О Чеджу, снах и разговорах по душам (1/2)

17 февраля, среда. Юнги</p>

Утро началось с того, что я услышал где-то на подкорках своего сознания такую режущую трель телефона, что у меня разболелась голова. Я был все еще во сне, однако уже понимал, что мне нужно открыть глаза. Я поежился от холода и первое, о чем я подумал, так и не успев вынырнуть из сна, что я ужасно замерз.

Этой ночью мне снилась деревня, где я часто бывал, когда был еще ребенком. Я ехал на автобусе с матушкой жарким летом, глядя во все глаза на простирающиеся до горизонта поля пшеницы, как в мультфильмах Хаяо Миядзаки, пока солнце приятно согревало мои щеки. Облака собирались в большие стаи и медленно кочевали куда-то на юг, нависая над землей и устремляясь в бесконечную даль. Они казались мне недвижимыми глыбами, сколько бы мы не ехали, они оставались на месте, хотя луна, сколько я себя помнил, всегда была моим спутником в дороге. Это был бабушкин дом, не очень большой, светло-голубого цвета, с небольшими уютными комнатами внутри и безразмерным садом, которым занималась мама. Этот дом нам достался от бабушки в каком-то там поколении, и в целом за сто с лишним лет все осталось нетронутым. Мне нравился этот дом, несмотря на то, что он жил совершенно своей жизнью, что я знал наверняка. Я всегда засыпал днем, как будто бы силы здесь покидали меня, старые стены баюкали и укрывали, я слышал их старую колыбельную и тихий стрекот цикад. Я обожал это место.

Мне нравилось ходить босиком по камушкам на речку и чувствовать прохладную траву, нравилось пить деревенский чай на травах и спать под зимними шубами, хотя на дворе стояло лето. Это место было наполнено силой и легкостью, тут можно было просто отдохнуть и больше ни о чем не переживать. Кормить соседских лошадей яблоками, выгуливать большую немецкую овчарку по кличке Джеки, любоваться вишней с бабушкой в апреле на лавочке у забора. Этих поездок я всегда ждал с нетерпением. В дороге я не заметил, как мои наушники разрядились, и уже успел расстроиться, однако, к своему счастью, я обнаружил розетку, быстро разобравшись со своей проблемой.

Сколько я себя помнил, я всегда был с музыкой. Я не представлял без нее никакой жизни, и даже не заметил, в какой момент это случилось. Мама часто ругалась, что я ничего не вижу вокруг и слишком погружен в себя, но меня это абсолютно устраивало. Сейчас это называется «высокая эмпатичность и восприимчивость».

Мы вышли на нашей остановке, и я, остановившись, ошарашенно выдал, пошарив по карманам: «Я забыл свои наушники» там, на зарядке в автобусе. Я в панике начал думать, как бы их забрать, а вдруг их кто-то украдет, и я останусь без музыки? Мама выглядела спокойной, сказала, что автобус поедет обратно через час, я смогу поймать его, тем более, в такой глуши мало кто вообще понимает, что это за устройство, оттого мои уши задаром никому не нужны. Удивительно, но это сработало, я поверил ей и стал коротать время.

Мы пошли в загон к овцам, и я увидел совсем маленького ягненка, такого крошечного, похожего больше на котенка, с большущими блестящими глазами, что невольно сам расплылся в улыбке. Я взял его на руки, любовно прижал к себе, пока он тихо блеял, а его мать равнодушно жевала траву рядом. Меня накрыла с головой такая всеобъемлющая любовь, что я ощутил тихое и настоящее счастье, которое исходило от этого малыша. Я гладил его с нескрываемым удовольствием, эмоции так меня переполняли, что в один момент мне показалось, что у меня треснут щеки.

Я не знал, удалось ли мне остановить автобус и забрать свои наушники. Телефон трезвонил и трезвонил, я простонал и пошарил рукой по одеялу.

— Алло? - голос звучал хрипло, голова гудела, хотелось укутаться обратно в одеяло с головой.

— Быстро просыпайся. - отчётливо проговорил Намджун, а я недовольно цокнул языком. Я взял телефон в руку и заставил себя на секунду разлепить глаза.

