35. О крови (2/2)

Джон хотел быть Старком, больше жизни хотел, но другая родня — родня, которая его, личная, и не из милости, а просто так, по крови... это была мечта покрепче — постарше — чем быть Старком.

— А мне есть смысл врать?

— Тоже верно. Значит, если ты мне родня, то Рид мне тоже... кузен?

— Дядя, — Верис улыбнулся. — И я тоже, выходит, кстати, — он задумчиво смотрел вперёд, в тёмноту листвы.

Вдруг Призрак развернулся, ощерился, а Леди сдала назад, потом рванулась вперёд и замерла. Что-то было не так.

— Там люди? — он перешёл на шёпот.

Верис всмотрелся в темноту. Они с ним оба неплохо видели без света, это Джон выяснил уже давно. И Дени тоже. «Если Верис — мой дядя, значит, Дени — тётя? Я хотел жениться на тёте? Фу...», — Старки, конечно, женились на кузинах, но тётя и племянник — это другое. Почему-то.

— Лорд Нед на празднике у лорда Квагмира... — сказал Верис. — Значит, мы здесь одни.

Призрак рванул вперёд, Леди вскинула морду, воя, и пошла за ним. Кто-то в темноте тащил кого-то, голоса и звон доспехов раздавались всё ближе. Между деревьев бежали отсветы от факелов.

— Они пришли с той стороны, пока мы были в саду, — осознал Джон. — Теперь уходят, схватив кого-то. Что делать?

— Горим! — заорал Верис. — Беда! Пожар! Горим! — и ткнул локтем Джона. Тот тоже заорал:

— Беда, пожар, горим!

* * *</p>

Бандиты побросали свою ношу, заозирались. Кроме одного, огромного и страшного. Этот держал свой куль цепко и уверенно. Ничего, старый трюк был обязан сработать.

— Запомни, большой король: никто не идёт на помощь жертве грабежа, насилия, убийства... но стоит крикнуть пожар? Все выбегут, как милые, — говорила ему Камайла, а Камайла знала мир.

Джон крикнул «Фас», и Призрак рванулся на бандитов, за ним и Леди... и отлетели, скуля, от тёмного гиганта. Отбросить двух волков, пусть ещё подростков... какая силища.

— Беги. Зови на помощь, — велел Визерис. — Беги!

Джон медлил. У него был меч, он мог сражаться — Визерис был бесполезен. Но именно поэтому остаться должен Визерис: его потеря не будет значить много для исхода этого боя, а Джон — боец.

— Беги!

Тот побежал. «Хорошо. Что дальше?» — придумывать не пришлось, тёмный человек шагнул, ломая ветки, и оказался прямо перед ним. Под мышкой он держал не куль с вещами, нет. Женщину. Длинные волосы мазнули по траве, рыжие волосы...

«Санса. Это Санса. Я бесполезен, а это — Санса». Визерис ненавидел — себя, громилу, этот вечер и этот мир, и то, что он не умеет, не способен драться, а Санса в руках злодея, обмякшая, безвольная, бесчувственная.

Ему бы только пару секунд... он отступал, громила приближался, всё ближе, всё крупнее — да есть ли люди такого роста, он же больше, чем Ходор... только пару секунд, и он сообразит.

«Макара. Макара должна быть где-то здесь. Жойен заснул в другом крыле, но Макара осталась в саду. Мне бы только пару секунд, мгновений, боги, пожалуйста... не для меня, для Сансы...»

— А ты неплох, — прорычал громила. — Я девок предпочитаю, как вот эта, рыжая. Не дал мне поразвлечься... — он бросил Сансу на траву. — Так я с тобой оттянусь, а потом и с ней.

Визерис засунул пальцы в рот и громко свистнул, и приготовился терпеть. Пускай, пускай — его позор и боль купят те самые секунды, и Санса будет спасена, громила Макаре по зубам, в нём много мяса.

Рыжая молния пробила темноту, ударила в лицо громилы, растеклась пятном.

Птица? Бабочка?

Громила заревел, пытаясь оторвать от своего лица вцепившееся нечто, Визерис кинулся к Сансе — поднимать, пока тот занят, оттащить в сторонку. Секунда, три, десять... наконец, пятно оторвалось, упало, отброшенное. Громила развернулся... и заорал.

В ногу ему вцепились зубы львоящера и выдрали немалый кусок.

Когда всё стало тихо — громила ухромал навстречу Джону и страже, Сансу подобрали слуги, Призрак и Леди кое-как пришли в себя и взяли троих бандитов — Визерис, побеждённый стыдом от своей бесполезности и эхом страха вернулся на место боя. Он хотел найти, кто его спас.

Искать пришлось недолго. Он вылетел навстречу, пища от радости и боли — пытался вылететь, но не смог, крыло было помято. Сломано.

Они бежали друг другу навстречу, Визерис — и крохотный, оранжевый, как солнце и апельсины Дорна, сияющий во тьме, его дракон. Его... его... «Шиповник».