75. Повседневная жизнь в эпоху чудес (1/2)

Раньше Арья любила богорощу. Там было тихо, темно, умеренно стрёмно и главное — безлюдно. Простонародье ходило молиться в Волчий Лес, где росло ещё более старое чардрево, всё обвешанное всякими безделушками: дешёвыми бусиками, бронзовыми и даже нормальными зеркальцами, амулетами из чего попало, дырявыми камушками — чем боги пошлют, короче — и обвязанное ленточками на удачу. Когда-то Робб бегал к нему тайком — воровать бусы для Дени — пока отец не узнал и не взгрел его как следует.

Вообще папа не бил их, Арью так ни разу не ударил, но это потому, что он говорил — слов должно быть достаточно для любого разумного существа. А если ведёшь себя не как разумное, то и с тобой придётся соответственно: без таски со зверем не справиться, даже с самым умным. Даже Нимерию иногда приходилось шлёпать и трепать за уши, чтобы научить чего-нибудь не делать.

Так вот, раньше Арья любила тихую богорощу, где только изредка папа начищал свой длинный меч или Бет сидела, кидая ромашки в пруд и гадая на любовь, но теперь там творилась сущая, как выразился мейстер Лювин, валирийская ярмарка.

Конечно же, все слуги и служанки бегали молиться, но это бы ничего, если бы они молились как папа или Бет — молча и тихо. Оказалось (а ей никто не говорил) так молятся только дворяне, а у нормальных людей свои правила. Они не только вешали на чардрево свои подарки, они ещё водили вокруг него хороводы, пели молитвы, как в септе, и у даже них был свой древесный септон! Очень славный, добрый дедушка, только немножко стрёмный — очень уж страстно говорил про арьину ”святую волчью кровь” и вечно был перемазан кровью куриной. Он их резал для сердце-древа позеленевшим бронзовым серпом, потом разделывал ножом из блестящего драконьего стекла, изрекал туманные пророчества и отдавал на кухню.

Иногда древесный септон бранился с Теоном, который тоже ходил молиться в богорощу — точнее, в тёплые источники. Вода в них была солёная, а ему было положено молиться именно в солёной воде. Хотя Арья подозревала, что он просто не хочет лезть по нынешней погоде в обычный пруд что на заднем дворе. Да и вода там была может и не солёная, но изрядно вонючая... одним словом, тёплые источники всяко приятнее.

За Теоном, как тень, ходил его новый приятель, мерзкий Пёс. Богоубийца, называл его древесный септон, но септон Шейл спорил и говорил, что во-первых бога убить нельзя, иначе что он за бог, а во-вторых — тот Пёс, что убил лютоволка, сгорел в огне и родился новый Пёс, который будет хорошим человеком и который убивает дохлых ворон.

Теон просто сказал: «Робб мой младший брат, а Сандор старший. Залупнётесь на любого моего брата, будете иметь дело со мной, моим луком и лично Утонувшим Богом после того, как я ваш трупак выброшу гнить в вонючий ров».

Глупый Теон. Где Пёс и где Робб, и что между ними общего?!

Ров правда вонял, так что на стены стало подниматься противно. Это потому, что вода в нём всё время превращалась в кровь. Сначала Теон туда плескал своей солёной водой, и кровь превращалась обратно в воду, но потом все сошлись на том, что это пустая трата времени и святой воды. Ну кровь, ну тухнет, ну воняет... на стены не лезет, людей не убивает, так и пусть себе.

Тени и дохлые вороны были куда хуже, они были опасные. Такие, что Робб её поколотил, когда она хотела сбежать погулять в лесу, а Робб, как и папа, до кулаков доходил очень редко. Потом ещё и Дени, засранка, загнала в угол и долго-долго ныла, что это очень опасно, что тени выпьют её душу, а вороны выклюют глаза и разорвут на мелкие куски её тело, что так уже было с младшим сыном кухарки и Арья — дура.

Но Арья была не дура, ей просто было невмоготу сидеть в стенах замка и вообще никуда не ходить и ничего не делать!

Дени вообще неприятно изменилась. Раньше с ней можно было играть, как с нормальным человеком: гонять в перегонки, прятаться по криптам, даже немножко драться, хотя драться лучше было с Джоном или Браном. Теперь она ходила вся важная, с прямой спиной и Ежевикой на плечах, и пыталась себя вести как мама.

Даже говорить стала так же, с противным южным акцентом. У мамы он был не противный, а нормальный, но не у Дени.

Септа Мордейн говорила — Дени теперь жена и будущая мать наследника наследника (что звучало тупо, но означало, что когда папа умрёт, Робб станет лордом, а его сын — Роббом) и старается вести себя как леди, но Дени никогда не была леди. Дени была нормальной девчонкой, без титулов и этого всего.

А септа Мордейн даже не настоящая септа, просто серых сестёр так из уважения называют(1).

Но недавно печальная жизнь Арьи стала чуть веселее, потому что в богороще, прячась от древесного септона с его рассказами про святую волчью кровь и просьбами одолжить Нимерию для священнодействий (не даст она ему резать Нимерию, как кур, пусть не надеется, старый козёл), она нашла дырку в земле.

И конечно, в неё залезла — кто бы не залез? Бран, разве что. Ему дырки были не интересны, вот если бы это был столб, тогда да.