77. Жених, его невеста и их проблемы (1/2)

Роберт думал, и чем дальше, тем меньше ему нравилось это занятие. Мысли на пятой-шестой он собрался было смягчить процесс и глотку хорошим кувшином бухла, но вовремя вспомнил, что зарёкся напиваться и пошёл вместо этого к невесте. Раньше он пошёл бы к Неду — с Недом было очень хорошо и уютно думать — но сейчас засада была в том, что думал он не про кого-то, а именно про него.

Потому что он пошутил про Джона Сноу и Нед очень фальшиво рассмеялся, а потом ответил ещё более фальшивой шуткой, и то, что было просто забавным совпадением стало мыслью, а мысль не желала уходить и превратилась в навязчивую идею. Идею, что здесь что-то не так и надо, необходимо это обдумать и найти ответ: что именно не так.

Невеста встретила его неловким недоумением.

— Государь... с чего вдруг ко мне?

Надо, надо было сказать когда-то Папе Аррену, чтобы засунул свою корону куда поглубже, ну или сам надел, если она ему так нравится. У Роберта-наёмника с его невестой таких проблем бы не было, на него никто не смотрит, как на банку с диким огнём.

— Так ты моя невеста, вот я и пришёл. Воина ради, выпей со мной пива и выслушай, что я хочу сказать, — попросил он.

— Невеста, — она потупилась. — Вы это правда не шутите, государь?

— Я твоему трубочисту его хер оторву и на нос пришить велю. Что он тебе такое говорил, что ты мне не веришь?

— Он мне говорил, что я рыцарь в теле женщины, — ответила Бриенна. — И ничего больше дурного. И не мой он, я с ним... он даже не знал, что я его любила, — горько добавила она. — Просто... он так мил со мной был, так вежлив, всегда улыбался. Ни разу не скривился от моего уродства. А потом я случайно услышала, как он своему дружку говорит, что я похожа на корову, возомнившую себя лошадью. И как отрезало.

Да, без пиваса тут никак.

Три кружки у них ушло на то, чтобы разобраться с бедами Бриенны, но Роберт, в принципе, не жалел: пиво люди Уэнтов варили отменное, не та моча с пеной, которую подавали при дворе. Да и опять же, отношения с бабами лучше выстраивать заранее, а не выяснять на десятый год брака, что жена считает себя недостойной уродиной или там, спит со своим близнецом, потому что они две части целого.

— Знаете, государь...

— Роберт, просто Роберт, ты меня что, и в койке государить собираешься?

Та покраснела, помотала головой. «До чего она всё-таки милая и невинная. Надо будет это исправить».

— Роберт, меня вот что ужасает: сколько ж в мире трубочистов. И брат ваш, и сьер Лорас, и брат лорда Коннингтона...

— Да и сам Роннет чего-то ещё не женат, — согласно стукнул кружкой по столу Роберт. — Итого, сойдёмся на том, что мнение таких людей для тебя не должно представлять никакого интереса. Их идеал красоты всё равно начинается с волосатой мужской жопы и заканчивается хером потолще. Э, не красней, такова жизнь, моя радость, такова жизнь.

Покончив с её бедой, Роберт решил перейти к своей — теперь-то ей ничего не мешало ему сочувствовать. Они даже переместились из-за стола к кровати, где она села, а он лёг ей головой на колени, проверяя: понравится или нет. Когда-то он мечтал лежать так с Лианной и говорить до поздней ночи обо всём на свете — новостях с турниров, ебанутости короля, гастролях кронпринца, возомнившего себя жонглёром...

Ему понравилось.

Бриенна была в мягком шёлковом ночном одеянии — розовом, расшитом по подолу ромашками и незабудками, и это было уютно. У Роберта в детстве подушка была с таким узором. «Ромашки и незабудки — цветы Сонного Короля, мой мальчик, — говорила мама в один из редких своих визитов. — Кто рядом с ними, тот спит добрым сном и не знает кошмаров». И даже то, что руки у невесты были тяжёлые и крупные, было уютно, когда они ложились ему на лоб или гладили по волосам. «Золотая баба — оно и есть золотая», — подумал он.