Часть 11 (2/2)

— Та-ак, — Гарри обнюхал содержимое в котелке и только затем попробовал, буквально чайную ложку. И уже через две секунды с омерзением выплюнул, — Сожги эту бурду, и рецепт заодно. Прямо к чёртовой матери, Том. Уже пять лет, как доказано, что эта «классическая» формула, — не сдержал сарказма, — разъедает стенки желудка. Я не позволю, чтобы наш сын мучился изжогой каждую течку.

Со вторым котлом было проделано то же самое.

— Слишком много перламутра. Так и до аллергии недолго, — недовольно поморщился омега, — а так вроде ничего… — но, подумав ещё, изменил мнение, — хотя нет, олеина тоже многовато, хоть на хлеб маж. Печени не понравится.

Третье зелье вызвало больше удовлетворения:

— Добавь мёда. И пару ложек мела для костей. Самого обычного мела.

— Классическая формула сейчас подвергается переработке. По сути, сырой вариант, — Том начал говорить сразу, как выслушал вердикт по каждому зелью, — перламутр в огромном количестве только из-за необходимости поддержания густоты зелья. Пока не нашел замену, которая не испортила бы общий состав. С олеином соглашусь, перебор вышел. А что касается добавки меда, — альфа сморщился, — это не рецепты из кулинарной книги, Гарри. Никаких подсластителей в зельях быть не должно.

— Да твою ж… мёд укрепляет волосы и кожу, без него зелье начнёт вымывать всё полезное из тела! Ну его нафиг тогда. Хочешь после своего зелья лечить Лео другими зельями? А ведь он ещё в квиддич играет. Ему ой как нужны крепкие кости. Давай теперь о второй заготовке поговорим. Я помню, Северус говорил, что… олеин, типа… о, вот! Олеин — как жир, только от растений. Когда меня стошнило от жирноты в первый раз, он просто уменьшал количества растений в рецепте, пока мой организм не принял. Ты тоже так сделай. Тогда и перламутра не нужно так много добавлять для густоты. А мел я ему сам дам.

Том честно пытался выслушать, моментами даже соглашался с супругом, но мозг отказывался переваривать информацию быстро. Он откровенно плыл. Особенно когда начал прижигать корешки заказанной травы. В воздухе стоял густой дым и на уставший организм действовал резко отрицательно. Пошатнувшись, мужчина зацепился за полку: колбочки, бутыльки, ингредиенты в мешках и банках, всё полетело вниз. Что-то осталось целым, а что-то разбилось при падении вдребезги… От одного неосторожного движения хлама в лаборатории прибавилось.

Нецензурно выругавшись, Гарри подлетел к нему и в последнюю секунду не дал разбить голову о стол или что-нибудь ещё, хватая под руки.

— Всё, милый, хватит с тебя работы. Давай выйдем отсюда. Чёрт с этими корешками, до завтра потерпят. Тебе необходимо отдохнуть.

— До завтра? — переспросил Том и вдруг засмеялся — громко, зло, истерически, и вырвал свою руку из хватки супруга. — Конечно, всё может подождать до завтра! А лучше до послезавтра! У нас ведь так много времени! Я же гениальный зельевар, мозгов хватит! Проклятье… проклятье, ПРОКЛЯТЬЕ!

Альфа взревел и ближайший котёл взорвался от всплеска сильной неконтролируемой магии. Том был на грани. До боли вцепившись в волосы, он оттянул их, болезненно прошёлся пальцами по лицу и согнулся пополам, цепляясь за края столешницы.

— У меня нет времени. И нет нормальных идей! Почему я вообще этим занимаюсь?! Что я могу знать о строении омежьего организма?! Да какого черта!!!

— Потому что ты такой же отец, как и я. И это твоя работа. Во всех смыслах. Так что замолчи и угомонись. Или я тебе помогу, — Гарри не стал сюсюкаться, а сразу пошёл в атаку. Ласковые речи и напоминание об отдыхе не помогли. У всех бывают срывы, и всем нужно надёжное плечо рядом. Но чтобы плечо выдержало чужой вес, ему нужно быть жёстким.

Всё ещё упираясь ладонями в столешницу и держа голову опущенной, альфа медленно её повернул и Гарри встретился с маниакальным взглядом. Том не походил на себя прежнего. С его лица будто стёрли адекватность.

— Моя работа? М, моя работа. МОЯ РАБОТА?!

Грохот от перевёрнутого стола на короткое время оглушил.

— В гробу я видал такую работу! Иди, заказывай! Я скоро туда лягу!

Омеги всегда славились своим терпением, вынося, порой, то, чего переносить не стоило. Но у любого есть точка кипения. Гарри до своей дошёл. Взгляд бывшего ученика Гриффиндора наполнился холодом. Он подошёл к перевёрнутому столу, поставил его обратно, после чего, обманчиво спокойно, запустил руку в волосы Тома, приласкав вначале и жёстко сжав в конце.

— Вместо того, чтобы закатывать истерику, используй рот для чего-то более полезного, — прошипел он, и вдруг приказал холодным тоном, остужающим пламенный гнев. — На колени.

Тело двигалось против воли. Инстинкты взяли вверх на воспалённым разумом и альфа поддался словам — с болью приземлился на холодный пол. Но даже внимание толком не обратил. Лихорадочный взгляд блуждал по лицу супруга. Господину его сердца и души. И тело… оно тоже целиком и полностью во власти Гарри.

Том приоткрыл рот, ощутив тёплые пальцы любимого на подбородке, затем на губах, и шумно выдохнул, с едва слышимым стоном, когда тот погрузил сразу указательный и средний внутрь. Том сам начал двигать головой, его рот наполнялся слюной, она стекала по подбородку, а Гарри молча смотрел, наслаждаясь порочной картиной. Альфа был опасной змеёй, укрощённой руками опытного серпентолога, и теперь отдающего свой яд по его желанию.

Разница лишь в том, что альфа получал свою долю удовольствия, без которого его запах не получил бы усиления.

Аромат кофе.

С ним хотелось смешаться… оставить частичку себя в нём… или наоборот…

— Вот так... хороший альфа, — приказной тон полностью сменился на вожделеющий, — а теперь используй свой рот, чтобы удовлетворить меня.

Руки Тома послушно легли на бёдра Гарри, стягивая домашние шорты.