Часть 9 (1/2)
Утро началось, как обычно, с визгливого выговора Гермионы в адрес Лаванды. Панси зажмурилась и накрылась подушкой. Откуда только такой темперамент, может, она бастард Блэков? Вот Драко обрадуется родственнице! Надо срочно обзавестись амулетом с куполом тишины, как у него, и оставлять его активным на ночь.
Она села, свесив ноги с кровати, откинула балдахин и молча взглянула на Грейнджер. Та дернулась от угрюмого взгляда, но продолжила с удвоенной силой собачиться с соседками: Парвати вступилась за Лаванду, как это часто и бывало.
— Доброе утро, — с нажимом произнесла Панси и, кивнув в ответ на приветствия Парвати и Лаванды, повторила: — Грейнджер, доброе утро.
— Утро, — буркнула та и отвернулась. Панси закатила глаза малфоевским жестом: вот она, пресловутая маггловская культура. Она, как и все Паркинсоны, относилась к соседям за Барьером с интересом, но конкретно этот продукт их воспитания начинал выводить ее из себя.
— Послушай, Грейнджер, я уже заметила, что не нравлюсь тебе, но нам жить в этой комнате и этим составом еще шесть лет. Я не хочу постоянно просыпаться от твоих воплей. Будь так добра, говори потише, по крайней мере, пока другие еще спят.
— Завтрак через полчаса, — фыркнула Гермиона и подхватила сумку с кровати. Она была уже одета, в то время как сонные Парвати и Лаванда щеголяли в пижамах. — То, что тебе нравится долго валяться в постели, меня не касается. Здесь не твой мэнор.
Неожиданно Панси поддержала подбоченившаяся Лаванда. Ее светлые волосы пушились вокруг головы, как у Медузы Горгоны, а голубые глаза метали молнии — видно, Грейнджер и ее достала.
— Здесь общежитие, если ты не заметила! И надо соблюдать его правила. Не тебе решать, кому и во сколько вставать.
— Да, — поддакнула Парвати ко все большему удивлению Панси и продолжила расчесывать свою густую смоляную шевелюру. — Гермиона, это переходит всякие границы. Тебе постоянно что-то не нравится, то мы не то читаем, то не там сидим, то слишком много смеемся… Даже в доме моих консервативных бабушки и дедушки нет столько правил!
Грейнджер задохнулась воздухом, но почему-то накинулась на Панси.
— Это все из-за тебя!
— Прошу прощения?
— Как только ты тут появилась, они, — девочка ткнула пальцем в сторону замерших соседок, — стали постоянно принимать твою сторону! Что бы я ни сказала, постоянно оказываюсь не права!
Панси помотала головой. Логика Грейнджер ускользала от ее понимания.
— Все, я сдаюсь, — пробормотала она и встала с кровати. — Ты победила, Грейнджер. Считай, реванш за вчерашнее. Я в ванную.
— Что мы пропустили? - заинтересовалась любопытная Лаванда. Панси пожала плечами, не желая подставлять Гермиону, но та отлично справилась сама.
— Ну почему, почему ты все портишь?! — взвизгнула Гермиона, словно не слыша, и крепко вцепилась в палочку, которую до этого бесцельно крутила в руках. Панси напряглась. — Если бы не ты, мы отправили бы дракона в заповедник, а теперь его убьют!
— Дракона?! — ахнула Лаванда. Парвати просто не отводила от Гермионы округлившихся глаз. — В замке был дракон?
— Маленький совсем дракончик, — всхлипнула Грейнджер и опять начала терзать палочку. Ее плечи тряслись. — Его Хагрид растил, а мы решили помочь ему отправить его в Румынию… И она нас застукала! И сдала декану!
Лаванда некоторое время оценивающе смотрела на Панси, а потом подошла к ней и протянула руку.
— Я поражена твоим поступком. Надеюсь, мы станем друзьями.
Панси улыбнулась и краем глаза заметила шок на лице Гермионы. Та не понимала, что происходит. Сама же Панси поняла прекрасно: чистокровные девочки Гриффиндора наконец приняли ее, как свою. Они-то знали, что такое дракон, и явно оценили ее подвиг. Браун и Патил были из хороших нейтральных семей, дружба с ними — то, что нужно для восстановления репутации рода.
Она пожала узкую холодную ладонь, и непривычно серьезная Лаванда, кивнув, направилась к своей кровати.
— Никогда бы не подумала, что тебе подойдет наш факультет, — подтянулась за приятельницей Парвати. Ее черные глаза смотрели на Панси с любопытством. Панси улыбнулась ей и пожала протянутую смуглую руку, звенящую золотыми браслетами.
