169. Дозор у моря (2/2)
С такой точки зрения Джон на вещи пока не сматривал, а зря, наверное.
Или не зря: если вспомнить, сколько нежданных неприятностей самого опасного свойства свалилось на них по дороге в Тамблтон и в самом городке — один безголовый доспех чего стоил... он бы не загадывал. И предпочёл бы искать удачи на передовой.
— А ну вали отсюда, старый! Здесь моя территория! — угрожающе налетел на Абеля смазливый паренёк.
— Это Дареон, — объяснил седобородый дозорный за крайним столом. — Дерёт глотку за дополнительные пайки. Присаживайтесь, кто сами будете? Меня Торрен звать.
У Торрена на левой руке недоставало по фаланге пальцев — стало быть, попал на Стену за контрабанду.
— Да нет, — проследил он взгляд. — Это давно ещё было. У меня семья в поветрие померла, вот я сюда и отправился век доживать. Мы, моряки, редко в Дозор принудительно попадаем. Даже комендант — доброволец. Да и что бастарду делать на островах? Только сдохнуть бесславно.
— И не только на островах, — невесело согласилась Мия. — Это мой муж, сьер Джон Найтшильд, и наш общий друг, Терранс Уэнт. А меня Мия зовут.
— Сьер, надо же, — качнул головой тот. — А в профиль так на человека похож!
— Я урождённый Сноу, — ответил Джон. — А жена моя — Стоун.
— А я — Риверс, и нам не хватает ещё парочки для полного комплекта, — Терри плюхнулся за стол, хлебнул из кружки и одобрительно скривился: — Зато крепкое, верно, дед? А как горлодёр здесь оказался?
— Дочку лорда Рована снасильничал, придурок. Ну то есть, он-то нам рассказывает, что она сама под него легла и сама окно ему открыла...
— Да если и так, за тупость надо наказывать, — фыркнула Мия. — К лордовой дочке полезть, да ещё не абы какой, а самого Рована, это ж кем быть надо!
— А кем надо быть, чтоб на Абеля наехать с кулаками? Дареоном! — старик довольно хохотнул.
Джон их почти не слышал — он потягивал горький эль, и правда на диво крепкий, ковырял вилкой тощую жареную рыбину и думал о своих снах, где в окно его комнаты билась белая красноглазая ворона и кричала страшные вещи, которые он вечно забывал поутру. Что-то о Стене и о смерти, которая приносит жизнь. В тех снах ворона улетала, а в стекло начинали скрестись полуистлевшие руки, и ледяной туман наползал — вот прямо как сейчас, стелясь дымкой по полу и покрывая изморозью всё на своём пути.
Он вздрогнул, ощутив ожог холода на ноге, вскочил — да, в самом деле, по полу стелился белый ледяной туман, чуть голубоватый, и ножки столов и стульев уже покрыло белой сеткой узоров. Мия опустила в туман руку и немедленно выдернула, громко ойкнув. Был слышен громкий шум, похожий на гром — но чему громыхать за Стеной в это время года?
Вдалеке пропел рог: один громкий стон, два — все похватались за оружие — и третий, после которого люди в обеденной зале зашумели, недоумённо переглядываясь.
— Что стоите, ослы?! — гаркнул где-то Коттер Пайк. — На стены, к оружию!