141. Солнечный полдень (2/2)
— ”Страньше” мне нравится больше, — она вздохнула.
Ширен знала, что ей никогда не узнать любви — настоящей, которая приходит, как весенняя гроза после долгой зимы и прочие метафоры из взрослых книжек. Леди Серсея оказалась изменницей и распутницей, её дети — бастардами, а Ширен — и вовсе принцессой, наследницей трона, если с дядей-королём и папой что-то случится. Принцессы выходят замуж за правильных супругов и, если им очень повезёт, однажды к ним привыкают; только одна вышла замуж по любви — и то, за своего брата, и за это прабабушку Рейль выгнали из дома быть чашницей Баратеонов, пока она и прадедушка не выросли и не смогли пожениться.
— А юная леди кому-нибудь благоволит? — шутливо спросил сьер Терри.
— Ну... — Ширен смутилась. — Не знаю, наверное. Ауран Уотерс очень красивый, но он не участвует в турнирах. Я не могу дать ему знак своего благоволения. И вообще, он бастард, а мне ещё рано о таком думать.
Так говорил папа, а папе лучше было знать, когда Ширен придёт пора задумываться о браке.
— А я вот считаю, никогда не слишком рано! — ответил он. — Впервые я влюбился в пять лет, в девицу моих годов с восхитительными алыми лентами в волосах. Я провёл восхитительные несколько дней, мечтая о её благосклонности, но даже под страхом новой смерти вы не заставите меня вспомнить, как её звали! — сьер Терри рассмеялся. — Такие воспоминания потом веселят и утешают, особенно когда обретаешь нечто истинное, по сравнению с чем минутные увлечения рассыпаются, как истлевшая ткань... к слову, знаете, что творится у нас в Белой Башне?
— Нет, конечно! — заверили его все хором. Леди Бет как раз вернулась и снова усадила Ширен перед собой, а септон аккуратно оттащил Бенджи за подол от куста с подозрительно яркими ягодами.
— Так вот, старик Барристан — тот самый, который до сих пор по утрам молится вместо Воина и Девы на портрет той вертихвостки, что перегуляла с каждым из его собратьев, — решил научить юного Лораса целомудрию.
— Но как он может его научить, если молится на портрет?! — возмутилась Ширен.
— Это называется ханжество, — подсказал септон. — Когда человек громко возмущается тем порокам, которым сам тихонько предаётся.
Сьер Терри продолжал свою историю — о том, как сьер Барристан сначала вызвал сьера Лораса на серьёзный разговор о долге гвардейца, а когда это не произвело должного эффекта — принялся преследовать и пытаться встрять между ним и дядей Ренли, да так, что дядя заподозрил что-то нехорошее уже за сьером Барристаном. Солнце было ясным и тёплым, Бенджикот наконец набрал цветов и принялся пытаться тоже сделать гирлянду, хотя сначала речь шла о букете, леди Бет довольно мурлыкала какую-то песенку...
Ширен не сразу заметила, как посреди сада показался незнакомец — совсем молодой и очень похожий на септона Аддама: и ростом, и формой лица, и разрезом глаз. Только незнакомец был пошире в плечах и вообще словно покрепче там, где септон был потоньше и поизящнее.
Септон вскочил на ноги, словно не веря своим глазам, и изменился — Ширен уже видела такое, как меняются призраки, в одночасье становясь то стариками, то детьми. Септон стал стариком, глаза его ввалились, коса расплелась, выросла длинная борода, и сам он весь исхудал до ужаса. Неверной походкой он подошёл к незнакомцу, обхватил руками за плечи и прижал к себе.
И пока они смотрели на странную встречу, гадая, что это произошло, из септы выскочил Азор, гоня перед собой толстого лысого дядьку в съехавшем на бок парике, а за Азором — папа и дядя Ренли.