198. На Востоке (1/2)

Его настоящая невеста была похожа на фарфоровую куклу — даже сейчас, закутанная в шубу, с волосами, заправленными под серую шапку. Там, где фальшивая Дейнерис была серебро и сталь — настоящая больше походила на тонкий весенний лёд, на лёгкое облачко, на белый горный цветок. Нежная, хрупкая, с огромными лиловыми глазами, с улыбкой ребёнка...

— Прекрати пялиться, Арри, — буркнул сьер Торрен, пиная его в щиколотку.

— За погляд денег не платят, нет? — отозвался он, всё ещё размышляя о том, как не похожи были брат и сестра, фальшивая невеста и настоящая.

— За погляд на леди Старк, парень, платят головой, — ответил тот. — А леди Дарклин — жена молодого Старка, не забывай.

А могла бы быть его женой, если бы он выиграл войну и стал королём. Если бы не позарился на подделку — даже не слишком-то похожую на оригинал, если присмотреться. Позорище.

Без шубы и шапки Дейнерис была ещё более тонкой, хрупкой, кукольной. Облако белых волос, чёрно-красная кольчуга, обнявшая тонкую талию, кожаные штаны для верховой езды — эта женщина была создана для того, чтобы её защищать, сражаться за неё, повторять её имя, как святую молитву. На руках она держала сонного малыша с белыми кудряшками. Сын от Старка? Но нет, принцесса слишком молода, чтобы у неё был пятилетний сын...

— Чёрный Замок атакован с юга, капитан Уотерс, — и голос у неё был подстать всему: высокий и звонкий. — Я привезла Монтериса сюда, здесь есть хотя бы надежда...

— Что третий раз они не нападут, — кивнул тот.

Шляпа с помятыми перьями лежала на столе, а сам капитан — на лавке, с подушкой под спиной: берёг раны, полученные в недавнем бою. Так приказал септон Гутри, протрезвев впервые за много лет и припомнив, что когда-то, оказывается, учился в Цитадели и даже сковал два серебряных звена.

— Надежда — паршивая штука, — мрачно прокомментировал Торрен. — Ненадёжная, уж простите, ваша милость.

— Это сьер Торрен, — пояснил капитан Уотерс. — Наш единственный рыцарь. Рядом с ним мой племянник Арстан, он славно показал себя в прошлой битве. Взял на себя командование, когда я лежал никакой, а Пайк лишился головы.

— Это мой дракон, Ежевика, — ответно представила лилового зверя Дейнерис.

И что за зверь это был! Совсем не такой кроха, как Шиповник — с хорошего охотничьего пса размером, переливающийся всеми оттенками лилового — от почти чёрного до нежно-сиреневого, с радужным блеском на тонких крыльях... дракон был столь же прекрасен, сколь его хозяйка.

— Меня сопровождал сьер Джон, он...

— Немного не в себе, мы знаем. Называл вас серебряным принцем? — капитан выверенно-ленивым жестом поднёс к губам глиняный стакан с вином. — Это что-то вроде недуга, сьер Джон скоро придёт в себя, обычно его сознание покидает его только на пару часов в день.

Было стыдно за Джона, за то, что он опозорился перед принцессой — но радостно, что он здесь и можно будет его увидеть. Хотя чему радоваться? Скорее всего, опять начнутся разговоры про Рейегара, наследие и трон.

Как будто больше и говорить не о чем!

Новое имя — Арстан Уотерс — его в сущности устраивало. По крайней мере, пока он не выяснит, как всё-таки его назвала мать. Ведь не могла она оставить родного сына безымянным? Зачем-то ведь она рожала его, не вытравила лунным чаем, ромашкой или травой последнего шанса. На что-то надеялась.

Ему хотелось верить, что надеялась. Визерис говорил — на то, что он сможет прожить свою жизнь и быть хозяином самому себе и никому больше.

— Это главная надежда рабов и господ, — серьёзно пояснил он. — Что дети избегут их горького жребия и обретут свободу.

— Свобода на Стене...

— Мы об этом уже говорили, нет? Здесь больше свободы, чем кажется. Нет господ и простолюдинов, нет мужей и жён. Только чёрные братья, и кем ты будешь среди них — зависит от одного лишь тебя.

— Рыбаком, — горько ответил он. — Я хочу быть рыбаком. С толстой женой и тремя детьми, которых я научу чинить сети и ловить рыбу.

— Это сложнее, — признал Визерис. — Но я могу что-нибудь придумать. Только дай мне время.

И признай себя моим племянником осталось несказанным, но Арстан не возражал. Теперь не возражал. Когда король Визерис вернётся — он присягнёт ему на верность в обмен на... он не знал, на что. На разрешение попросить знак милости у принцессы Дейнерис, наверное. Хотя зачем рыбаку знак милости? Да и принцессе нужен был рыцарь, не рыбак.

Арстан щурился во внезапно упавшую темноту, кутался в меховую парку и пытался понять: чего вообще ему нужно от этой жизни?

* * *</p>

Дени не ожидала, что её будут слушаться.

Она была голова ругаться, огрызаться, защищать своё право говорить и быть услышанной... но никто не спешил бросить ей вызов.

Капитан Уотерс предпочитал лежать на самодельной кушетке и пить лекарство пополам с вином. Голова его была замотана, половина лица распухла, рука висела на перевязи — словом, пострадал он серьёзно, странно, что вообще ходил своими ногами. Его племянник Арстан, красивый юноша, чем-то похожий на портрет отца в молодости, смотрел Дени в рот и спешил выполнить любое её желание так, что ей было даже как-то неловко.

Мужняя жена не должна кружить головы незнакомым юнцам валирийской наружности!

Оставались ещё септон Гутри и сьер Торрен, но для обоих достаточно было того, что она — будущая леди Старк. Для северян Старки были непогрешимы и каждое их слово было свято — даже если от имени древнего рода говорила никому не известная Дени.

Дени Дарклин, потому что брат и его схемы, и если бы она только знала, что он затеял на этот раз!

— Вы... непохожи на вашего брата, — Уотерс-племянник набрался смелости открыть рот и всё-таки заговорить, а не тут же закрыть его и покраснеть.

— Ты знаешь моего брата? — живо спросила она. — Как вы познакомились? Твой дядя вёз его на корабле, да?

Всё-таки Уотерс-капитан был, ну, капитан. Должно быть, одного из тех кораблей, что стояли в гавани.