118. Папины дочки (1/2)

— Ненормально заставлять дочь охотиться за родным отцом, — Мелони вздохнула.

— За родным отцом, который почему-то одновременно претендент на престол, — уточнила Сарелла.

— В этом виноват дядя и его чардревная шмаль, — решительно отмахнулась Мелони.

Так говорил отец; сама она дядю представляла весьма смутно, зато хорошо представляла шмаль: из белых вестеросских деревьев в храме гнали напиток видения не хуже, чем из чёрных квартийских. Некоторые специалисты вроде Мокорро вообще утверждали, что это одно и то же дерево, просто локальные разновидности.

— Вопрос не в том, кто виноват, а в том, что нам делать. Если он успел до просветления рассудка выйти к Ланнистерам, его уже везут к Тайвину, — Сарелла хмуро пошевелила угли длинной веткой. — Огонь тебе что-нибудь показывает?

— Не огонь, а его Владыка, — поправила она, не задумываясь. Отец ненавидел Владыку Света и его слуг, бранился на них через слово. У Мелисандры кроме Владыки не было почти ничего, но у Мелони был отец и память о нём. Но разве отец не оставил её, разве не Владыка подобрал её тогда, дал ей силы и мудрость?

«Нет. Акору, это была Акору. И в своей смерти она помогла Мелони увидеть путь, который привёл её домой, к отцу и Азору Ахаю».

— Мне не хватает веры, чтобы смотреть в огонь, — мрачно признала она.

— В Р'глора?

— Вообще. Чтобы увидеть, нужно верить — во Владыку, в его огонь, в увиденное в его огне. Принимать любой путь заранее. И превыше всего — быть спокойной, как зеркало вод, тогда в душе сможет отразиться прошлое и будущее. А я сейчас — сплошное сомнение, леди Сарелла Сэнд.

— Сомневаться хорошо, плохо не сомневаться и быть слепой, — та покачала головой. — Но неудобно, что сомнения выключают нашу разведку. Может быть, как-то можно это обойти, а? Смотреть не ради веры, а ради чего-то ещё, например, спасения твоего отца — вряд ли Тайвин позволит жить ложному Джоффри.

— Почему не позволить? Ложный или нет, он может надеть корону на голову и снять её, вместе с головой или порознь. В сущности, разве Ланнистеру нужно больше? Я слабо представляю его любящим отцом или дедом.

— Это потому, что нас любили наши отцы, — просто ответила Сарелла. — Они даже похожи.

— Если бы твой отец уходил на войну, разве он бросил бы тебя в чужом городе совсем одну? Разве сказал бы, что учил драться, как девчонка, а он сражается, как мужчина?

— Это была опасная война?

— Он мало верил в победу, — согласилась Мелони. — Но считал себя обязанным попытаться, знаешь. Он дал клятву огнём и кровью, что будет пытаться, это было для него очень серьёзно. Хотя мачеха бранилась, говорила, тупо это и в духе её первого мужа — он, мол, тоже давал клятву и ничего хорошего из этого не вышло. А мачехина первого мужа отец терпеть не мог и звал только «твой идиот».