Часть 13. Инферно (2/2)
– Пытаюсь испечь печенье, чтобы… – он пытается подобрать слова, но на ум ничего не идет. С ночи в голове так блаженно пусто, что его это бесит. – В общем, у меня нихрена не выходит уже третий раз, – он демонстрирует Аяксу две предыдущие попытки, одна из которых не допеклась, а вторая выглядела как неудачный лабораторный эксперимент. Третья, вот, по всей видимости, сгорела. В подтверждение своих слов он достает из духовки противень. – Ohh, shit… – выдает он, разгоняя дым полотенцем и продолжая ругаться на английском.
Высыпав сгоревшую партию печенья в мусорное ведро, он ещё с секунду равнодушно смотрит на неё, нервно усмехается и садится за островок, подперев лицо руками с совершенно отрешенным видом.
– С тобой всё в порядке? – беспокойно поглядывает на него Хан, отмечая, что его поведение даже слишком странное. Хотя, он выглядит таким расслабленным… Наверное, что-то случилось.
– Со мной? В полном, – он снова издает нервный смешок. – В жопу печенье. Следующим попробую шоколадные торты…
***</p>
Проснувшись пару часов назад в объятиях Кайдена, Феликсу стало стыдно. Когда он вспомнил, что был ночью ещё и трезв как стёклышко, отдавая себе отчет в каждом действии, стыдно стало вдвойне. Как он тогда вообще это допустил? Всё ещё одолеваемый самыми странными эмоциями после произошедшего, он выскользнул из рук брюнета, матеря себя на чем свет стоит и ретировавшись в свою комнату. Уже в закрытом и изолированном от него пространстве блондин съехал по стене, осознавая весь произошедший пиздец.
Они переспали. О, нет, не так… Он отдался Кайдену буквально в каждом углу его комнаты, во всех возможных позах, как последняя шлюха, что они только не творили вместе… Низ живота скручивало от одних только мыслей о случившемся. Разум поделился надвое: одна часть требовала ни за что больше не допускать подобного, другая же молила о продолжении на коленях. И если бы он захотел, он бы мог получить его прямо сейчас, стоило только зайти обратно в соседнюю спальню…
Феликс метался как мотылёк, пойманный в банку. Никогда ещё он не чувствовал такого сильнейшего раздрая в душе. Что он натворил? Как теперь дальше жить? Как ему в глаза смотреть?! Нет, этого определенно не должно повториться снова, он будет стараться не допустить таких опрометчивых ошибок… Подумать только, он купился на дьявольское очарование Кайдена, какой стыд…
После приема душа ему стало легче в разы. Ситуация перестала казаться настолько безвыходной, а засосы, укусы и царапины больше не казались клеймом. Ну подумаешь, провели вместе ночь, с кем не бывает… Взрослые люди ведь. Гормоны ударили в голову, вот и всё. Это ничего не значит. Сердце пыталось что-то добавить на этот счет от себя, но Феликс строго настрого запретил ему как-либо вообще высказываться по данному вопросу.
Однако мысли всё равно атаковали его с таким напором, что от них требовалось скрыться как можно скорее и любыми способами. В доме Кайдена было предостаточно возможностей отвлечься и расслабиться, но, как назло, ничего толком не подходило. Ему хотелось чем-то занять руки, чтобы ни о чем не думать и внимание привлекла кухня – идеальный полигон для рукотворной деятельности. В логове они часто готовили по очереди, и готовка была весьма медитативным занятием. Вот и здесь он решил приготовить что-нибудь, вообще плевать что, лишь бы переключить внимание. Получалось с некоторым успехом.
Не отпускала мысль о том, что Кайден рано или поздно проснется и с ним нужно будет как-то контактировать дальше… Феликс ещё не попадал в подобные ситуации, так что не особо представлял, как нужно себя в них вести. Он уповал только на то, что Кайден бывал в них гораздо чаще и будет вести себя как ни в чем ни бывало, будто ничего особенного не произошло. И снова – казалось бы здравая мысль, а почему-то отдавала чем-то неприятным, тягучим и скручивающим внутри. Почему ему вдруг стало противно представлять сколько случайных связей было у брюнета? Проклятье…
– Твоё поведение, как бы сказать помягче… – рассуждает вслух Аякс, рассматривая Феликса. – Вообще для тебя нетипично, хоть я и знаю тебя сравнительно немного.
– А давай не обо мне? – с легкой мольбой в голосе просит Феликс. – Тебя же что-то привело к… – он чуть было не ляпнул «к нам домой». Это заставляет его застыть на секунду, часто моргая. – …Сюда. – и снова ругается себе под нос. – Shit…
Аякс понимает, что лезть в душу не стоит, поэтому решает попытать счастья на ином поприще.
– Да, у меня разговор, – он опирается на островок и принимает более удобное положение. - К тебе.
