Часть 3 (2/2)

Утром Гарри дождался Драко у входа в подземелья, и они молча направились в Больничное крыло — Панси отправили туда сразу из туалета. Накануне Снейп только сухо заверил, что тролль не успел причинить ей вред, и, выслушав догадки Драко о вине близнецов Уизли, ринулся чинить справедливый суд.

Панси полусидела в кровати и выглядела неважно, но решительно. Под темно-зелеными глазами синели круги, каштановые волосы были встрепаны, словно она пол-ночи их теребила.

— У меня есть план, — сказала она, едва заметила их. — Драко, заглушка.

— У меня тоже есть план, — ухмыльнулся Малфой и, крутнув на пальце кольцо, присел на ее кровать. — Мы переживали, подруга.

Панси нервно улыбнулась и откинулась на подушки. Гарри молча стоял и смотрел на нее тоскливым взглядом.

— Гарри, это не твоя вина, — мягко сказала она и протянула ему руку. — Садись, нам надо поговорить.

Драко ожидал, что Поттер упрется рогом, как делал это часто, но тот только наклонил согласно голову и, подтянув к себе стул, сел.

— У меня вчера ночью было озарение. Я думала, как нам продолжать дружить, и при этом не подставляться. И придумала.

Малфой прищурился.

— У меня тоже есть идея, я хотел обсудить ее с тобой, без Гарри, но… ладно. Ты первая.

— Мне надо перейти на Гриффиндор, — объявила Панси. Поттер застыл, а Драко довольно кивнул — он и сам вчера пришел к тому же выводу, вот только…

— Это мне надо перейти на Гриффиндор.

Гарри застыл, а Панси нахмурилась. Драко уже давно заметил, что она так делала, когда ей что-то не нравилось.

— Малфой, авантюрист, твой отец отречется от тебя.

— Мой отец уже получил от меня сову вчера вечером, и сейчас, вероятно, просчитывает риски. А вот твой…

— У меня карт-бланш, — невесело усмехнулась Панси. — Могу делать, что хочу и как хочу.

Гарри молча переводил взгляд с одного на другую, а затем встал и пару раз прошелся по комнате.

— Так не пойдет, — неожиданно спокойно заметил он, и Драко удивленно покосился на Панси — обычно Гарри взрывался. — Вы собираетесь рисковать своими отношениями с семьей ради дружбы со мной. Я так не могу. Я лучше буду целоваться в десны с Уизли, чем подставлю вас.

Он кивнул им на прощание и быстро вышел, Панси с Драко только и успели ошарашенно переглянуться.

***</p> Панси возвращалась из Больничного крыла в гостиную Слизерина, привычно оглядываясь в поисках алых галстуков, предвестников проблем, но их не было. Гарри больше не приходил навестить ее, видимо, окончательно решив отвести от друзей подозрения. Драко, наоборот, наведывавшийся ежедневно, рассказывал совсем уж неприятные вещи: герой сидит теперь только с Уизли и Грейнджер, перестал ходить в библиотеку, внезапно воспылал любовью к квиддичу и был незамедлительно взят в сборную ловцом — в обход школьных правил. Внимательный Малфой даже заметил его с рыжим у Запретного коридора, а на выходных Поттер зачастил к Хагриду, хотя обычно не горел желанием слушать полувеликана.

Панси злилась на себя. Ну что ей стоило начать по-другому, издалека? Она зря затеяла сложный разговор после огромного стресса и бессонной ночи, проведенной в поисках решения их проблемы.

Девочка вздрогнула и прибавила шаг. Тогда, в туалете, стоя между таинственным древним лазом и шумно дышащим в щелку троллем, она была готова проститься с жизнью. Прыгнуть в темный провал без понимания того, куда он ведет? Или попытаться проскочить мимо тролля? Она так и стояла в ступоре, когда тролль внезапно захрипел и отпрянул от двери, а снаружи донесся четкий голос декана, укрощающего чудовище. Пока он сражался, лаз закрылся — умывальник встал на место, как ни в чем ни бывало, Панси так и не поняла, как работает проход.

Наверное, не стоило удивляться наличию в древнем замке загадочных тайных ходов, но местонахождение конкретно этого вызывало вопросы. Кому пришло в голову устраивать ход в заброшенном женском туалете? Или надо поставить вопрос иначе — кому пришло бы в голову его там искать? Что если кто-то (Основатели? Предыдущие директора?) не хотел, чтобы этим ходом пользовались? Но зачем тогда было его создавать?

Панси потрясла головой, входя в гостиную. Привычный успокаивающий зеленый цвет, мягкое желтое освещение, панорамное окно, выходящее в Черное озеро… Ей будет всего этого не хватать.

Драко обнаружился в кресле у окна, под пологом тишины он смотрел невидящим взглядом в толщу воды. Панси села рядом.

— Мне все равно, что думает Поттер, — сказала она. — Он тот еще жертвенный баран, но я не позволю ему идти у кого-то на поводу только потому, что он за нас боится.

— Грозная Панс, — фыркнул Драко, но тут же посерьезнел. — Мне ответил отец, он понял нашу идею и со всем согласился. Наши примут все, как надо.

— Будет очень подозрительно, если мы оба переведемся, — укоризненно заметила Панси.

— Зато вдвоем будет веселее. Директор прочит Гарри в друзья Уизли и Грейнджер, чистокровного и заучку. Мы будем покруче в этих категориях, — и, фестрал белобрысый, насмешливо подвигал бровями.

