33. Калейдоскоп кадров (2/2)

— Из Эссоса прислали вести, — сказал он. — Визерис мёртв, его сестра — невеста дотракийца. Похоже на правду.

— Больше, чем то, что он нас ждёт у места смерти Рейегара, это ты хочешь сказать? — рассмеялась Эллария невесело. — И всё же мы плывём туда, и везём...

— И везём. Если вдруг — паче чаяния, вопреки всему нормальному и разумному — это окажется Визерис... они принадлежат ему и его сестре. Элия бы так хотела. Если не её детям, то детям Рейллы.

Забавно: «детям Рейллы».

Рейегар... Рейегар — сын Эйриса. Сын своего отца.

— Он мёртв, Оберин.

— Другие живы.

— Пока что. Я слышала в порту, что в Приречье свирепствуют бандиты. Без знамён, но среди них видали Гарцующую Гору, — она задумчиво погладила любимого по животу. — А может, не только его. Как знать.

— Где один мясник, там и другой, — отозвался эхом Оберин. — Где один мясник, там и другой. Езжайте вперёд меня, любовь моя, Эллария. Ты, Артас и Сарелла. Если вы встретите... претендента и опознаете... я скоро вернусь.

— Пообещай, — сжала она его запястье, впилась ногтями в кожу.

— Я обещаю.

* * *</p>

Кет стояла на крыльце, вцепившись в резное перильце, и смотрела на сына.

На сына, стоявшего, обняв девочку Дени — промокшую насквозь и закутанную в брачный плащ.

— Никто не посмеет осудить нас, мама — сказал ей Робб, показывая на ладони ящерку. — Это дракон, моя жена — Таргариен, мы принесём нашему дому честь и славу, мы завершили пакт Льда и Пламени...

«Безумие.»

Ящерка — дракончик, крохотный, но дракончик, с крыльями, когтями, зубастой пастью — смотрел на Кет беззлобно и доверчиво, как малый ребёнок. Серый Ветер, как будто понимая, поджал хвост, понурил морду. Дети, дети... стоило отвлечься на краткий миг, они уже играют в женитьбу, воруют плащи прабабки и вылупляют драконов, не думая о том, что это значит — для дома, для семьи, для Вестероса.

— Никому не говори, — она была спокойна, спокойна как вода и холодна, как лёд. — Молчи. Не показывай это... существо никому. Не говори о своей свадьбе. К счастью, вас пока не видели. Ты отправишься... — она задумалась, — на Стену, с караваном провизии. Она останется здесь, под присмотром мейстера Лювина.

Робб начал понимать, что где-то ошибался.

Хорошо. Мужчинам страсти и похоть размывали разум, хорошо, если её сын пока не окончательно утратил свой. Боги старые и новые, что делать, что же делать...

— Я направляюсь к твоему отцу, — сказала Кет. — И молись, чтобы дурные вести меня не опередили. Чтобы никто ничего не узнал.

Вздохнула.

— Я позволю вам проститься.