– Опять ко мне? – Блондин неожиданно улыбается и искренне радуется возможности упасть в чужие проблемы, перестав плавать в своих. Он уже подозревал, о чем Аякс начнет говорить.
– Ну не к этому же, – он машет рукой в сторону, имея ввиду Кайдена, на что они оба смеются.
– Слушаю внимательно, – произносит Феликс, обернувшись к столешнице. – Кофе?
– Нет, спасибо, – отвечает Аякс и набирает в легкие побольше воздуха. – Знаешь, мне больше особо не с кем это обсудить, но…
– Очередные подкаты к Лино?
– Да уже не подкаты, если честно… – мнется Аякс. – У меня к нему чувства.
Феликс давится первым глотком, начиная кашлять. Развернувшись в сторону Аякса, он заглядывает шатену в глаза, пытаясь разглядеть в них шутку, но там плещется целое море чего-то такого, что выглядит очень знакомо... Это сбивает его с толку.
– Чувства? – он понял с первого раза, просто нужно было услышать повторно в качестве подтверждения.
– Чувства, – выдыхает парень. – И мне кажется, что… Не знаю, как сказать…
– Говори, как есть. Мне можно доверять. Я и ему об этом разговоре не расскажу, если хочешь, – Феликс садится напротив, готовый слушать. Аякс смотрит на него с благодарностью.
– Ты случайно не знаешь, чье имя на его метке?
– К сожалению, или к счастью, нет. В логове не принято метками светить, ради пущей безопасности. Ради этого же мы пользуемся только прозвищами. Многие из стаи друг другу как семья, но не знают настоящих имен друг друга. Да и вообще это слишком личное. Хотя это не касается уже сформированных пар меченых и самого вожака.
Аякса внезапно пробирает ощущение маячащего не за горами ответа.
– А его… его имя ты знаешь? – слегка запинается он.
– Знаю. Но не скажу, – быстро раскусывает его Феликс. – Я понял – ты пытаешься разузнать меченые вы или нет?
– Да, – отвечает Аякс и существенно понижает голос практически до шепота. - Потому что в последнее время на это указывает слишком много всего.
– Я в судьбу не вмешиваюсь, извини, – сочувственно пожимает плечами Феликс. – Вы должны сами пойти на подобное по обоюдному согласию, без посторонних. Я вообще-то не фаталист, но в предназначенных верю всем сердцем. И, наверное, я был бы рад, окажись вы мечеными, – он снова улыбается, вызывая у Хана вздох облегчения. – Сам Лино мне нихрена не рассказывает, но Айен сливает множество интересных подробностей о том, как он приходит в логово дохуя радостный и бесит всех своими саркастическими ухмылочками.
Джисон уже узнаёт своего Лино. Это он так с ним. Это потому что ему нравится. Потому что… Значит ли это, что он делает Лино счастливым?
– Мне нужны какие-нибудь ещё наводки о том, что он любит. Из него подобную информацию вытрясти невозможно. Фе…
– …«Ликс, помоги, умоляю!» - заканчивает за ним фразу блондин и хихикает в ладошку. – Слушай, выдаю тебе такой секретный секрет, за который он меня потом точно убьёт. – он опирается на столешницу, чтобы понизить тон до заговорщицкого шепота.
***</p>
Единственным, что способно растопить сердце холодного, расчётливого и саркастичного киллера оказываются котики. Милые пушистые создания, которых Джисон обожает с детства и которых так напоминает ему красивый парень с фиолетовыми волосами и крохотной родинкой на носу с их самой первой встречи. Мягкий голос, кошачья грация и завораживающий взгляд делают его и правда максимально с ними схожим. Секрет, выданный Феликсом, открывает ему глаза на очевидные параллели и упущенный из виду факт. Становится обидно, что он был не в состоянии догадаться до подобного сам, но ничего, он справится. В голове уже шаг за шагом потихоньку начинает выстраиваться дальнейший план действий.
– В прошлый раз он с плохо скрываемым восторгом, рассказывал мне по телефону про тот самый стрелковый клуб. Что-то вроде: «Да ничего особенного, постреляли от души…», и потом получасовая эпопея про все виды оружия, что он успел подержать в руках, вплоть до описания каждого удачного выстрела в мельчайших подробностях. Я тебя уверяю – он никогда не забудет этот день, – просвещает Феликс шатена. Джисон светится ярче рождественской ёлки, расплывшись в беличьей улыбке. – Ну и по традиции – я тебе ни слова не говорил.
Аякс многократно кивает и бросается на блондина с обнимашками, стискивая того до хруста костей, хохочущего и обнимающего его в ответ.
