В плену (1/1)
Ами пришла в себя в трюме ?Висельника?, когда все закончилось. ?Святая Доминика? осталась далеко позади, разграбленная и разбитая, а на реях были повешены несколько человек – такова была метка Уильяма Рея, желавшего сделать свои подвиги достоянием общественности. Трюм представлял из себя крохотное темное помещение с потолком низким и покрытым плесенью, а воздухом спертым и затхлым. Кроме Амелии здесь держали еще нескольких человек, озлобленных и отчаявшихся. В основном это были мужчины – матросы с захваченных ?Висельником? кораблей, но было и несколько тощих и озверевших от безысходности женщин. Иногда приходил кто-нибудь из пиратов и забирал одну или двух, и тогда их крики раздирали сердце мисс Уоррен на куски. Ами с трепетом ожидала, когда их участь разделит и она, но ничего подобного не происходило. Одна из женщин, когда за ней пришли, проявив неожиданную силу, вывернулась из державших ее крепких рук, кинулась к Ами и крича предлагала ее вместо себя. Девушка вся похолодела и сжалась в комочек, но к ее облегчению и ужасу одновременно мужчина отвесил звонкую тяжелую оплеуху и взвалил вывшую от боли несчастную себе на плечо. Амелия и раньше не пользовалась особой любовью остальных, но после того случая ненависть, выказываемая ей, стала особенно осязаемой: пленники награждали ее щелчками и щипкам, говорили оскорбления. Ами вела себя отстраненно и очень замкнуто, что остальные посчитали высокомерием и заносчивостью, и пыталась держаться подальше ото всех, но трюм был так низок, что ходить можно было только согнувшись, и тесен, что спали пленники сидя, не имея возможности вытянуться во весь рост. Кормили раз в день весьма скудно, и давали пить воду грязную и тухлую, но и ее у бедной девушки быстро отнимали другие, оставляя совсем немного. Девушка часто мучилась кошмарами: раз за разом ей снился захват ?Святой Доминики?. Она представляла все новые и новые способы, какими была убита команда. Перед глазами постоянно появлялась мисс Стилл, мечущаяся в бреду по постели в каюте Амелии. Предсмертный крик доктора Коула до сих пор звучал у нее в ушах. Виделась залитая кровью и заваленная мертвецами палуба каракки. Раз за разом она переживала все эти события, забывшись тяжелым кошмарным сном, и просыпалась с застывшим на губах криком. Не разделяя ее переживаний, пленники пинали девушку, злясь на нее за прерванный сон. Как-то раз Амелия увидела Уильяма Рея. Это произошло спустя несколько дней после ее пленения. Тот сам лично спустился за мисс Уоррен и повел ее наверх. Девушка побледнела, ожидая, что он будет делать с ней то же, что и его матросы с теми женщинами, но покорно пошла за ним. Сопротивляться было глупо: Ами хорошо помнила ту пощечину, последовавший за ней полный боли вой и последствия – несчастная после клялась, что в тот раз с ней были особенно жестоки, и уверяла всех, что из-за Ами лишилась нескольких зубов.
Вопреки ее ожиданиям, капитан повел девушку на палубу на свет. После темноты трюма она с непривычки щурилась от яркого солнечного света, но вскоре привыкла. Амелия стала осматривать судно: бриг был гораздо меньше каракки и было неприятно осознавать, что такой кораблик смог захватить ?Святую Доминику?. Палуба была грязна и заплевана и почти ничем не отличалась от грязного пола в трюме. Моряки одеты оборвано и пестро. Разбойничье знамя на бриге представляло из себя красное поле, на котором на черной виселице болтался черный скелет. Воистину, если Уильям Рей хотел того, чтобы флаг вселял ужас в команду атакуемого корабля, он добился своего: девушка вся побледнела, разглядев знамя. Пока Ами разглядывала судно, разглядывали ее. Появление девушки на палубе собрало толпу матросов. С тяжелым похотливым взглядом они смотрели на нее, и кто знает, что бы было, если бы не присутствие и приказ капитана, сдерживавшие их от воплощения своих желаний. - Работать, ленивые свиньи! – проорал капитан команде, заметив их повышенный интерес к пленнице. Когда моряки нехотя разошлись, мужчина подошел к Амелии, и, подняв ее подбородок рукой, повернул лицо на свет. То, что он увидел, ему понравилось. Девушка, правда, была грязна и измучена, белоснежное платье висело черными лохмотьям, волосы свисали грязными сальными сосульками, а кожу на руках украшали синяки и царапины, но под слоем грязи угадывалась миловидная внешность. Девчонка должно быть хороша, и за нее можно много выручить на рынке. Она, конечно, не красавица, но если ее отмыть и привести в порядок, то можно разбогатеть. Хорошенькие женщины сейчас в большой цене. - Милорд, - еле слышно начала Ами едва пират отпустил ее лицо.