Часть 36 (2/2)

— Какую? И чего вы так рано? У вас же ещё полчаса занятия должны идти?

Несколько второкурсников окружили вернувшихся в барсучью Норку первокурсников, ошалелых, бледных. Их нездоровый вид невольно привлекал внимание.

— Случилось кое-что…

— Да, несчастный случай. Наш тренер, мистер Крауч, он… он…

— Чего он?!

На ребят вытаращились глаза всех рядом присутствующих. В том числе и старшекурсников, среди которых оказался Лео. Он только выбрался из постели, ещё толком не переоделся, и вдруг замер в страхе. Боялся услышать продолжение.

— Он помог Микки. Метла перестала слушаться и мистер Крауч рванул за ним. Он помог взять метлу под управление, но потом вдруг она снова начала дёргаться, они вдвоём врезались в горгулью. А она…

— Упала?!

Лео не стал больше слушать. В чём был — стремительно рванул на выход. Ноги сами несли в больничное крыло. Невзирая на холод. Он должен узнать сам, а не от пришибленных первокурсников, которые боятся сказать, что именно случилось. Барти пострадал, а значит Лео должен быть с ним. Пока не станет лучше. Иного быть и не могло. Его крепкий альфа выдержит всё. Но… выдержит ли он?

Слёзы застилали глаза, из горла рвались позорные всхлипы. Лео должен быть сильным. Но он не может. Страх сжирал заживо. Он за свою жизнь так не боялся, когда отравился Ханахаки, как за жизнь возлюбленного!

Лестницы и коридоры предательски удлинялись, задерживали его, доводили до крайности. Замок хотел сыграть с ним злую шутку? Но спустя пару минут омега нашёл верную дорогу и добрался до больничного крыла.

Оба родители стояли у постели больного. И мадам Помфри, и колдомедик из больницы святого Мунго, и директриса, и мадам Трюк. Многие собрались. Только из учеников не было никого… кроме Лео. Растрёпанный, в пижаме, босой, и со слезами на глазах. Он представлял собой жалкое зрелище.

— Лео, не заходи. Тебе лучше этого не видеть.

— Папа… — тихо проскулил, хватаясь за одежду на груди родителя-омеги и заглушая плач от того, что сильно уткнулся лицом. «Лучше не видеть» — этой фразы оказалось достаточно, чтобы вызвать истерику, до этого с трудом сдерживаемую.

— Так! Никаких слёзных потопов, молодой человек! — строгий голос врача парализовал все чувства, сильнее всяких лекарств. — Выздоровеет ваш тренер, никуда не денется.

Лео дёрнулся в объятьях папы и посмотрел из-за его плеча. Взрослые перекрывали видимость, но не полностью. Он смог разглядеть лежащего на постели Барти. Бледного, тяжело дышащего… в сознании. И его рука… пусть обмотана маггловской полиэтиленовой плёнкой, всё равно было видно развороченные края раны и размозжённые ткани, только начавшие срастаться.

Лео отвернулся и снова скрыл лицо на груди папы.

— Гарри, — почти шёпотом обратился к супругу Том, подойдя ближе. Плач сына не оставил равнодушным. Он пригладил немного лохматые волосы омеги, продолжив говорить, — отведи Лео к себе. Состояние Барти стабильное, но зелье вот-вот подействует и он отключится на сутки.

— Хорошо. Так он быстрее придёт в себя, — согласился Гарри, крепче обнимая сына. В сознании подобные травмы не пережить. Краучу фактически заново придётся отращивать мышцы и кости. — Нужно ещё деканам сказать, чтобы присмотрели за первокурсниками.

— Директор поставила их в известность, — добавил Том. И, прежде чем его омеги вышли из больничного крыла, он ласково позвал сына и погладил того по подбородку, как только поймал жалобный слезливый взгляд, — всё хорошо, лучик. Завтра навестишь Барти. Он уже рваться на волю будет, вот увидишь.

Слабая улыбка появилась на губах младшего омеги. Он кивнул и позволил себя выпроводить. Задача навестить завтра — поставлена. А сейчас необходимо успокоиться. Чтобы не предстать завтра перед Барти заплаканным существом с опухшим лицом и красными глазами.