Часть седьмая: Могильник (2/2)
«Чёрт, и почему я его оправдываю? С какой вообще стати?»
Чарли ненавидела себя за это, злилась ещё сильнее. Глаза Рэя вспыхнули яростным пламенем, стоило Шарлотте едва толкнуть его. И он так резко изменился в лице, хотя минуту назад искренне смеялся.
«Не сердись на Рэя. Профессия накладывает свой отпечаток на нервную систему», — пронеслись в мыслях слова Дарии.
Но только ли профессия?..
Шарлотта не умела долго обижаться. Ей всегда хотелось копаться в людях, веря, что у каждого действия есть своё логическое объяснение. Конечно, в большинстве случаев это не особо помогало, и люди просто оказывались свиньями, не достойными внимания, но с Рэем всё обстояло иначе… Чарли чувствовала это. Не могла объяснить ни себе, ни другим — это ощущалось на подсознательном уровне. Подобно интуиции.
Он злился на неё, она — на него. И от этого Шарлотте становилось лишь интереснее, это разжигало что-то неведомое внутри неё, появлялся азарт, потому что никто давно уже настолько не брал её за живое. Пусть и в негативном ключе.
В любом случае им предстоит вместе раскрыть тайну пропажи детей, а это значит, что придётся приложить недюжинные усилия, чтобы всё прошло гладко. Без склок внутри команды. Они не могут вечно ссориться в ущерб расследованию — Дария права. Поэтому оставалось подобрать к Рэю особый ключик, при этом не подставив под удар себя. Ибо Шарлотта не привыкла уступать, при этом ущемляя собственные принципы и взгляды.
«Интересно, он знает что-то о таком слове как «компромисс»?»
За собственными мыслями Бланч не заметила, как лес резко оборвался и перешёл в…
— Кладбище? — раздался за спиной изумлённый голос Дарии.
Огромная неогороженная территория была сплошь усеяна могильными плитами и крестами. Большинство из них покосились, камень местами откололся и пошёл трещинами… Непохоже, что здесь вообще кого-то хоронят по сей день.
— По всей видимости, заброшенное, — озвучил её мысли Рэй и, обойдя Шарлотту, прошёл вперёд по утоптанной тропе, которая, к удивлению, не поросла травой.
Как и всё вокруг.
Единственное высокое дерево, которое было видно даже отсюда, абсолютно иссохло: голые скрюченные ветки торчали в разные стороны, навевая ужас.
— Такое впечатление, что кто-то высосал из этого места всю жизнь, — произнесла Бланч, осматриваясь по сторонам и следуя точно за Рэем.
— Так и есть, — сухо ответил Давельгейт. — Это характерный признак, что здесь поселилась нечисть.
— Думаешь, они таскали детей сюда? — нахмурилась Шарлотта.
— Уверен, — кивнул он, идя всё дальше.
Тучи на небе сгущались, становились темнее, поглощая дневной свет. Казалось, что уже вечерело, хотя это было далеко не так. Ветер трепал волосы и мантию Шарлотты, поднимал в воздух немногочисленные сухие листья, кружа их у ног. Вдалеке ярко сверкнула молния, разрезая себе путь между тучами.
— Погода портится, — настороженно произнесла Дария.
— Днём здесь безопасно, поэтому придётся промокнуть, если хотим что-то отыскать, — строго проговорил Давельгейт.
Неожиданно по левой руке прошёл холодок, стремительно охвативший и плечо. Он заставил внутри всё сжаться, и Шарлотта, почувствовал слабый приступ удушья, резко остановилась, повернув голову влево. Прищурилась, всматриваясь в могилы, а потом приоткрыла рот, оцепенев.
Ветер снова поднял листья, но теперь ещё выше, перед глазами закрутились картинки из кошмара…
Ураган разносил жёлтую листву по кладбищу, завихряя её в воронках, вздымал в воздух горсти сухой земли с могил, клонил деревья к земле, с хрустом ломая ветки и изгибая их под неестественным углом.
Чарли прикрыла веки, схватившись за поржавевшую оградку могилы.
Мальчик поднял ногу, чтобы сделать шаг… Но за спиной неожиданно появилась огромная тень, в разы выше него. Зрачки закатились под веки, обнажив белки, и его затрясло, словно в приступе. Оторвав носочки от земли, взмывал всё выше и ближе к тени…
— Шарлотта?.. — послышался голос Дарии, как в тумане.
Бланч резко распахнула глаза и… сорвалась с места. Бесцеремонно перелазила через ограждения, топтала заброшенные могилы и, периодически спотыкаясь, продолжала спешно идти напролом. Её тянуло невидимой нитью, и чем ближе она подбиралась к месту назначения, тем сильнее её бросало в озноб. Дыхание сбилось, в ушах зашумело, и она не слышала вокруг себя больше ничего. Лишь следовала на зов ощущений, как обезумевшая, сама не зная куда.