Мужчина оглушительно рассмеялся. Давно никто не говорил ему: ?Милорд?. - Милорд, - еще более робко продолжила Амелия, - мой отец очень богат. Я его единственная дочь. Он заплатит какой угодно выкуп. Пират опять рассмеялся. Мисс Уоррен сильно побледнела. - Малышка, я не буду обращаться к твоему папочке – много возни. Мы держим курс на Акулью бухту. Я там тебя продам и собираюсь за тебя выручить кругленькую сумму. Видишь моих матросов, малышка? Они с женщинами делают страшные вещи, становятся настоящими дьяволами. Если ты мне не поможешь, я отдам тебя им. Ты ведь еще девствена?Ами густо покраснела и опустила глаза на замызганную палубу. - Ну же, малышка, отвечай. – мужчина скрестил на груди руки и ухмыляясь буравил мисс Уоррен взглядом. - Да, милорд. – пролепетала вся красная Ами, по-прежнему не отрывая взгляда от палубы. - Тем лучше. Так ты будешь стоить еще дороже. В трюм ты не вернешься. Твоя каюта возле моей. Иди за мной, малышка. Мужчина проводил Амелию. Едва девушка вошла, как он тут же запер дверь снаружи. ?И ему, и мне спокойнее.? - подумала девушка и осмотрелась.
Ее каюта была крошечной, особенно, если сравнивать с той, в которой ей довелось путешествовать раньше. Роскошь здесь потрясающе сочеталась с нищетой: красивая мебель из дорого дерева была порезана и кое-где изломана; пушистый эмирийский ковер весь прожжен и в отпечатках грязных ног; покрывало на кровати, пошитое из лучшей антиванской парчи, все в прорехах и винных подтеках; запах табака, витавший в каюте, казалось пропитал ее насквозь. Находиться здесь было мерзко, но все же лучше, чем в трюме среди тех обозленных людей. Ами скинула платье, оставшись в одной сорочке, и отогнув покрывало, забралась в кровать и уснула.
С того дня жизнь девушки стала лучше. Кормили все также скудно и пить давали грязную воду, из чего Ами сделала вывод, что, возможно, сами пираты питаются немногим лучше. Капитан Рей почти не появлялся, а входить к пленнице, кроме него, за исключением правда еще одного пирата – на вид дряхлого одноного старика со слезящимися глазами, приносившего еду, - было строго запрещено. Таким образом днями и ночами девушка была представлена самой себе, что, правда, нисколько ее не угнетало. Ами любила одиночество, да и компания пиратов ее нисколько не радовала.
Так прошло несколько дней. Один раз ?Висельник? сделал остановку. Тогда Уильям Рей пришел за Ами и, проводив на палубу, потребовал, чтобы та искупалась. Девушка равнодушно, словно во сне, исполнила его приказание. Но постепенно вода приносила облегчение, казалось исцеляя душу, избавляя от ужаса пережитых дней. И постепенно девушка ожила, былые краски вернулись на лицо, страшные события отступили вдаль, казались приснившимся кошмаром.
Ее появление опять собрало пиратов. Они высыпали отовсюду и жадно пожирали девушку глазами. Оставалось лишь поражаться железной воле их капитана, державшего команду в рамках. Ами было неуютно под их взглядами, словно ощупывавшими ее фигуру, но она старалась не замечать их.
С тоской мисс Уоррен поднималась по веревочной лестнице на борт брига. Встретивший ее капитан, по-видимому, остался доволен увиденным: презрительную гримасу сменила хитрая улыбка.
В каюте Амелию ждал мужской костюм: матросская свободная белая сорочка, коричневые бриджи, чулки и сапоги. Вещи были поношены, но хотя бы чисты. Девушка переоделась, наряд, конечно, был великоват, но Ами подвязала бриджи косынкой, чтобы те не спадали. Сапоги были очень велики и свободно болтались на ноге, но мисс Уоррен был рада и этому. Ее платье и сорочка за время заключения пришли совсем в негодность. Через несколько часов ?Висельник? начал медленно и осторожно входить в Акулью бухту.