— Ебучие восемь утра, что тебе, черт возьми, надо? - в любом случае, разбудить меня получилось, хотя больше всего я ненавидел просыпаться рано, и мой менеджер, разумеется, знал об этом.

— Срочно, Юнги, слышишь? Это неотложно срочно. Зайди в твиттер.

Я нахмурился и потер глаза пальцами, выдыхая. Ну, раз Намджун так говорит, значит, и правда срочно, тем более, он позвонил мне в такую рань, рискуя своим здоровьем в буквальном смысле, зная, чем чревато мое недосыпание.

— Ладно, сейчас проверю.

Намджун не стал ничего уточнять и отключился. Я слушал гудки и смотрел на экран, пока он не потух. Стоило догадаться, что в этот день уже с самого утра все пошло не так.

Я открыл твиттер, полистал ленту, ничего интересного не обнаружив. Новости филармонии, политика, какие-то объявления о новых релизах. Я зашел в уведомления, но и там совершенно ничего не нашел, открыл сообщения, свайпнул вниз и уже хотел был перезванивать Намджуну с гневной тирадой, но увидел, кажется, то, что должен был.

«Добрый день, господин Мин. Меня зовут Ким Тэхен…»

Я остановился на этих строках, и даже не понял, в какой момент мое сердце стало стучать с такой скоростью, будто норовило вылететь. В груди что-то сжалось с такой силой, что пальцы стали подрагивать, а перед глазами пронеслась вся жизнь. Я сидел, едва дыша, не в силах нажать на непрочитанный чат, один единственный из сотни, который действительно имел фундаментальную ценность. Я отложил телефон и недоверчиво покосился на него. А вдруг все это шутка, вдруг кто-то решил так поиграть на моих чувствах? А если нет, и это действительно сам Ким Тэхен?

Я снова вспомнил, как он стоял в роскошном белом костюме, бережно кончиками пальцев придерживая свою «Страдивари» за гриф. Свет софитов, что отражался в его глазах, был похож на россыпь новогодних лампочек, он весь и сам искрился, как маленький бенгальский огонь, и отчего-то мне не хотелось верить, что он потух, и искра его жизни погасла. Я не знал, что с ним случилось, по какой причине он вдруг оставил скрипку и буквально… Исчез. Больше десяти лет о нем ничего не было слышно, будто бы он растворился. Не было никаких интервью или концертов, в какой-то момент никто не знал, жив ли он. По крайней мере, сейчас в этом я был уверен наверняка, ведь я видел его на том вечере, нет никакой ошибки, я не мог его ни с кем перепутать. Я лишь не мог понять, почему он так отреагировал на мое выступление. Что его так шокировало, что он буквально вылетел пулей прочь? Что он делал все десять лет? Что-то внутри мне подсказывало, что произошло что-то очень ужасное, потому что такой человек, как Тэхен, ни за что бы не бросил музыку просто так. Я посмел в своей голове делать такие капитальные выводы, хотя мы никогда даже не разговаривали, но почему-то мне казалось, что доля правды в этом есть.

Он не мог потухнуть.

Я снова покосился на телефон, сделал глубокий вдох и открыл сообщение.

«Добрый день, господин Мин.

Меня зовут Ким Тэхен, и у меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать вам при личной встрече. Следующие два дня я буду на Чеджу, если захотите увидеться, дайте мне знать.

С уважением.»

Я перечитал снова, мне казалось, я глотал эти слова и буквы, не до конца осознавая смысл написанного. Я открыл его профиль в твиттере, последний твит он отправил несколько дней назад.

«Что делать, если услышал то, чего не должен был?»

Я хмыкнул и задумался. 12 февраля, пятница, это было после концерта. Я потер лоб пальцами, не понимая, что Тэхен имел в виду. Зачем он написал мне? Я снова перечитал сообщение, и раз за разом все больше был сбит с толка. О чем же он вдруг захотел поговорить со мной? Почему на Чеджу? Почему сейчас? От поселившегося предчувствия на душе мне стало тревожно, будто бы я сделал что-то плохое, и начальник вызывает меня на серьезный разговор, где, скорее всего, скажет, что я уволен. Но мы буквально не знакомы, ведь мы пересекались один раз в жизни, это не могло что-то значить.

