил на указательный палец тоненькую веточку с камнем цвета невской воды и взглянул на просвет… Вся их странная дружба… их шуточки, все их секреты – все оказалось ложью. Больше всего Штольман ненавидел, когда им пытались манипулировать и когда его покупали. Нина покупала его - тонко, расчетливо, дозировано - за тепло прирученности, за ласку, за иллюзию дружбы, а он не замечал…
*** Ладно, хватит топтаться под окнами и предаваться шелесту воспоминаний, пора заканчивать с этим. Он позвонил в дверь и вошел в дом.
В две минуты взлетев по лестнице и достигнув ее будуара, он нашел Нину Аркадьевну перед трельяжем, устало сидящую в вечернем платье и с неразобранными волосами. Она что-то проворно прикрыла на столике, вскочила и устремилась к нему со встревоженным лицом:- Якоб? Не ожидала тебя увидеть. Ты… ты как-то отдалился в последние недели… Хотя… я понимаю, дуэль… - заговорила слегка бледная свитская фрейлина, обдавая его каскадами слов. - Ах, не то я хотела сказать. Я еще не раздевалась после Собрания. Я искала там тебя, но мне сказали… Что там случилось?- Ты мне скажи, что случилось, - разлепив сухие губы, проговорил Яков.- Я ничего не знаю, - нервно сказала она. - Я слышала о суде! Ползут слухи, что ты воруешь, но я этому никогда не поверю, я тебя знаю лучше всех. Я просто сражена этой несправедливостью, этим отстранением, а ваши дела с князем…- Наши дела с князем! – он мгновенно вскипел. - Может быть, ваши дела с князем, госпожа фрейлина?!… Давно ты с ним спишь? – подойдя к ней вплотную, наотмашь, отчетливо рявкнул он.- Фу, Якоб, как грубо! – она оскорблено сдвинула брови и убыстренно задышала. - У нас с ним чисто деловые отношения!
- Вы что с ним, в одном попечительском совете заседаете? – съязвил Штольман.- Можно и так сказать, - потупив глаза, медленно произнесла она.
Он окатил ее возмущенное личико коротким злым взглядом и повернулся с одним желанием – уйти.Она преградила ему путь и примирительным тоном залепетала уговаривающие быстрые слова:- Ну подожди… Да, мы занимаемся с ним некоторыми делами. Он ухаживал за мной, давно, еще до тебя, я не сочла это важным, понимаешь? Поэтому и не сказала тебе. Князь очень влиятельный человек, и я не могу не дружить с ним. Это так важно для меня, ты ведь знаешь! Ты знаешь это, и я никогда от тебя себя не скрывала: для меня мнение света – самое главное.- Настолько, что ты даже записки за три недели не прислала?- Якоб, но я была уверена, что ты готов к скандалу!- Угум, - буркнул он и, резко сбросив ее суетливые руки со своего воротника, двинулся к занавешенной двери.- Но ведь я спасла тебя тогда! – в отчаянии крикнула она ему вслед. – За ночь я нашла деньги, и ты смог вернуть сумму, равную украденным деньгам Негоша! Неужели тебе мало такого доказательства?Он застыл, стоя к ней спиной. Потом медленно развернулся и посмотрел на нее:- Я очень хорошо все помню. Я только не возьму в толк, зачем Вам понадобилась такая жертва… Ведь это против Ваших правил… Вы ведь не позволяете мне вернуть вам долг.
– Я тебя люблю, Якоб. - тихим убедительным голосом произнесла Нина, подойдя к нему вплотную и едва ощутимо касаясь его плеча. – Я всегда на твоей стороне.
Он почти поверил ей. Он снова почти уверился, что она делает для него исключение…
- Я… - с трудом выговорил он хриплые слова. – Мне придется начинать снуля: ни агентуры, ни знания местности, ни друзей…- Я помогу тебе, Якоб. Я сейчас. – горячо произнесла Нина и стремительно вышла из комнаты.Он тихо выдохнул в мягкую тишину будуара. Что-то промелькнуло в его памяти… Какой-то раздражающий момент. Он задумчиво подошел к туалетному столику и наугад открыл перламутровую шкатулку. На него знакомыми бусинами его собственного почерка смотрела опись чемоданчика Негоша, лично составленная им 27 июля 1888 года, в статусе судебного следователя с особыми полномочиями.*** Когда Нина Аркадьевна Нежинская вернулась в будуар, там уже никого не было. В центре туалетного столика бегучим блеском сверкала маленькая веточка с вправленным редким камнем цвета Невы.-------------------------------------------------------------------------------------------Немного иллюстраций на страничке вконтакте: https://vk.com/pochva_i_sudba