— Чур, я занимаю место чистокровного, — вернула подначку Панси. — Ты, так и быть, можешь заменить заучку. Но вообще… пора признаваться, Драко.

— В чем это?

— В том, — передразнила Панси. — В том, что наши семьи очень даже горят желанием, чтобы мы с Гарри дружили. Что никто нас не будет наказывать, а даже наоборот. Что у нас… задание.

— Плохая идея, — отрезал Драко.

— Гарри не дурак, — покачала головой Панси и, откинувшись на подголовник кресла, устало прикрыла глаза. — Он додумается рано или поздно, и тогда точно будет дружить с грифами, просто от обиды. А если не додумается, то продолжит защищать нас от несуществующего гнева наших семей.

— Ладно, — вздохнул Драко. — Завтра поговорим с ним.

***</p>

Гарри сидел у берега Черного озера на коряге и кидал камешки в воду. Получалось так себе.

Зачарованную записку ему передала Боунс, и, судя по помятому состоянию, она прошла через множество рук, пока не оказалась у него. Драко с Панси просили о встрече. Он поежился: после Хэллоуина он неважно относился к запискам и тайным собраниям.

Панси. Панси могла погибнуть. Он отчетливо осознал это, только когда увидел ее на следующее утро — бледную, непривычно нервную, устало лежащую в Больничном крыле. Тогда он почти не слушал их с Драко, просто смотрел на нее, впитывая каждую деталь, как губка: дрожащие руки, синие круги под глазами. Смотрел — и думал, что вчера она могла погибнуть из-за дружбы с ним. Не будь его, не было бы этого злобного интереса гриффиндорцев к тихой книжной девочке со Слизерина, близнецы Уизли не стали бы запирать ее в туалете… Панси сидела бы со своими змеями на пиру, в безопасности, и наслаждалась бы спокойной жизнью. Если бы она не проявила тогда доброту к нему — в ателье, в поезде — и не продолжала бы упрямо проявлять ее в замке, бессчетное количество раз, ничего этого бы не случилось.

Гарри кинул еще один камешек. Тогда, в Больничном крыле, он очнулся, только когда услышал «гениальный план» обоих друзей. На душе стало тепло, но одновременно он впервые в жизни испугался до глубины души. Он вдруг понял, что не готов, чтобы кто-то еще из близких жертвовал собой ради него. Ему хватило мамы и папы. Гарри больше не позволит себе такую слабость — подпустить близко кого-то действительно интересного. Станет дружить только с теми, кто ему в целом безразличен… кого не жалко. Ему было противно от такого цинизма, но он вспоминал дрожащие руки Панси, белого как полотно Драко в Большом зале и понимал, что поступает правильно.

Панси и Драко подошли незаметно — или это он ушел в свои мысли? Панси села рядом, а Драко стал напротив, заложив руки в карманы.

— После войны мы потеряли почти все, — внезапно сказал Панси, и Гарри невольно скосил на нее глаза. Она выглядела намного лучше, но была очень грустной. — Карьера, положение в обществе, деньги… все это досталось победителям. Под раздачу попали даже те, кто не ходил в рейды, как Малфои, — они были просто финансистами, знаешь? Всех под одну гребенку.

— Мне очень жаль, Панси, — проговорил Гарри.

— Ты не понимаешь, — покачала головой она. Пряди каре закрывали лицо. — Перед школой отец вызвал меня к себе… Он попросил присмотреться к тебе, попробовать подружиться. Он надеется, что если ты будешь хорошо ко мне относиться, мы сможем вернуть себе свое положение. Я бы хотела этого, Гарри. Я не выходила из мэнора почти всю жизнь, потому что отец и тетя боялись за меня, боялись мести. Я так больше не хочу.

Гарри внезапно стало плохо. Он потянул галстук, пытаясь вдохнуть больше воздуха.

— Наша встреча…

— Была не случайной, — подтвердила его подозрения Панси и отвернулась. — Но потом я узнала тебя лучше и решила дружить с тобой просто так, потому что ты — это ты. Ты хороший, Гарри Поттер.

— А ты? — помолчав, он глянул с прищуром на напряженного Малфоя. — Я ведь не забыл, как ты вел себя в ателье.

Малфой прокашлялся.

— Я показал нашу встречу отцу в думосборе. Это такой артефакт для воспоминаний. Он меня отругал, долго думал, а потом поставил мне Панси в пример. Сказал, что ее отец — хитрый лис, и все отлично придумал. И приказал мне подружиться с тобой вместо нее, стать для тебя проводником в наш мир.

Гарри невидяще смотрел на озеро. В голове было гулко и пусто. Бутерброды в поезде, доброта мисс Паркинсон-старшей, тональный крем, чтоб замазать шрам… ответы на любые вопросы, помощь на уроках…

— Мы рассказываем это потому, что считаем: ты заслуживаешь узнать это от нас, — твердо сказала Панси, но он уже достаточно ее изучил, чтобы понять — она едва сдерживает слезы, потому прячет лицо. — Наши семьи будут рады нашему переводу куда угодно, хоть в Дурмстранг, если это поможет нашей с тобой дружбе. Но мы давно уже дружим с тобой не потому, что нам приказали.

Гарри неловко встал.

— Мне нужно побыть одному, — он жестом оборвал желавшего что-то сказать Малфоя и направился к замку. Панси с Драко остались на берегу.