Я закрыл глаза и не знал, что думать. Все еще существовала вероятность, что это какая-то шутка, но мне не особо в это верилось, а доверять своей интуиции я привык. Что, если это какой-то знак, что, если это сообщение больше, чем кажется? Что, если сообщение лишь является следствием чего-то, какого-то важного события, но я совершенно не понимал, что за повороты жизни мне уготовала судьба. Что, если я что-то потеряю, отказавшись поговорить с ним из-за своей мнительности? В конце концов, разве не этого я хотел? Познакомиться с ним лично, немного побеседовать, но на какую встречу Тэхен рассчитывал: деловую или личную? Он обращался ко мне, как к музыканту-профессионалу, и речь пойдет о большой музыке, или дело в чем-то другом? Имею ли я право задать ему те вопросы, что меня тревожат, или это будет слишком? Тэхен на проводил сейчас черту, за которую мне нельзя совать нос, но с другой стороны, я мог это узнать, лишь поговорив с ним с глазу на глаз.

Мои размышления прервал звонок. Это снова был Намджун.

— Ну как? Впечатляет? - не успел я взять трубку, а менеджер уже тараторил, как заведенный. Откуда в нем по утрам вообще столько энергии?

— Впечатляет, - тихо сказал я, — Не знаю, что и думать, честно говоря, это не похоже на какую-то шутку, но не могу же я взять и прилететь на Чеджу, нужно договориться о месте встрече.

— Я купил тебе билеты, вылет через три часа. - я на это закатил глаза.

— Ты сомневался хоть немного, что я откажусь? - протестовал я, услышав смешки на том конце провода.

— Вообще не сомневался. Я проверил информацию, похоже, аккаунт подлинный. И да, Юнги, ответь ему.

— Что? Намджун! - но тот уже положил трубку. — Да чтоб тебя, гулливер ты проклятый.

Экран потух, и я снова уставился на свое отражение в черном стекле. Сообщение было отправлено вчера, значит, скорее всего, Тэхен уже на Чеджудо, если все это не какой-то розыгрыш. Интересно, что он делает? В любом случае, отступать мне было уже некуда, Джун уже купил билеты. Да и он был прав, нужно написать ему, договориться о месте встречи. Я понятия не имею, что буду говорить ему, но импровизация всегда была моей сильной стороной.

Я открыл чат и резко вдохнул.

«Здравствуйте, Тэхен.

Я был бы рад с Вами поговорить, если это все не чья-то неудачная шутка.

Пришлите мне место встречи в этот чат.

До встречи на Чеджу.»

Ответ пришел почти моментально, отчего я дернулся, как ужаленный, не веря своим глазам. Мне по-глупому показалось, что он ждал моего сообщения, и я почувствовал себя неловко.

«Понимаю Ваши переживания. Приходите на пляж Хамдок, как прилетите.

Можете позвонить мне на номер +82-ХХХ-ХХХХ.

До встречи.»

— На пляж? - изумился я, — Что делать на пляже зимой?

Я посмотрел погоду, на Чеджу было ясно, в горах передавали снег, но внизу всегда теплее. Климат на острове в целом был лучше, чем в Сеуле, зима мягче, хоть и дождливая, но к счастью, на сегодня осадков не передавали. Хамдок – красивое место, я бывал там пару раз, однако никогда не заезжал туда в зимнее время. Зная, какие там ветра, я приготовил себе водолазку, теплые штаны и шерстяные носки, промокнуть хотелось меньше всего.

— Ну что ж, - я выпрямился и посмотрел в окно, — В конце концов, все к этому и шло.

С этой мыслью я встал и побрел в душ, чтобы хоть немного прийти в себя. Я снова вспоминал деревню и думал, удалось ли мне вернуть обратно свои наушники?

***</p>

В районе двух часов дня я уже ехал в автобусе по побережью на восток. Я волновался, то и дело сжимая руки в кулаки и тяжело выдыхая. Я никак не мог успокоиться и найти себе место, сидел и ерзал, как заведенный, изредка глядя в окно. Я не знал, чего ждать, к чему готовиться, от волнения у меня начала кружиться голова, и я прикрыл глаза. Я не мог слушать музыку, любая песня казалась мне неподходящей, а лишние звуки только сильнее раздражали.