– Так-так-так… – слышится из другого конца кухни спокойный голос с нотками раздражения. Синхронно повернув головы на звук, парни видят застывшего в дверном проёме Кайдена – он зло ухмыляется, скрестив руки на груди. При его виде что-то внутри Феликса дергается, пуская ток по всему телу, и они с Аяксом одновременно отпрыгивают друг от друга – уже без улыбок. – Ты, значит, – он указывает на шатена. – отбиваешь у меня парня. А ты у меня, – теперь обращаясь к блондину. – друга.
– Я тебе не парень!
– Я всё ещё твой друг!
Они вскрикивают одновременно: один сердито, второй испуганно.
– Ты хочешь быть живым или мертвым другом, амиго? – Кайден бросает насмешливо злостный взгляд в сторону Аякса.
– Пожалуй, живым, – виновато по беличьи улыбается тот.
– Вот и славненько – значит мы друг друга поняли, – он тоже улыбается, но максимально ядовито. Однако яд пропадает, когда он обращается взглядом к Феликсу, подходя вплотную, оттеснив его к столешнице и накрывая его губы своими, аккуратно обвив за талию. Ошарашенный блондин даже не успевает понять, что происходит, а у Джисона отвисает челюсть.
– Доброе утро, солнышко, – почти шепчет Кайден, улыбаясь заранее и зная, что сейчас последует реакция. Три, два, один…
– Ты что совсем охуел?! – в мгновение ока к горлу брюнета, которого Феликс хватает за волосы на затылке, оттягивая их назад, приставляется невесть откуда взявшийся в его руках нож. – Надо было тебя ещё вчера зарезать! – он страшно рассержен и всё ещё поддается неконтролируемым эмоциям, которые собирался в себе погасить. Не вышло.
Хёнджин знал, что так будет, и это знание доставляет ему особенное удовольствие. После всего, что между ними было ожидать того, что это чудо состряпает ему завтрак и будет мило моргать своими длинными ресницами, дуя очаровательные губки, было бы крайне опрометчиво. Да и не очень-то и хотелось. Хвана размазывало от дикого и неуправляемого Феликса, что кусался, царапался, сыпал оскорблениями и был в общем и целом несносным и задиристым.
– Зарезать? Хм… «До», «после» или «во время», ангелок? – он задевает за живое намеренно, мысленно наслаждаясь происходящим. Даже если бы Феликс сейчас его убил, он был бы на седьмом небе от счастья.
В голове Джисона наконец собирается полноценная картина, в которой раньше были пробелы, не дающие разглядеть её полностью.
– Оу, так вы уже…? – Ухмылка расплывается на его ехидном лице.
– О, да!.. – протягивает Кайден, закатывая глаза от воспоминаний.
– Нет! – злостно шипит Феликс, но вопреки своим словам краснеет, выдавая себя с потрохами.
– А я так надеялся, что после вчерашнего ты будешь ко мне хоть чуточку снисходительнее, – Кайден продолжает подливать масла в огонь. Джисон только и может, что с интересом наблюдать за этим представлением. Не хватает пива и чипсов.
– Вчерашний день прошел, сегодня уже наступило – проснись и пой! А лучше заткнись и не трогай меня, иначе я всё же перережу тебе глотку, – нешуточно угрожает Феликс, стараясь скрыть за гневом все эмоции, что бьются сейчас в нем, как цунами, торнадо и извержение вулкана одновременно.
– Если я не буду тебя трогать, можно хотя бы изредка напоминать тебе о том, как ночью ты просил меня… – Феликс бросает нож в раковину, зажимая ему рот рукой, но Кайден неожиданно кусает его за палец, заставляя резко одернуть её. Он на секунду теряет бдительность, чем пользуется Хёнджин, что разворачивается и прижимает его к стене всем своим телом, вставляя колено между его ног и фиксируя запястья в захвате над головой одной своей правой рукой.
– Отпусти меня, блядь! Слышишь? Ты не будешь стоять так вечно, я тебе кадык вырву, скотина! – Феликса неожиданно начинает тащить от ощущений соулмейта – он снова как будто под наркотой – счастлив до безумия. Да что ж вечно так не вовремя-то… Он пытается возмущаться, но с каждой секундой теряет самообладание. Хёнджин же просто млеет от того, как много эмоций вызывает в этом парне. Пусть он пытается дерзить и вырывается, Хван знает, что за этим кроется нечто большее, чем обычный гнев. Он готов поклясться, что практически ощущает это кожей, невербально.
Аякс, наблюдая за всем этим, вдруг понимает, что он здесь третий лишний, и выразительно откашливаясь удаляется из кухни в сторону выхода, напоследок желая друзьям счастья в личной жизни. Реакцией на это высказывание оказывается злостный истерический визг Феликса, смех Кайдена и следующие за этим громкие звуки поцелуев, падающей мебели и битой посуды. Последней проносящейся в его голове мыслью оказывается «может быть они тоже соулмейты?».