— Вы что, с ума сошли?! Она сдала нас декану! — пришла в себя Гермиона.
— Нет, это ты сошла с ума, Грейнджер, — лениво протянула Лаванда, собираясь в ванную и даже не поворачиваясь к той лицом. — Ты нарушила правила — да что там правила, ты нарушила закон! — а теперь бесишься от того, что Панси проявила храбрость и спасла вас от тюрьмы или даже смерти. Подумаешь, сдала декану. Пламя дракона оставляет шрамы на всю жизнь! Хельга-заступница, с кем мы ночуем в одной комнате, Парв! Сегодня дракон, а что дальше? Признайся, душегубка, ты решила уморить остальных студентов. Все, теперь глаз не сомкну, пока не удостоверюсь, что ты уже крепко спишь и ничего не замышляешь.
Гермиона разрыдалась и выскочила из комнаты, закрыв лицо руками. Панси покачала головой.
— Метко, но резко. Вам с Драко надо познакомиться поближе. Вы сойдетесь характерами, у обоих талант ранить словами.
— Знаю, — усмехнулась Лаванда, направляясь в ванную. — Имела счастье наслаждаться его бенефисом. Но мы слишком похожи, Малфой тоже не умеет быть на вторых ролях. И это отлично, Хогвартс не пережил бы такого дуэта. — Она обернулась через плечо уже возле двери и заметила: — Знаешь, только сейчас я поняла, что магглокровные студенты все-таки могут быть опасны для общества. Родители меня не поймут, но они учились в другое время, тогда никому не пришло бы в голову нянчиться с драконом.
Парвати наконец доплела свои тяжелые косы и кивнула, соглашаясь.
— Уму непостижимо, что творится в этой лохматой голове. Но я рада, что хоть ты нормальная. Мы приглядывались к тебе, но ты адекватная, хоть и из… ну, ты понимаешь.
— Понимаю. Спасибо за лестную оценку, — хмыкнула Панси и, подхватив умывальные принадлежности, поспешила за Лавандой.
***</p>
Патрокл слушал доклад сестры, и он, как всегда, доносился словно издалека, будто через плотный слой ваты.
— …Конфундус… дракон… Лес… отработка…
— Я полностью доверяю тебе, — сказал он, когда голос Поликсены наконец умолк. — Ты — моя правая рука.
— Я — твой верный костыль, и я скоро сломаюсь таскать тебя на себе, — проворчала она и села в гостевое кресло, заложив ногу за ногу. Он сморгнул: до этого сестра стояла навытяжку, как обычно, когда давала отчет. — Патрокл, ты затеял серьезное дело, и мне нужно, чтобы ты был полностью в своем уме. Ты нужен мне… и своей дочери.
Она попыталась поймать его взгляд, но Патрокл повернулся к окну. Серое-серое небо, серые-серые деревья. Серое-серое все.
— Персефона справится.
— Панси, — сквозь апатию Патрокл удивился металлическим ноткам в голосе Поликсены. — Она предпочитает, чтоб ее звали Панси.
— Глупое имя, — пожал плечами он и принялся перебирать бумаги на столе, скользя по ним взглядом, но не видя написанного. — Сестра, я даю тебе карт-бланш. Действуй.
Поликсена метнула на него бритвенно-острый взгляд, как всегда не достигший цели, и хлопнула на прощание дверью. Патрокл закрыл глаза и невербально завел патефон. Полилась грустная и пронзительная мелодия. Он настоял на том, чтобы записать ее на память, хотя Каролина долго отказывалась.
Теперь от нее у него осталась только эта пластинка, пара колдофото и маленькая девочка, предпочитающая глупое имя «Панси» звучному «Персефона». Девочка, ради процветания и благоденствия которой он готов был свернуть горы, и с которой совсем не умел общаться.
Кабинет погружался в ранние сумерки, и он не стал зажигать свет. Так было правильно: теперь все было серым, уже пять лет как.
***</p>
Раздраженная Поликсена пила вечерний чай в гостиной, когда домовуха Элси доложила ей о госте. Она немало удивилась: к этому моменту все знакомые уже привыкли, что Паркинсон-мэнор закрыт для посторонних, и с Поликсеной можно связаться только через сову или Патронуса. Беглый взгляд наружу из окна удивил ее еще больше — у ворот нахохлившимся грачом топтался Снейп. Странно, она ожидала, что после их неудачного прощания накануне он еще долго не захочет видеть ее.
Поликсена прошла по белой гравийной дорожке к кованым воротам и замерла в нескольких шагах от незваного гостя, держа наготове палочку. Мэнор был под защитными чарами, но так уж повелось в ее жизни, что без палочки она чувствовала себя почти что голой.