Я испытывал нечто, напоминающее шок, когда снова взглянул на контакт «Ким Тэхен» в своем телефоне. Я даже не перезвонил ему, я вообще не имел никаких гарантий, что это его настоящий личный номер, но от ощущения такой приватности, если все это, черт возьми, правда, щекотало где-то в груди, будто бы меня записали в закрытый клуб.

Я дышал через раз, проезжая порт и маяк, провожая размытым взглядом туманные вершины гор, где, наверное, шел снег. В один момент мне захотелось встать и выбежать, пройти десять километров пешком в надежде, что физические нагрузки убьют во мне тревожность, но заставлять ждать Тэхена мне было совестно. Хотя мы и не договорились о времени встречи, почему-то я был уверен, что он будет там. Я сидел, как неприкаянный, с ощущением, что иду на плаху, не иначе. Я чувствовал себя, как кот Шредингера — мне одновременно хотелось побыстрее увидеться и вовсе с ним не встречаться, иными словами, чтобы эта неопределенная ситуация уже приняла какой-то исход. Кажется, это называется состояние суперпозиции: кот жив и мертв одновременно, и наблюдатель не узнает результата, пока на заглянет в коробку и в ту же секунду определит судьбу этого несчастного животного. Я был так же жив и мертв одновременно.

Есть такая теория, доказывающая, что мы живем в матрице, называется, эффект наблюдателя. Суть ее в том, что частицы под светом входят строго в вертикальные прорези и приобретают направление лишь тогда, когда человек наблюдает за этим явлением. Когда же наблюдения не происходит, частицы не упорядочиваются и продолжают двигаться в хаотичном порядке. Иными слова, глаз человека служит катализатором работы эксперимента. Как будто бы кому-то там было лень прописывать что-то настолько элементарное, как движение частиц, и никто решил не заморачиваться над такими вещами, из-за чего эксперимент по вине кого-то работает, только когда за ним наблюдают. В таком случае, сколько же всего происходит, пока мы этого не видим? Что, если все результаты мировых исследований за все время, случились лишь потому, что человек сам был катализатором того или иного события? Можно ли в таком случае утверждать о правдоподобности хотя бы каких-то действующих законов вселенной, если все случается так, как должно быть, лишь потому, что кто-то постоянно смотрит?

Электроны сталкиваются друг с другом и отталкиваются, лишь потому, что мы постоянно наблюдаем, это похоже на предначертанный сценарий, заданный код с условием «если». Пока кто-то наблюдает за процессом, все законы мироздания работают. Я не помнил всю суть наверняка, но трактовал это по-своему, в конце концов, я не физик.

Что происходит с Тэхеном, пока никто его на видит?

Что происходит со мной вдали ото всех глаз?

Сбой в матрице.

Я выдохнул, встал и вышел на своей остановке, размеренно шагая в сторону пляжа. Я хотел оттянуть момент нашей встречи еще немного, позволить себе подышать, прежде чем вся вселенная обрушится на меня. Я не мог даже предположить, как буду себя чувствовать в моменте, вполне может быть, что у меня подкосятся ноги, и я побегу брать у него автограф, или расплачусь, когда слова резко потеряют свой смысл. Мое сердце дралось с разумом, и я отчаянно пытался взять себя в руки. Я запахнулся в белое пальто, прячась от ветра, и натягивая оранжевую шапку, дурацкую, но другой у меня не было.

Я вышел на песчаный берег и выдохнул, прикрывая глаза. Я все еще думал позвонить Тэхену, и в полную меру ощутить всю магию смартфонов, ибо сейчас возможность набрать его номер казалась мне чудом, не иначе. Прохладный ветер бил в лицо, будто проверяя на прочность, отгоняя всех случайных зевак и целуя холодом в шею выстоявших.

Я пошарил глазами по берегу и увидел его, совсем неподалеку, в длинной белой шубе и зеленом свитере. Я замер, не рискуя сделать шаг навстречу, будто бы сейчас кто-то вдыхал за меня, стирая краски, и эта зима пришла, чтобы остаться. Тэхен стоял совсем рядом, расслабленно глядя куда-то вдаль, один посреди тихих приливов откуда-то из океана. Все вокруг показалось мне таким огромным, а его фигура посреди дикого февраля, стоявшего между нами, выглядела совсем одинокой и потерянной. Тонкие руки, мимика, морщины в уголках глаз, я как будто бы стоял вплотную к нему и видел совершенно все. Он был как человек, хранивший тайну где-то на грани картин импрессионистов.

