75. Повседневная жизнь в эпоху чудес (2/2)

Дырка оказалась началом длинного извивистого лаза, а заканчивался лаз в урочище глубоко в лесу. В урочище не было ни воронов, ни теней, поэтому там можно было нормально гулять, считала Арья — никто глаза не выклюет.

Она и гуляла. Собирала цветы, ставила силки на кроликов — Робб всё время суетился, что мяса может не хватить на всех животных и придётся убить кошек и собак, а как можно убить Бурого Тома или Золотинку? Они же как люди, тоже живые! Нет, лучше Арья наловит им кроликов и накормит. А если научиться стрелять птиц, то вообще будет замечательно.

«И в истории Винтерфелла напишут, как храбрая юная леди Арья спасла всех от голода своей хитростью, ловкостью и умом!» — размечталась она, и сама не заметила, как невдалеке появился высокий человек в чёрном. То есть, заметила человека, даже спрятаться успела, но не заметила, откуда он взялся.

Ещё один лаз?

Он был... был бы красивым, пожалуй. Если бы его губы не были такими синими и опухшими, если бы его улыбка не была такой недоброй, если бы его глаз не горел таким огнём — а он правда горел, светился, как маленький факел.

— Девочка прячется, — сказал человек в чёрном. — Зачем девочка прячется? Мы можем поиграть вместе, если девочке так нравится играть. Я знаю много весёлых игр, — он нехорошо рассмеялся. — Я всегда играл с младшими братьями, и они не жаловались.

Раньше Арья думала, что меньше всего на свете она хочет быть леди, но теперь подумала — нет, быть младшим братом чёрного человека она хочет ещё меньше.

Пахнуло тухлятиной — к чёрному человеку и урочищу слетелись дохлые вороны, расселись по ветвям, но ни одна не села ему на плечо или на руку. Арья смотрела из своего лаза и видела, что чёрный человек не приминает травы, на которой стоит.

— Девочка, — ласково повторил тот, — выходи ко мне. Я покажу тебе вещи, которые никто другой не покажет. Я подарю тебе новый мир и в придачу подарю хороший меч, какого нет даже у моей племянницы.

И Арья поняла, что он её не видит. «Пока я тут, — догадалась она. — Этот лаз ему не подвластен». Теон говорил, что стены Винтерфелла и молитвы его обитателей делают замок неприступным для зла, и теперь она начинала понимать, как.

Но от этого понимания не было легче, когда пришли тени, заскользили по траве, шурша и невнятно стеная. Тени принесли чёрному человеку её силки — пустые, оставшиеся ждать кролика, принесли палку, с которой она играла в рыцаря и горшок, который был для неё шлемом.

— Всё это ещё не доказательства того, что девчонка здесь, — сердито сказал чёрный человек. — Ещё раз вызовете меня без причины — первая смерть покажется вам сладкой, как первая кровь девственницы, — пообещал он. — Мне нужен дракон, а не «эта девчонка дура с приключениями в голове, её легко обмануть и она не в замке», поняли?

Он развернулся, запахнулся в плащ и просто исчез. Тени и вороны покружили ещё по урочищу и потянулись в сторону замка — должно быть, им тоже не дано было видеть Арью. Только тогда её отпустил странный ступор и она, отчаянно толкаясь ногами и руками, полезла назад в богорощу.

Первым она увидела Теона — мокроголового, в мокрой рубахе. Она пихнула ему кроликов в руки и попросила полить её водой. Вдруг тени и вороны смогут прийти за ней? Вдруг она всё-таки показала им путь? Вдруг они оставили на ней метку? Вода всё смоет, Теон так говорит.

Теон и про чёрного человека говорил, и не врал.

А потом она нашла Робба и прямо сказала:

— Робб, взгрей меня, я дура.