Остановившись у пустынного участка, со всех сторон окружённого могилами, Бланч покрутилась вокруг своей оси и рухнула на колени. Упёрлась ладонями во что-то мягкое и сухое… Зрачки закатились под веки, оставив место только белкам, и Шарлотту затрясло, как в лихорадке.
Быстрыми вспышками в голове понеслись видения…
Тот мальчик из кошмара, Иниго, — он висит в воздухе, а за ним парит Пожиратель душ, уже готовый высосать из него все соки.
Очередная вспышка болезненно резанула глаза.
Со всех сторон его обступают Дахану в ожидании своего часа. Смотрят на мальчика, а из широко раскрытых ртов на землю капает слизь…
И ещё одна. Шарлотта вскрикнула, локти подогнулись, запястья вывернуло от боли, и она упала на землю.
Иниго дрожит, светящаяся голубизной душа, что блестит при свете луны, выходит через нос, рот, уши, глаза… Потоками она обволакивает Пожирателя душ, который становится больше и шире, могущественнее с каждым новым глотком.
Бланч кричала и корчилась. Пропускала боль ребёнка через себя.
Тело бездыханно падает с высоты. Слышится хруст костей, руки и ноги согнуты под неестественным углом, как и шея. И Дахану набрасываются на него, словно оголодавшие звери, рвут тело на части, смакуют его… И земля обагряется кровью.
На лицо упали холодные капли воды. Шарлотта глубоко вздохнула, моргнула, и зрение вернулось.
Перед глазами — ослепляющие свинцовые тучи. В голове — абсолютная пустота. В душе — жуткая паника.
Сердце билось так, что норовило проломить грудную клетку. Тело оплетали ледяные путы, а по щеками стекали горячие слёзы вперемешку с дождевыми каплями.
— Чарли!
И только сейчас она почувствовала его ладонь. Пальцы, крепко сжимавшие через плотную ткань мантии плечо.
Она прикрыла веки, возвращаясь в сознание. Боль… Она впитала её в себя: и физическую, и моральную. И до сих пор казалось, что по венам вместо крови бежит ток, ударяющий каждые несколько секунд. Заставляющий тело содрогаться.
— Чарли! — пальцы сжали её крепче, встряхнув. На другое плечо легла ещё одна рука — женская.
Прошлое ли?.. Нет. В прошлое она проваливалась полностью, и мир всегда играл иными красками. Здесь же… Яркие молниеносные вспышки, словно молния била в глаза. И никаких побочных эффектов в виде крови или ран — исключительно глубокий неистребимый ужас в глубине души.
— Чарли! — уже настойчивее и громче прогремел голос Давельгейта, и она, наконец, вновь распахнула глаза, медленно переведя на Рэя взгляд, а затем на Дарию, сидевшую по другую сторону от неё.
— Порядок, — прохрипела Шарлотта, сев, и осмотрелась вокруг: дождь мелко моросил, увлажняя землю; ветер клонил деревья вдали к траве.
Поёрзав на месте и ощутив что-то странное под собой, Бланч отодвинулась и… её вновь пробило морозом. Она в страхе судорожно отползла назад, упёршись спиной в Рэя.
— Это… Т-то, что я думаю?.. — прошептала Чарли, еле выдавив из себя слова.
— Да, — поникшим голосом ответил Рэй. Больше в его тоне не было тех спеси и яда, которые сквозили несколько минут назад, пока они шли по лесу.
Груда разорванных окровавленных тряпок, которые когда-то были одеждой… Розовая кофточка, синие пижамные штаны, белая сорочка, желтые шорты… Трудно было разобрать что-то ещё. Перемешанные с грязью и засохшей коричневой слизью они кучей лежали прямо посередине пустыря. И на них же упала Шарлотта во время видения.
Ком тошноты резко подскочил от желудка к горлу, перекрывая поступление воздуха в лёгкие. Пространство поплыло, словно иллюзия, на лбу выступил липкий пот. Шарлотта вскочила с места, пошатнувшись, и на заплетающихся ногах рванула к ближайшему ограждению. Перегнулась через него ровно в тот момент, когда её стошнило прямо на чью-то могилу. Из глаз брызнули слёзы, гортань разодрало от очередного приступа, и Бланч крепче схватилась за оградку, словно та могла её удержать.
Шарлотта отчаянно завыла, не в состоянии сдерживаться, и упала на колени, лбом прислонившись к прохладному металлу с облупившейся чёрной краской. Грудь сотрясалась от истошных всхлипов, и было так больно… Невыносимо больно. Будто пламя охватило всё внутри, каждый орган, каждую клеточку тела, выжигая их дотла.
— Я видела… — сквозь рыдания проговорила она, так и не обернувшись, — видела, что ждёт следующего ребёнка… И я знаю его лично.
Окончательно утонув в истерике, она зажмурилась, крепче стискивая металлические прутья.
Кошмар, повторявшийся из одной ночи в другую, был не просто предзнаменованием. А самым настоящим пророчеством.