Я сделал резкий вдох, помотав головой, и подошел ближе по сырому песку, глядя на оттиски своих ботинок. Тэхен, если и услышал, как я встал рядом, то ничего не сказал, мне же чудилось, что он так глубоко в себе, что его тут и вовсе нет. Я был в полуметре от него и пытался всмотреться туда же, куда был обращен его взор, засунув руки поглубже в карманы пальто. Море было серым, туманным и тихим, медленно надвигаясь на нас и отступая, так и не добежав до обуви.

— Однажды я был на море в Италии со своим другом, и он спросил у меня, почему вода такая грязная? Я ответил ему: «Михель, ты ненормальный, море голубое, просто сними желтые очки».

Я не удержался и хмыкнул в кулак. Голос Тэхена не казался режущим, он будто был частью этого пространства, словно часть истории, записанной на диктофон, с идеальной дикцией и тембром чтеца. Он был таким же, каким я его и запомнил, тихим, глубоким, спокойным, разве что с большей грустью, чем раньше.

— Хорошая шутка, - улыбнулся я, отчего-то почувствовав себя очень комфортно. Волнение временно отошло на второй план, позволяя мне насладиться этими эмоциями в настоящем, не омрачаясь никакими ненужными переживаниями о мелочах.

— Если бы это была шутка, я бы постарался лучше, - сказал он, повернувшись ко мне лицом. — Вы, кажется, хотели познакомиться со мной.

Он выглядел спокойным и уверенным, ветер трепал его волнистые тёмные волосы, от чего они еще сильнее завивались. На дне его глаз где-то мелькала неуверенность и осторожность, он изучал меня, пристально и внимательно, но тайком, чтобы это не было так явно для меня. Он как будто бы был готов убежать в любой момент, если вдруг что-то пойдет не так, за его ледяной непоколебимостью таилась собранность и готовность действовать. Он был похож на затаившегося хищника, отчего я коротко выдохнул. Если я сделаю хоть что-то не то, он разотрет меня в порошок, несмотря на то, что он… Я прищурился. Боялся меня? Получается, лучшая защита — это нападение, и если будет такая необходимость, Тэхен не будет церемониться, предпочитая сделать первый шаг.

— Так и есть, - как можно спокойнее ответил я, чувствуя, как замерзли мои уши. Мне стало немного по себе рядом с ним, я путался в ощущениях и не понимал, что понадобилось тому, кто сейчас передо мной стоит.

— Я читал Ваше интервью, - продолжил Тэхен, заправляя прядь волос за ухо, — Ваши достижения впечатляют, Вы столького добились, даже представить не могу, сколько ночей Вам пришлось не спать.

Он что, похвалил меня и злился одновременно? Я совершенно ничего не понимал, и чувствовал что-то сродни когнитивному диссонансу: мозг анализировал информацию, и ничего подозрительного не находил, а интуиция упрямо кричала, что меня ждет разъеб, и все это спокойствие — напускное, четко отработанная модель поведения, и не более.

— Вы не позвонили мне, - продолжил он, отворачиваясь к морю и доставая сигарету ловким движением, зажимая ее меж пальцев. — А если бы это был не я? Вы бы остались в дураках, Вам нужно быть осторожнее.

Я хотел сказать какую-то банальщину, что курить вредно, что легкие за это спасибо не скажут, ведь я знал по себе, но то, как он положил сигарету в рот, заставило меня лишиться всех слов. Если бы я не курил, увидев эту картину, непременно начал бы. Он выглядел так, будто был рожден для того, чтобы гробить свое здоровье и быть музой для всех художников мира. Я достал зажигалку и чиркнул по колесику, протягивая Тэхену небольшой огонек, от которого он прикурил, наклонившись и медленно выдохнув.

— Я тоже об этом думал, - сказал я тихо, чувствуя тепло зажигалки в ладони, — Это было бы мне уроком, в таком случае.

Я ни за что не был готов признать всю мощь технологий, где я мог в любое время набрать его номер и услышать его голос на том конце провода.

— Позвоните мне, - произнес он тихо, будто бы читая мои мысли.